– Он – оператор связи. Предоставляет услуги передачи надежд ваших, чаяний, сожалений от вас – туда, на Небо, к Богу. А оттуда решения – обратно, на грешную землю: отпустить грехи, например. Или наложить епитимью, допустим…
– Чего наложить? – удивился мужик – предводитель делегации.
– Да что угодно. Что Бог пошлет. Не в этом дело. А дело в том, что вы можете все это сделать – и передать, и получить – сами. Без священника, без дьяка. Но нужно обращаться к Богу только в церкви, – обязательно: душу-сердце настроить и говорить своими словами то, что хочешь Богу сказать. Если искренне говоришь, крепко веришь, – молитва дойдет обязательно. Причем часто доходит, даже когда ты не в церкви. Главное тут только: не надо, нельзя кривить душой. Бог – не фраер, он все видит.
– Верно!
– А «фраер» – это кто?
– Лох. Легкомысленный, глупый и обычно спесивый, жадный человек. Который ничего не замечает и никого не жалеет.
– И ты говоришь, молитвы до Бога дойдут?
– Обязательно! Если от сердца, от души. И вот еще что: вы должны постараться убедить Бога принять души усопших в Царствие Небесное, заверить его, что они окажутся ценным приобретением, что им самое место именно в райских кущах. Об геенне огненной и думать чтоб он забыл. Своих надо представить перед лицом Всевышнего с самой выигрышной стороны. Сделайте, пожалуйста, все от вас зависящее для погибших. Они воевали и пали за нас! Ведь что ни говори, безгрешных, конечно, нет, но они-то своей смертью геройской все искупили. Пусть теперь будут в раю. А земля их телам пусть будет пухом!
– Пухом? – насторожилась одна из женщин. – Ах, пухом! Я поняла. Такая молитва. Хорошие слова какие! Первый раз слышу.
– Светлая память!
– Мы поняли, Коля. Спасибо тебе еще раз.
* * *
На рассвете Афанасич тронул Колю за рукав:
– Пойдем-ка…
Они вышли на воздух, прошли в княжеские «хоромы», в горницу.
– Ты, Николай, теперь главный у нас… Должен знать. Секрет есть. Из этой горницы, с подполу, есть подземный ход… Его сто лет как прокопали, поди… Из наших никто не знает о нем. Я знаю, князь, Драгомир знал, да в Новгород утек… Теперь, вместо него, знаешь ты.
– Куда ведет ход?
– Дале-о-око! Аж вон за речку!
– Не может быть!
– Я сам ходил. Глубокий ход, широкий. Под рекой! Под реку ныряет! Предки труженики были! Случись, – имей в виду: всех людей выведем, спасем. Если Бог даст.
– Спасибо!
– Не за что…
Они покинули горницу, так и не узнав, что на княжеском ложе нежился Жбан. Жбану хотелось хотя бы раз в жизни поспать по-княжески. И Жбан все слышал.
* * *
Вид на Берестиху от леса, с лесной опушки, открывается замечательный. Стой да любуйся. Но темнику Чунгулаю, приведшему сюда свою орду, было не с руки любоваться природой. Перед ним стояли батыри-разведчики, посланные вчера в этот край. У всех у них не действовали правые руки. У одного, поджигателя, плетью висели обе руки….
– Раны серьезны? – спросил Чунгулай Бушера, вполголоса.
– Очень, – так же тихо ответил Бушер. – Разбиты суставы и кости. Я два часа вынимал у них осколки костей из ран. Напоил их целебным снадобьем. Им уже легче.
– Они выздоровеют, Бушер? Рука отсохнет?
– Нет. Рука просто не будет служить им. А у этого обе руки… Почему он лишил его двух рук? Хочешь, я спрошу про это звезды?
– Похоже, я знаю ответ и без твоего колдовства, – задумчиво кивнул Чунгулай. – Я помню этого воина. Этот смелый батыр – левша. Тот, кто стрелял в него, сначала ошибся и перебил ему правую руку. Потом тот, кто стрелял, заметил свою оплошность, он понял, что перед ним левша, и отбил ему левую руку тоже.
– Именно так, повелитель! Ты прозорлив!
– Бушер, не увидел ли ты в ранах осколков наконечников стрел, наносящих такие увечья?
– Нет, повелитель!
– Их ранили не стрелы… – встрял в разговор Шаим, правая рука и придворный лизоблюд Чунгулая. – Старшего разведчика, Балыкчу, – ударило в затылок. То, что ударило, летает вдвое дальше, чем стрела. Я осмотрел затылок Балыкчи – дырочка. А лица у Балыкчи нет вообще. То, что его ударило в затылок, сорвало ему лицо, покидая голову.
– Твои воины все осмотрели вокруг его тела?
– Все! – ответил Шаим. – Но никакой стрелы не нашли. – Шаим запнулся на секунду. – Ничего не нашли, повелитель! Совсем ничего!
– Чем вас ранили? – спросил разведчиков Чунгулай.
– Громом!
– Там в крепости есть колдун…
– У него в руке гром. Он поражает невидимо.
– Ты знаешь такое колдовство, Бушер? – повернулся Чунгулай к мудрецу. – Что говорят о нем твои древние персидские свитки?
– Ничего, повелитель. Возможно, я заблуждаюсь по старости… Но персам неизвестно это колдовство!
– Поэтому царство персов нам покорилось…
– Именно поэтому, повелитель… – склонил свою голову Бушер.
– Повелитель! Есть еще один воин, который может пролить свет на происходящее. Он только что вышел на нас, он блуждал в лесу две ночи и день…
– Давай!
Перед Чунгулаем поставили разведчика, сбежавшего накануне вечером с речной переправы, – спасаясь от Игнача.
Воин трясся – то ли от холода, то ли от страха.
– Расскажи, смелый батыр, что ты видел?
– Там… Там переправа… Нас было трое: Ядгар, Алихан и я… Остался я.
– А ты кто? Сам-то?
– Я – Буранбай… А там колдун! …Мертвый! Ядгара зарезал…
– Кто зарезал? Колдун зарезал? Или мертвый зарезал?
– Мертвый колдун Ядгара зарезал!
– Ты можешь говорить, чтобы повелитель понял то, что ты знаешь, и увидел мысленным взором то, что ты видел? – спросил Буранбая Шаим.
– Могу! – кивнул тот с готовностью и снова понес околесицу: – Я – Буранбай! На переправе… По броду реки плыл мертвый колдун… На боку… Вдруг он встал!
– Уберите его, пусть отдохнет! – раздраженно отмахнулся Чунгулай.
Буранбая, подхватив под мышки, оттащили долой с глаз повелителя.
– Ну вот что, – вынес вердикт Чунгулай. – Вчера разведка столкнулась со злым, могучим колдовством. Только очень наивный темник бросит свою Орду на гром, который пробивает затылок и входит в голову… А потом, чтобы выйти из головы, отрывает лицо. Верно, Бушер?
– Верно, мой повелитель!
– Я не настолько глуп, чтоб рисковать всеми людьми и своей славой мудрого полководца. Шаим, подготовь ударный отряд из опытных воинов. Вдвое сильнее вчерашней разведки!
– Слушаюсь, повелитель!
– И еще. Скажешь людям, что колдуна надо взять живым. Мне нужен хороший новый лекарь и кудесник… Бушер стал стар…
– Я понял тебя, повелитель! – злорадно покосившись на Бушера, кивнул Шаим. – Кто поведет отряд? Ты разрешишь мне?
– Нет! Отряд поведет Хубгэ. …Ты, Шаим, мне еще пригодишься…
Шаим склонил голову перед Чунгулаем. На лице его играла улыбка торжества.
* * *
– Их много?
– Армада, – ответил Коля, опуская бинокль.
– Смерть, если валом пойдут.
– Не факт. – Аверьянов вставил ленту в крупнокалиберный пулемет и поправил разложенные под рукой ручные гранаты. – «Много» еще не значит «хорошо»! …Но это, – он похлопал по пулемету, – на самый последний случай. Вы как там – готовы? – крикнул он мужикам, возящимся с тяжелыми мешками возле ворот.
– Ага! – ответили снизу. – Как только, так сразу!
– Пойдем посмотрим.
– Ты дашь мне пострелять? – спросил Жбан, идя за Колей к воротам.
– Нет, – отрезал Коля.
– Не доверяешь, – обиделся Жбан.
– Не в этом дело. Патронов мало. Я попадаю, в беглом, – восемь из десяти. А у тебя девять из десяти улетят в молоко.
– Нет молока, – возразил Жбан. – Коровы после вчерашних ужасов доиться перестали.
– Я не про то. Ты пугаешься звука выстрела, я заметил вчера. Пока не перестанешь вздрагивать – стрелять не будешь.
– Но ведь тебя, Коля, могут ранить… А никто из нас стрелять не умеет!
– Вот это верно, – кивнул Коля, осматривая нехитрое приспособление в воротах. – Здорово сделали. А кольца откуда?
– Глухарь придумал. И на рассвете отковал.
– Вот это руки! – восхитился Коля.
– У Глухаря-то?! – подхватили мужики. – Не руки, золото!
– Он бабам иглы швейные, знаешь, Коль, кует – девичий волос по толщине.
– И глаз как у ястреба.
– И слышит плохо… – задумчиво протянул Коля.
– Что?! – приставил ладонь к уху Глухарь.
– Вот что! – решился Аверьянов, протягивая Глухарю спецназовский автомат с глушителем. – Смотри сюда. Вот эту штуку вниз, это предохранитель… А мушка с планкой – чтоб на одной линии… – он мельком взглянул на Жбана. – Извини…
* * *
Сбившийся плотно отряд выстроился на опушке… Кони нетерпеливо плясали на месте, звериным чутьем предчувствуя скорый бег…
Сотник Хубгэ опытным хватким взором окинул своих батыров. Поднял руку… Все напряглись. Секунда. Хубгэ махнул – на штурм!
Отряд сорвался с места и, мгновенно рассыпавшись, понесся к Берестихе.
