Однако счастье оказалось недолгим. Похоже, Фредди предпочитает ночной образ жизни и засыпает в это время суток ненадолго, а потом его тянет на подвиги. Наши с Харриет попытки уснуть ни к чему не привели. Остаток ночи Фредди кочевал из спальни в коридор и обратно, оглашая помещение противным воем. Пришлось среди ночи вскакивать с кровати и открывать дверь. Ведь как-то надо же прекратить это безобразие! А Фредди сидит с невозмутимым видом на пороге, бьет хвостом о пол и смотрит на меня невинными глазами. Первые дни я брала его за шиворот и вышвыривала в коридор, но желаемого результата не добилась. Через пару минут завывания возобновлялись с новой силой.
Вчера Дэн остался на ночь и стал свидетелем моих страданий. И вот я сижу и жду, когда он придет и установит специальную дверцу для кошек.
Я обосновалась на кожаном диване, доставшемся в наследство от прежнего владельца, который уехал в Канаду. Фредди ходит кругами по моим коленям и урчит, как бензопила. Тычется мордой в лицо, оставляя на одежде длинную серебристую шерсть. Я нисколько не поощряю кошачьи нежности, просто нет сил сбросить наглеца на пол. Да и нет смысла. Вряд ли Фредди понимает, что мое плохое настроение каким-то образом связано с его персоной. Ведь по его вине я не сплю уже четыре ночи подряд. А кот как ни в чем не бывало мурлычет и трется об меня, пока я безуспешно пытаюсь вздремнуть.
Харриет предается хандре на почтительном расстоянии, время от времени поглядывая с ненавистью на пушистого узурпатора. Такса так расстроена, что даже не реагирует на приход Дэна.
Дэн дважды стучится в дверь и появляется на пороге с красным металлическим ящиком для инструментов. Он также принес пластиковый пакет, в котором что-то позвякивает, и большую дрель. За ухом у Дэна карандаш.
Он раскладывает вещи на столе, что стоит у двери, и вдруг замечает пакет с фирменным знаком компании «Петко». Дэн извлекает на свет комплект для установки кошачьей дверцы и новенький красный ошейник.
– Что это? – вопрошает он, показывая на фирменный пакет.
– Дверца для кошек.
– Я просто собирался пропилить отверстие в стене и навесить пару петель. Во сколько же тебе обошлось это чудо цивилизации?
– Совсем недорого, – смущаюсь я.
Дэн переворачивает пакет и смотрит на цену.
– Аннемари, неужели ты потратила столько денег на эту ерунду!
– Но послушай, – оправдываюсь я. И подхожу поближе к Дэну. – Это замечательная дверца с воздушным шлюзом, чтобы не было утечки тепла. Кроме того, здесь имеется электромагнитный датчик, благодаря которому никто, кроме Фредди, не сможет зайти и выйти из комнаты. – Беру Дэна под руку. Под мягкой фланелевой рубашкой ощущается крепкое мускулистое тело. Чувствую себя несправедливо обделенной, ведь всю прошедшую ночь от Фредди было сплошное беспокойство.
– Господи, Аннемари, здесь же конюшня! Кто кроме Фредди может проникнуть через эту дверцу?
– Ну, не знаю. – Щеки заливает краска стыда.
– Что-то вроде шампуня для радиаторов, да?
Дэн намекает на случай, когда меня уговорили купить особое экологически чистое средство для промывки радиаторов, якобы изготовленное на основе редких трав.
Закусив нижнюю губу, виновато киваю.
Некоторое время Дэн с жалостью смотрит на меня.
– Ладно, – вздыхает он. – Так и быть, установлю твое приобретение. Чем черт не шутит, вдруг одна из лошадей надумает по ошибке проникнуть к тебе в спальню.
Он открывает ящик с инструментами, вынимает металлическую линейку и опускается на пол. Слышится скрип коленных суставов.
– Может, подстелить полотенце?
– Нет, не надо. Это не займет много времени.
Дэн прикладывает линейку к стене заподлицо с плинтусом и делает карандашом пометки, а затем соединяет их линиями и откладывает линейку в сторону.
– Будь добра, подай уровень. – Дэн, не оглядываясь, протягивает руку.
– Уровень? – теряюсь я.
– Ну, такую штуковину с пузырьками.
– А, понятно. – К счастью, нужная вещь лежит сверху, вместе с набором отверток. Кладу уровень Дэну на ладонь. Будто операционная сестра, помогающая хирургу. Дэн проверяет все линии и, по-моему, остается доволен результатом.
– А теперь подай сабельную пилу.
– Что? – в ужасе переспрашиваю я.
– Ну, салазковую пилу, понимаешь?
Беспомощно моргая, бегу к ящику с инструментами. Господи, что же это за штука? Вижу какую-то пилу, но на саблю или салазки она совсем не похожа. Но другой пилы здесь нет, значит, все-таки она.
По реакции Дэна понимаю, что ошиблась.
– Нет, это лобзик, а сабельная пила на столе, рядом с ящиком. Вон та, что без провода.
– Ага, понятно.
Иду в указанном направлении и спотыкаюсь о Фредди. Кот обладает удивительной способностью путаться под ногами, особенно если торопишься.
Передаю Дэну сабельную пилу и наблюдаю, как он ее включает и вонзает полотно в гипсокартон. Фредди пулей вылетает из комнаты.
Пока Дэн трудится, я изучаю содержимое ящика с инструментами, стараясь заранее угадать предназначение каждого и вовремя подать Дэну желаемый предмет. В общем, мне это удается. Впросак попадаю лишь однажды, перепутав отвертки с крестообразным шлицем и с гладкой головкой. Работа кипит, и вот я уже любуюсь изумительной дверцей с электромагнитным датчиком, установленной в стене.
Вздохнув с облегчением, мечтаю о компенсации за четыре бессонные ночи.
* * *
Окаянный котище наотрез отказывается надевать ошейник с электромагнитным ключом. Все многочисленные попытки закрепить ошейник оказались безуспешными. Во-первых, за длинной пушистой шерстью отыскать место, где у него находится шея, весьма сложно. Когда все же удается облачить Фредди в ошейник и туго затянуть, он тут же падает на пол и вертится волчком, так что не разберешь, где голова, а где хвост. В конце концов кот вихрем уносится прочь, оставив на полу и новенький красный ошейник, и магнитный ключ. Создается впечатление, что голова у этой твари сделана из резины.
Известная поговорка о том, что нельзя научить старую собаку новым трюкам, полностью подтвердилась, что еще больше осложняет дело. Харриет непременно хочется воспользоваться дверцей для кошек, и, несмотря на мои предостерегающие вопли, она упорно сует туда голову. Перед этим собака смотрит на меня как на предательницу, хотя я постоянно предупреждаю о надвигающейся опасности. В следующее мгновение такса с визгом отскакивает в сторону с разбитым носом и уязвленным самолюбием.
Через два дня приезжает Дэн с целью демонтировать чудо современной техники, именуемое дверцей для кошек. Теперь можно снять электромагнитный ключ с ошейника и не вскакивать каждые пять минут, чтобы выпустить проклятого кота из комнаты или впустить обратно. Вместо моего неудачного приобретения Дэн устанавливает простую удобную дверцу и с деловитым видом вытирает руки.
– Может, и не слишком красиво, но тебе недолго придется на нее любоваться, – сообщает он.
Я уже открываю рот, чтобы спросить: «А почему, собственно, недолго?», но вовремя умолкаю. С замиранием сердца чувствую, как дрожат колени.
До дня рождения остается всего три дня.
Словно читая радостные мысли, Дэн наклоняется и берет меня рукой за подбородок. Синие глаза прожигают насквозь, и я уже подумываю, а не время ли отправиться в спальню. Но Дэн начинает собирать инструмент.
– В воскресенье придется вернуться в Канаду. Хочу, чтобы и ты со мной поехала.
– Ох, Дэн, я бы с радостью, но никак не могу!
– Всего на пару дней.
– Понимаю, но в понедельник у Евы начинаются трехдневные соревнования по многоборью. В воскресенье мы должны быть на месте. Ева так надеялась, что ты поедешь с нами.
– Правда? – удивленно поднимает брови Дэн. – Вот незадача, а я и не знал. Что ж, вдвойне жаль, что так совпало.
А уж мне-то как жаль! Ведь я надеялась предстать перед бывшим мужем, его новой женой и малышом Джереми во всеоружии, в сопровождении новоиспеченного красавца-жениха.
* * *
Едва дотронувшись до подушки, я отключилась и спала в ту ночь как убитая. А когда проснулась, увидела, что за окном светит солнышко, весело поют птицы и Харриет лижет мне лицо. Поднимаю собаку и целую. Потом опускаю руку на пуховое одеяло.
И нащупываю нечто непонятное…
Отрываю голову от подушки и испуганно озираюсь по сторонам. Рядом со мной лежит обезглавленный крысиный трупик.
Я издаю отчаянный вопль с мольбой о помощи, на который откликаются рабочие из конюшни и уносят убиенную крысу. А я старательно дезинфицирую себя, постельное белье и таксу. Сажаю Харриет в ванну и скребу что есть силы. Потом чищу ей зубы запасной щеткой. С радостью прополоскала бы собаке рот листерином, да не знаю, как это осуществить. Сую ей в рот собачье печенье и другие твердые предметы, чтобы от крысы не осталось и следа. В качестве крайней меры объявляю мораторий на поцелуи, что несказанно печалит Харриет. Она не может понять, чем провинилась, и смотрит на меня тоскливыми глазами, будто просит прощения.
