раз она так резко выпрямилась и головой ему прямиком в нос. Бац! Визгу было–о–о.
Ребята, слышавшие этот рассказ, изо всех сил старались сдержать смешки, но у них это плохо получалось, да что уж говорить, даже мне захотелось рассмеяться, когда я представила эту нелепую картину.
– Визжал не я, а они, – прокомментировал брат, кивая головой на Азалию и девушку горе–алкоголика. Парень надо сказать уже пришёл в себя и выглядел вполне себе бодро, но главное он перестал походить на пожеванный огурец.
– Крови было, у–у–у, – жуя яблоко, изрекла брюнетка.
– Пошли, горе ты моё, – вздохнула я и взяла брата под руку, – Совсем одного нельзя оставить.
– Никогда не думал, что буду так сильно хотеть стать его родственником, – сообщил брат.
– Что?
– Родственником Глеба, – уточнил брат.
– Ты о чём? – недоумевая, спросила я.
– Я сегодня решил – женюсь, – твердо произнес брат.
– Ты дурак?
– А что сразу дурак? Папа маму встретил и тоже сразу понял: надо брать.
– Дурак, – констатировала я. – А она хотя бы знает, что ты на ней женишься?
– Пока нет, но я над этим работаю.
– Слушай, у тебя, похоже, от удара сотрясение… Или может быть ты на солнце перегрелся? Говорила же, носи бейсболку.
– Отстань, женщина. Я все решил, – рассмеялся Илья.
А я не могла понять, была ли это очередная шутка или брат все же сошёл с ума? Ведь он знал её всего лишь сутки. Сутки! Но надо признать, что я впервые видела его таким безумным: с дурацкой улыбкой на лице, сияющими глазами и подбитым носом.
Глава 33
Признаюсь, не знаю почему,
но глядя на звезды мне всегда хочется мечтать.
Винсент Ван Гог
До меня доносились приглушённые голоса и смех ребят, сидевших у костра. Я лежала на туристическом коврике, устремив широко открытые глаза в небо. Миллиарды звёзд рассыпались яркими искрами по небосводу, и чем дольше я смотрела, тем больше мне казалось, что меня затягивает в глубины космоса.
Никогда раньше я не видела таких ярких звёзд. Меня не покидало ощущение, что я попала в другую реальность или параллельный мир, в котором не было звуков городов, спешки, проблем и беспокойства. Даже воздух был чистым и невероятно вкусным: пропитанным ароматом трав, цветов и озера.
Моей руки коснулась большая тёплая рука, миллионы мурашек поползли по коже. Рядом со мной лежал Глеб. Пока наша группа веселилась у костра, завершая дружным гулянием окончание похода, мы с Глебом незаметно сбежали. Взяли туристические коврики и устроились наблюдать за звёздами подальше от шумной компании.
– Я вижу большую медведицу, – негромко произнесла я, словно боясь нарушить таинственность момента.
– А вот там малая, – Глеб показал направление рукой, я перевела взгляд и увидела созвездие.
– Точно, – улыбнулась я.
Изредка на небосводе мелькала падающая звезда, но мне не удавалось загадать желание. Точнее, я даже не знала о чём попросить. У меня была любящая семья, появилась работа мечты, а сейчас рядом со мной находился человек, от которого грудная клетка заполнялась теплом и трепетом, а дыхание сбивалось, стоило лишь вспомнить ночь на крыше.
Мне хотелось быть с ним всегда, но я не могла загадать такое желание. Мне казалось, что я решу за него, а я считала, что у Глеба должно было быть право выбора. Даже если он выберет не меня. Возможно, я придавала слишком большое значение падающим звёздам.
Однажды я прочитала, что настоящая любовь – это не то, когда до потери пульса клянутся в чувствах и завоёвывают всеми возможными способами. Настоящая любовь – это когда человек умеет отпускать любимого и радоваться его счастью, даже если он счастлив без тебя. А желание присвоить и подчинить – это животное поведение, движимое эгоизмом. Почему-то эти слова откликнулись и показались такими правильными и невероятно сильными.
– Ты загадал желание? – тихо спросила я.
– Нет, а ты?
– И я нет…
Мы, не сговариваясь, повернули головы в сторону друг друга. Его глаза были продолжением космоса: глубокими яркими звёздами. Глеб казался мне неизведанной планетой с множеством тайн, в которые хотелось погрузиться с головой, не помня себя и своего прошлого. Но что, если эта планета была красива только издалека? Что если на ней шли нескончаемые кислотные дожди, а её почву сотрясали безжалостные вулканы.
– У тебя такие невероятные глаза. Они намного ярче и красивее звёзд. Теперь, каждый раз, когда я буду смотреть на ночное небо, буду вспоминать тебя, – тихо произнес он, а я не смогла сдержать улыбку. Моё сердце трепетало от счастья. Бескрайняя радость наполняла моё тело теплом, светом и легкостью.
– Останься, – прошептал он, крепче сжимая мою руку, тем самым разрушая хрупкий миг волшебного момента. Я сразу поняла, что он говорил про мою работу. Его глаза горели мольбой и надеждой. И мне хотелось согласиться, раствориться в нём, но разумная часть меня понимала, что это не правильно. Мне была необходима эта работа и понимание того, что я живу не зря. Но, к сожалению, всё то, что было дорого мне, оставалось чуждо ему. Была ли я готова к обесцениванию того, чем я занималась и того, что было для меня действительно важно. Могла ли я предать себя и свои убеждения ради другого человека?
Через какое время я перестану гореть, если сделаю это?
Как скоро я перестану быть ему интересна, и он пойдёт искать себе новый искрящийся источник света?
Я считала, что любовь не могла дать гарантированного результата, это даже не достижение, она была неэффективна и непредсказуема.
А ведь всё могло сложиться по-другому, если бы Глеб тогда не зарубил мой проект, если бы мы встретились при других обстоятельствах. Возможно, я буду сильно сожалеть о своём решении, но ещё больше я буду сожалеть, если поступлю иначе.
– Прости. Я не могу…, – выдохнула я, устремив взгляд в небо, и только звёзды видели, как в моих глазах застыли хрустальные слёзы.
Глава 34
Твоя мечта ближе, чем кажется…
– Зарядка от телефона, паспорт, билет, документы, зарядка от ноутбука, – я выдохнула и обессиленно уселась на диван рядом с братом. – Надеюсь, я ничего не забыла?
Брат проигнорировал мой вопрос, да что там, он даже не посмотрел в мою сторону. Часы лениво ползли к отметке в два часа дня, а мне казалось, что за окном уже глубокий вечер.
– Не везёт тебе Мурка с хозяевами, сначала один за дверь выставил, теперь вторая бросает, – бубнил Илья, поглаживая разомлевшую на его коленях Кошку. – Ладно я! Пусть я не буду видеть её месяцами, но ты ранимое животное.
Я
