Я был на голову выше неё, и ей было неудобно меня обрабатывать.
Я опустился на колени и предоставил себя Яре. Она, всё так же храня молчание, забегала шероховатыми пальцами по моему лицу. Я жмурился, когда она лила на него жидкость из бутылки, но не морщился, когда она накладывала на рассечения припарку.
ХП стало уходить значительно медленнее.
Всё тем же деловитым пальцем Яра подняла меня с колен и начала ощупывать моё тело и конечности.
– Болит?
– Нет… Ай, сука! Это не вам, не в обиду.
Он вытащила из-за моего пояса пистолет, чтобы он не мешал проводить ей осмотр, а потом вернула обратно. Никто и бровью не повёл, увидев ствол. Если бы во мне видели угрозу, то меня бы уже покрошили длинными ножами и мачете, висевшими на их поясах и выглядывающими из-под их мантий. Лезвия носили на себе засохшие пятна бурой крови, как ненавязчивый намёк, что с этими людьми лучше не связываться.
Яра подобралась к осмотру моего пулевого ранения и велела подойти ближе к огню. Люди расступились, освобождая мне место.
– Не-а, сложно, – вынесла вердикт Яра, осмотрев рану. – Нет у нас нужных инструментов.
– Это ничего, – сказал я. – Есть у меня человечек на примете. Мне бы дойти до него. А для этого обезбол бы какой-то посильнее Коктейля Живости, оой, то есть, Живой Жидкости.
– Как его тут не называют, всё одно, – вздохнул Седой.
Так я решил его звать про себя. Имена спрашивать здесь было не принято, хотя их никто не скрывал. Вот, например, я узнал Кло и Яру. Просто-напросто на имена всем было плевать, а любопытство было дурным тоном, хоть и не наказывалось.
– Нет, – покачала головой Яра. – Ничего такого нет. С медикаментами всё туговато.
– Я принесу в следующий раз припасы, – пообещал я. – В каких районах я могу вас найти?
– В радиусе часа от Цербера, – ответил Седой-Младший.
Так я решил звать мужчину помоложе. И самого молодого я нарёк просто Молодым. Славная компания получилась: Седой, Молодой, Седой-Младший, Яра и Кло. Подборка – огонь.
А Цербером Дети Подземки звали точку, находящуюся приблизительно под центром города. Ничего напоминающего трехглавого пса там не было, но место считалось главным входом в Подземное царство и служило ориентиром для подобных случаев.
– А где человечек твой находится? – спросил Молодой.
Сразу после вопроса он протянул мне флягу с водой. Я жадно припал к ней и, выдохнув, ответил:
– Тринадцать минут на восток от Цербера.
– В сорока минутах на юг расположилась одна община, – поведал Молодой. – Не совсем по пути, но и отклоняться много не придётся. Наверняка у них что-то есть.
– Благодарю, – слегка поклонился я ему. – И вас, – повернулся я к Яре. – Вас всех, – добавил я для остальных.
Они кивнули и перевели взгляды на огонь. Я немного постоял с ними, отдыхая телом и душой. Всё, что произошло со мной в Верхнем Мире, отхлынуло и уступило место безмятежности. К сожалению, из-за того, что я не был Ребёнком Подземки в полной мере, чувство свободы от беспокойств не держалось долго. Я не мог его удерживать, потому что начинал задавать сам себе вопросы: «А нормально ли это – быть настолько беспечным? Разве можно так ясно знать, что тебе нужно? Нельзя-нельзя летать на глубине. Взлетать вниз – это противоестественно».
Но даже нескольких минут мне хватило, чтобы зарядиться беззаботностью и продолжить путь, зная, что я всё смогу. А если не смогу, то мне есть куда идти. Есть, куда можно смело падать. Туда, где специально для меня подложили подушки.
Седой заговорил:
– Тьма и огонь. Как две настолько разные вещи могут быть в одинаковой степени нашими соратниками? А для кого-то и спасителями.
Я оценил манеры Седого. Мудрый мужик. Светские беседы ни о чем были не сказать, что привычным делом при встречах Детей Подземки, но имели своё место. Они не порицались и не поддерживались. Всё зависело от встретившихся Детей и от того, как они посчитают нужным закончить встречу.
Я уже понял, что помогшие мне были не из разговорчивого типа, и я это уважал. Но они были чертовски мне интересны, и я жуть как хотел переброситься с ними парой фраз. Всего парой. Этого будет достаточно, чтобы я копнул немного глубже, но и не показался навязчивым. Навязчивость здесь наказывалась.
Вот Седой меня и прочитал, и заговорил сам, оказав мне тем самым услугу.
– Тьма – наш дом. Огонь – наш дворецкий. Все служат нам, оберегают нас. Почему они согласились работать вместе, если они разной природы?
– Вот так вещи и заведены, – сказал я. – Как кофе с молоком. Одно чёрное, другое белое, а вместе рождают аппетитный оттенок.
– Любишь кофе? – спросила меня Яра.
– Ага. Оно меня догоняет.
– Тогда тебе точно в общину надо, – сказал Молодой. – У них этого добра хватает. Скажи, что Захар передаёт им привет – тебя вмиг угостят.
– Понял. Захар – это ты?
– Ага.
– А я Бостон.
– Ага.
Кло достала из сумки куски хлеба, смоченного в бульоне и высушенного, и раздала каждому из нас. Мы молчали и жевали.
Я разглядывал Седого человека. Было в нём что-то знакомое. Интересно, я уже его встречал? Недавно точно нет, я бы помнил. А вот на ранних этапах моего обучения – может быть.
Но остатки маны утверждали, что я видел его впервые. Но тут же Система подталкивала мне смутные воспоминания, которые вроде как были связаны с ним. От воспоминаний пахло, как от привидевшейся мне синеволосой девушки с татухами – машинным маслом, новой техникой и той же сыростью подземки. Я почему-то мог легко сложить образ девушки и образ Седого, как два кусочка одного паззла, но я знал, что это не так. Седой – вот он, передо мной, а девушку я видел впервые, хоть почему-то был уверен, что она моя знакомая. И с воспоминаниями о ней мой мозг меня, скорее всего, обманывал.
– Простите, – не выдержал я. – Мы не встречались?
Седой не оторвал глаза от огня. Он уже осматривал меня и хорошо запомнил.
– В этом мире – нет, – сказал он. – А вот в том, другом – может быть.
Я пытался припомнить, встречал ли я его на поверхности. Может, он
