и распространение террора. Политика "свободного огня", принятая израильской армией, пограничной службой и полицией при работе с подозреваемыми, - стрелять первыми и задавать вопросы потом - способствовала такому совпадению. Столкнувшись со вспыльчивыми солдатами, лазутчики стали приходить организованными группами и отвечать им тем же. В общей сложности за период 1949-56 гг. было убито от 2700 до 5000 лазутчиков, причем подавляющее большинство из них были безоружны.
Указывая на стихийный характер большей части инфильтрации, нельзя отрицать, что она представляла собой очень серьезную проблему для Израиля в целом и для приграничных поселений в частности. Многие крестьяне в приграничных районах были недавними репатриантами из арабских стран - восточными евреями, как их иногда называли, - которые проходили болезненный процесс адаптации к новой среде. Проникновение через границу, как правило, ночное, подрывало их моральный дух, подвергало опасности их жизни, влекло за собой тяжелые экономические потери, создавало угрозу массового дезертирства. Кроме того, существовала опасность того, что перемещенные лица попытаются вновь обосноваться в своих прежних домах и деревнях на территории Израиля. Одним словом, инфильтрация представляла опасность не только для повседневной безопасности страны, но и для ее территориальной целостности.
Чтобы противостоять этой угрозе, Израиль создавал новые поселения вдоль границ, уничтожал заброшенные арабские деревни и предоставлял арабские дома в таких городах, как Яффо и Хайфа, новым иммигрантам из Центральной Европы, многие из которых пережили Холокост. Израильские подразделения начали патрулировать границы, устраивая засады, устанавливая мины и мины-ловушки. Была принята политика "свободного огня" по проникающим на территорию страны. Периодически проводились поисковые операции в арабских деревнях на территории Израиля с целью выявления лазутчиков. Время от времени солдаты, проводившие эти операции, совершали зверства, среди которых были групповые изнасилования, убийства, а в одном случае бросили в пустыне Арава без воды 120 предполагаемых лазутчиков. Зверства совершались не в пылу сражения, а в основном в отношении ни в чем не повинных гражданских лиц, включая женщин и детей. Таким образом, решение проблем повседневной безопасности оказало на ЦАХАЛ жестокое воздействие. Солдаты армии, до сих пор гордившейся заповедью "чистоты оружия", проявляли все большее пренебрежение к человеческим жизням и совершали варварские действия, которые можно охарактеризовать только как военные преступления.
Помимо операций по пресечению инфильтрации на собственной территории, Израиль прибегал к политике военного возмездия в отношении стран, с территории которых лазутчики пересекали границу, в основном Иордании и Египта. Эти вылазки за линию перемирия осуществлялись подразделениями ЦАХАЛа против арабских деревень, подозреваемых в оказании помощи лазутчикам. По сути, это была форма коллективного наказания целых деревень. Первые полномасштабные атаки ЦАХАЛа были предприняты против иорданских деревень Фалама и Шарафат в феврале 1951 года.
Рейд на Фаламу был с треском провален. В нем участвовал пехотный батальон ЦАХАЛа, состоявший из 120 солдат. По прибытии в Фаламу батальон столкнулся с десятком бойцов иорданской национальной гвардии, которые открыли огонь. Батальон быстро отступил. Эта неудача стала симптомом общего снижения боеспособности ЦАХАЛа после окончания войны 1948 года. После Фаламы ЦАХАЛ провел серию ответных рейдов на границе с Иорданией и в секторе Газа. Все эти рейды проводились ночью и были направлены на гражданские объекты. И почти все они не выполнили своей задачи. Даже если они были успешными с оперативной точки зрения, их воздействие было весьма ограниченным, а основная проблема сохранялась. Это был сложный период для ЦАХАЛа. Его моральный дух, бдительность и эффективность находились на низком уровне.
Не достигнув поставленных целей, политика военного возмездия значительно усилила ненависть арабов к Израилю и вызвала резкую критику со стороны международного сообщества. Западные державы рассматривали эту политику как дестабилизирующую и нарушающую их планы по защите Ближнего Востока от Советского Союза, поэтому они оказывали сильное давление на Израиль, чтобы заставить его отказаться от нее. Израиль действовал, исходя из принципа, что лучшая форма защиты - это нападение. Он возложил всю вину за напряженность и насилие на границах на правительства арабских стран. Официальная линия заключалась в том, что проникновение палестинцев на территорию Израиля осуществлялось при пособничестве арабских правительств после поражения их регулярных армий на поле боя; что это была форма необъявленной партизанской войны, направленной на ослабление и уничтожение молодого еврейского государства; что Израиль стал невинной жертвой арабских провокаций и агрессии; и что его военные репрессии были законной формой самообороны.
Представление Израиля о позиции арабских правительств было крайне неточным и несправедливым. В арабских, британских, американских, ООН и даже израильских источниках имеются убедительные свидетельства того, что в течение первых шести лет после войны арабские правительства выступали против инфильтрации и пытались ее сдерживать. Каждое арабское правительство решало эту проблему по-своему, с разной степенью успеха. Ливанские власти перевели многих палестинских беженцев на север, в лагеря в Бейруте, Тире и Сидоне, и фактически перекрыли границу с Израилем. Сирийские власти также строго контролировали свою границу с Израилем, и проникновение беженцев было редким явлением. Египетские власти держали четверть миллиона палестинских беженцев в заключении на крошечной полоске территории в Газе, но до 1955 г. они проводили последовательную политику по пресечению инфильтрации.
Иордания имела самую длинную и извилистую границу с Израилем, по обе стороны которой проживало наибольшее количество мирных жителей. Некоторые иорданские деревни были разделены линией перемирия посередине; обычно их дома находились на иорданской стороне линии, а земли - на израильской. Результатом стали массовые пересечения границы, постоянная напряженность и беспорядки, частые репрессии израильских военных, бесчисленные предложения иорданцев по усилению безопасности в приграничных районах и абсолютная неспособность остановить поток инфильтрации.
После убийства короля Абдаллы в июле 1951 г. в Иорданском Хашимитском Королевстве наступил период политической неопределенности, но его сын Талал и внук Хусейн, вступивший на престол в мае 1953 г., продолжили давнюю традицию Хашимитов, выступавших за мирное сосуществование со своими еврейскими соседями. Хусейн стал королем в возрасте восемнадцати лет. В то время, по его собственному признанию, он мало что знал о мышлении израильского руководства, но его очень озадачила жестокость реакции Израиля на незначительные вторжения за линию перемирия. Эти ответы, вспоминал он четыре десятилетия спустя, "были чрезвычайно суровыми, чрезвычайно разрушительными, с нападениями на деревни, на полицейские посты и на людей вдоль длинной линии прекращения огня, и, очевидно, я был не очень доволен этим, и это создавало нам большие трудности с точки зрения внутренней обстановки в Иордании". Его недоумение было тем более сильным, что иорданские власти делали все возможное, «чтобы предотвратить проникновение и доступ в Израиль».
Ключевой фигурой в Иордании наряду со сменявшими друг друга монархами был Джон Багот Глабб, более известный как Глабб Паша, британский
