Но великан и не думал его отпускать:
— Бежать ему надо. Разбежался! Останешься здесь, ты мне нужен. Скажешь им, что я тут ни при чем.
— Кому «им», кретин?
— Пожарным, кому ж еще. Скажешь, что моего папу собирались ограбить и прикончить.
— Черт! — Карлик еще раз попытался вырваться. — Ничего твоему Гасу не грозит, пойми ты, придурок.
Но великан еще крепче стиснул карлика за плечо и вдобавок легонько обхватил ему горло двумя пальцами, большим и указательным.
Карлик завизжал, как свинья в мешке. Его охватила паника, маленькие черные глазки-бусинки вылезли из орбит.
— Отпусти меня, ублюдок паршивый! — завопил он, тыкая своими крошечными кулачками в могучую грудь великана. — Ты что, оглох? Не слышишь сирену? Нельзя, чтобы нас с тобой на этой богатой улице вместе видели. А то заметут как пить дать. Я уже три раза сидел, с меня хватит!
Великан опустил голову и придвинулся к карлику вплотную. Шрамы на его грязно-белом лице извивались, точно змеи на сковороде. Все его тело тряслось, ноздри раздувались, а глаза, которыми он поедал карлика, были похожи на раскаленные угли.
— Теперь понял, почему я говорил тебе про огонь и воду? — угрожающе прошипел он.
В это время, разрывая ночную тишину оглушительным воем сирены, в конце улицы показались пожарные и полицейские машины.
Тут карлик, перестав колотить в грудь, стал вдруг лихорадочно выуживать из карманов какие-то бумажные пакетики и один за другим засовывать их в рот. Вскоре лицо его побагровело, он начал задыхаться.
Пожарные на ходу попрыгали с машин и, размахивая топориками, бросились к церкви. Одни врывались внутрь с фасада и разбегались по погруженному во мрак главному нефу высотой в двести пятнадцать футов, натыкаясь на скамьи и колонны и ища глазами загоревшиеся балки, а другие огибали церковь справа и слева, пытаясь проникнуть в нее с противоположной стороны.
Капитан пожарной службы уже стоял на улице перед церковью и отдавал в мегафон приказы.
На пороге храма появилась фигурка церковного сторожа, который все это время скрывался в нише, за огромными входными дверьми.
— Это он дал ложную тревогу, — крикнул сторож, показывая пальцем на исполина-альбиноса.
Капитан увидел сторожа, но что тот сказал, не расслышал.
— Уведите из опасной зоны этого человека! — гаркнул он.
Двое полицейских выскочили из патрульной машины и схватили сторожа за руки.
— Эй, друг, отойди в сторону, — крикнул один из полицейских.
— Вы что, не слышите, что вам говорят? — проворчал сторож. — Вот тот верзила дал сигнал тревоги.
Полицейские отпустили сторожа и направились к великану.
— Что здесь происходит? — гаркнул второй полицейский. Ты зачем душишь эту козявку?
— Он мой друг, — огрызнулся великан.
Лицо полицейского стало наливаться краской.
Карлик захрипел и закатил глаза.
Полицейский перевел взгляд с великана на карлика, по-видимому решая, кого из них бить. Выбрать было сложно, вид был подозрительный у обоих.
— Признавайтесь, ребята, кто из вас дал сигнал тревоги? — спросил полицейский.
— Он, — ответил церковный сторож, снова показывая на великана.
Полицейский еще раз смерил сторожа взглядом и решил позвать капитана пожарной службы.
— Мы задержали человека, который дал тревогу, сэр, — доложил он.
— Спросите его, где горит, — отозвался капитан.
— «Горит»?? — Великан сделал вид, что не понимает, о чем идет речь.
— Ничего не горит! — не выдержал сторож. — Говорю же вам: никакого пожара нет.
Полицейские переглянулись. «Пожарные, значит, приехали, а пожара нет». Один из них по ассоциации замурлыкал песенку Луи Армстронга[5] «Мяса полно, а картошки-то нет».
Рассвирепев, капитан бросился на великана с кулаками.
— Это ты вызвал пожарную команду? — закричал он дрожащим от бешенства голосом, выставив вперед челюсть.
Великан отпустил Карлика:
— Расскажи им, как было дело, Джейк.
Карлик бросился было бежать, но кто-то из полицейских в последний момент поймал его за шиворот.
— Я сам видел, это он, — подтвердил церковный сторож.
Капитан резко повернулся к нему:
— А раз видел, почему не остановил? Ты что, не знаешь, сколько стоит городу поднять по тревоге пожарные машины?
— Погляди на него, — сказал сторож. — Такого остановишь!
Все поглядели на великана и сразу поняли, что сторож имел в виду. Один из полицейских вытащил фонарь и, посветив им великану в лицо, обнаружил, что это негр с белым лицом и белыми волосами. Негра-альбиноса он видел впервые.
— Ты кто, черт возьми, такой? — не без удивления спросил полицейский.
— Его друг, — ответил великан, показывая на карлика, которого по-прежнему держал за шиворот второй полицейский. Карлик отчаянно вырывался.
— Господи, да это же черномазый?! — воскликнул капитан, не веря своим глазам.
— И точно черномазый. Надо же! — сказал первый полицейский. — А с виду — белый. Обхохочешься.
Улучив момент, карлик вырвался, обежал капитана и бросился на другую сторону улицы, чуть не попав под колеса резко затормозившего автомобиля, который на большой скорости несся к церкви.
Два высоких, широкоплечих негра в одинаковых темных старых шляпах и в помятых черных летних костюмах, как по команде, хлопнув дверцами, выскочили с двух сторон из машины, маленького черного седана, и бросились на карлика. Один негр, Эд Джонсон по кличке Гробовщик, крепко схватил карлика за руку, такую худенькую, что казалось, она вот-вот оторвется, и развернул его к себе лицом.
— Это Джейк, — сказал второй негр, Сэм Джонс по кличке Могильщик.
— Посмотри на него, — сказал Гробовщик.
— Он съел все, что у него было, — заметил Могильщик.
— Съел, но переварить не успел, — откликнулся Гробовщик, заламывая карлику руки.
Могильщик ударил карлика в живот.
Карлика вырвало.
Могильщик вынул носовой платок и расстелил его на мостовой.
Карлика вырвало на платок пережеванными бумажными пакетиками, а также вареным языком и маринованным укропом.
Вдруг карлик упал и потерял сознание. Гробовщик перенес его с мостовой на газон, а Могильщик аккуратно свернул носовой платок с блевотиной и вложил его в толстый коричневый конверт, который сунул в боковой карман.
Оставив карлика лежать на газоне, они направились к столпившимся возле церкви полицейским и пожарным выяснить, что произошло.
— Джейк все тебе расскажет, командир. Он мой друг, — твердил альбинос капитану пожарной службы.
— Джейк молчит как рыба, — сказал Могильщик.
Великан тупо уставился на него.
— Он недоумок, не видишь, что ли, — подал голос один из полицейских.
Теперь великан стоял в окружении нескольких полицейских и пожарных.
— Чтобы, ответить на мой вопрос, большого ума не надо, — сказал капитан, сверля альбиноса воспаленными глазами. — Говори, приятель, зачем вызвал пожарных?
По скулам великана, точно слезы, текли крупные капли пота.
— Пойми, командир, — заныл он. — Мне отца спасать надо было. Его хотели убить и ограбить. Что мне было делать…
Могильщик и Гробовщик переглянулись.
— Где? — спросил Могильщик.
— Этот альбинос работает на управляющего жилым домом в трех шагах отсюда, — вступил в разговор церковный сторож.
— Управляющий — мой отец, — сказал великан.
— Заткнитесь вы все, дайте мне его допросить, — взревел капитан и придвинулся к великану вплотную. Капитан был шести футов роста, но макушкой доставал альбиносу только до подбородка. — Я хочу знать, как ты здесь оказался и почему вызвал пожарных. Только не прикидывайся дурачком: прекрасно ведь знаешь, что эта церковь старинная и в ней проведена сигнализация.
— Он же тебе все объяснил, — сказал Гробовщик.
Капитан пожарной охраны пропустил его слова мимо ушей. От злости он так сильно стиснул зубы, что над лиловым подбородком вздулись желваки.
— Чего ж ты тогда не позвонил в полицию? Почему нажал на кнопку «пожар», а не на кнопку «полиция»? И почему именно в церкви? Почему, наконец, просто не позвал на помощь?
Великан изобразил недоумение. Его плоское светлое лицо стало подергиваться. Розовым языком он облизнул бесцветные губы.
— Эта кнопка была ближе всего, — сказал наконец он.
— От чего?! — рявкнул капитан.
— От его дома, надо понимать, — сказал Могильщик.
— Не лезь не в свое дело! — оборвал его капитан.
— Если речь идет об убийстве или ограблении, это наше дело, — возразил Могильщик.
— И вы поверили этому придурку? — с презрением спросил полицейский.
— Это ведь несложно выяснить, — сказал Гробовщик.
— Для начала я выясню, какого черта он нажимал на кнопку «пожарная тревога» и устроил весь этот переполох, — сказал капитан и, протянув руку, хотел было схватить великана за шиворот, но не смог: майка обтягивала его мощное тело, а потная белая кожа была слишком скользкой. В результате капитан так и остался стоять, выбросив вперед руку, словно собирался ударить альбиноса в грудь.
