– Майкл умер. Большая его часть размазана по мне.
И я указала на блузку: благородный оттенок слоновой кости от пепла стал грязно-серым.
Повисла гробовая тишина. Пораженные моими словами, все смолкли. Гэбриел растерянно ступил на лестницу, но я не остановилась и продолжала подниматься наверх.
– Майкл помог Элихио найти нас, но тот все равно его прикончил. Сделки с дьяволом до добра не доводят.
Я хотела не только рассказать правду о гибели Майкла, но и предупредить остальных вампиров, чтобы им неповадно было так поступать. Хотя вряд ли кто-нибудь из них готов предать друзей. Может быть, только Анора…
Джона задумчиво потирал голову, переваривая новость.
Наконец мне удалось добраться до развалин своей комнаты. Шкаф разлетелся в щепки, кровать проломлена посередине. Зато туалетный столик в углу уцелел. Ящик выдвинулся со скрипом. Вынув из конверта поддельные права и паспорт, я с грохотом задвинула его обратно.
– Помочь? – спросил Гэбриел.
Похоже, он мнется на пороге. Я не обернулась. Тогда, оставив колебания, он быстро пересек комнату и встал у меня за спиной.
– То, что ты чувствовала, – не любовь к Аноре. В тот момент между нами установилась связь, поэтому ты уловила мои переживания. Я не люблю ее, и причин лгать тебе у меня нет. – Он говорил спокойно, взвешенно.
– Поэтому ты взгромоздился на нее и целовал? – поинтересовалась я, глядя на отражение в зеркале, треснувшем от моего удара.
Теплые крепкие руки Гэбриела обхватили меня. Он уткнулся подбородком мне в макушку и вздохнул.
– Я не целовал ее. Я прятал ее от света, которым уничтожал вампиров. Попади на нее свет, ей бы тоже наступил конец. Я защищал ее. И это она поцеловала меня, а не я ее. Согласись, разница есть.
У меня земля ушла из-под ног. Так хотелось ему верить, тем более что я сама видела, как Анора накинулась на моего ангела. Решимости немедленно уехать значительно поубавилось – в том числе и потому, что Гэбриел так нежно и крепко обнимал меня. В кармане завибрировал телефон Гэбриела. Я достала аппарат – сообщение от Аноры: «Милый, пора ехать. Рада, что мы будем только вдвоем».
Вырвавшись из объятий, я швырнула Гэбриелу телефон. Он растерянно поймал его.
– Что такое, Лайла?
В углу комнаты валялся мой рюкзак. Я пробралась к нему по кускам штукатурки и деревянным обломкам, вытащила сложенную куртку, оглянулась: Гэбриел читал сообщение.
– Она едет с тобой! – кинула в него обвинение.
Он кивнул.
– Желаю вам хорошо провести время вдвоем. Благодарю за помощь. Долги верну. А теперь мне пора.
Я вышла из комнаты, не оглядываясь. Сил не было, меня мутило. Я проскочила мимо Джоны и Руадана, по-прежнему стоявших в холле, и зашагала к воротам. Надо бы найти место, где можно вымыться и переодеться, но в этом доме я больше ни секунды не останусь.
На полдороге к развороченным воротам передо мной возник Гэбриел. Он преградил путь, навис надо мной, не давая пройти.
– Ты думаешь, я позволю тебе уехать?
Я подняла на него красные, опухшие от слез глаза.
– Думаю, это не тебе решать. Чего ты вообще распереживался? У тебя есть Анора – уже сто лет как есть. А со мной ты знаком минут десять. Из-за меня у тебя, да и у всех остальных, сплошные проблемы.
Гэбриел попытался взять меня за руки, но я вывернулась, обошла его, а он снова встал передо мной, не пуская, и схватил за запястья.
– Уехать одной я тебе не позволю. А между мной и Анорой ничего нет – это правда, – обиженно сказал он, гладя мои ладони.
– Да? А вот она так не думает. Ты же не меня берешь с собой, а ее! Объясни, почему!
– Потому что не знаю, как она поведет себя по отношению к тебе. Она поедет со мной – так безопаснее, – объяснил он тоном, не терпящим возражений.
Ямочки на щеках Гэбриела стали еще глубже. Запомню его таким: точеные и в то же время мягкие черты лица. Да, он обидел меня, но вдруг никогда мне больше не придется любоваться этими ямочками? Дотронувшись большим пальцем до одной из них, я улыбнулась – нельзя упускать такую возможность. На улице почти стемнело, но Гэбриела окутало ровное, мягкое сияние.
– Тебе виднее, – съязвила я.
Кое-что я знаю о себе наверняка: я склонна заморачиваться. А меняться не в моих правилах. Гэбриел, тяжело вздохнув, привлек меня к себе. Я пыталась сопротивляться, а он пригладил мои волосы, крепче сжал в объятиях, положил ладонь на талию, втянул мой запах, и я тоже воспользовалась последним шансом насладиться цитрусовым ароматом его тела.
– Чесси! Пора ехать! – донесся из темноты голос Джоны.
Гэбриел не шелохнулся. Я сама отодвинулась от него.
Джона с несколькими сумками у ног стоял позади нас. Дух перехватило от того, как он выглядел на фоне огромной луны.
Взвизгнули шины: Руадан подъехал на «Рэндж Ровере». Опустив стекло со стороны пассажира, он повторил то же самое, только в более вежливой форме:
– Девочка, ты готова?
– Я… я, пожалуй, поеду одна. Но все равно спасибо. Спасибо всем вам. Но больше не надо из-за меня рисковать.
Появились Брук с Анорой. Я поежилась. Благодарить Анору не хотелось. Гэбриел напрягся. Он собирался спорить со мной, но Руадан среагировал быстрее: подскочил и ловким движением запихнул меня на пассажирское сиденье.
– Руадан, я…
– Девочка, сейчас не время упираться. Хочешь не хочешь – ты отправишься со мной. – Руадан уговаривал меня, как добрый отец строптивую дочь, одновременно стягивая с моей спины рюкзак.
Анора подошла к Гэбриелу, взяла его за руку – специально, чтобы задеть меня, – и томно посмотрела на него. Но ангел смотрел только на меня. Надеюсь, вампирша это заметила.
В порыве ревности я заявила:
– Ладно. Но Джона тоже поедет с нами.
Гэбриела передернуло.
– С удовольствием. – Джона не растерялся и тут же бросил сумку в багажник.
– Я тоже, – взвизгнула Брук, жестом приказывая вампиру, чтобы он погрузил и ее чемоданище.
Спорить он не стал: сунул ее багаж, захлопнул крышку, и через мгновение парочка сидела на заднем сиденье.
Руадан и Гэбриел недовольно переглянулись. В другой ситуации такое распределение попутчиков вряд ли бы им понравилось, но сейчас времени на споры не было. С каждой минутой возрастал риск, что Элихио вернется.
Гэбриел постучал по стеклу с моей стороны, когда Руадан уже был готов тронуться с места.
– Возьми…
Он протянул мне телефон. Наши руки соприкоснулись, и внутри у меня все сжалось.
– Пусть он всегда будет с тобой. Звони, когда захочешь…
У меня из глаз полились слезы – так тает и растекается тронутая водой акварель.
«Умоляю, не злись. Я очень скоро вернусь».
Ответить я не успела: Руадан вдавил педаль газа в пол, и машина с визгом рванула в темноту, как в настоящем боевике.
Не успела силуэт Гэбриела скрыться во тьме, как я уже пожалела обо всем, что наговорила. Нужно было сказать, что я люблю его, что готова бороться за него, за нас. Нужно было сказать, что доверяю ему, но тогда бы я покривила душой. Он многое скрывал от меня, а я не понимала, какие между нами могут быть тайны.
Но по совести, я тоже не была с ним абсолютно откровенна. Не спешила выкладывать про Тень, даже не упомянула, что и сегодня она была в доме. А ведь я могла поделиться с ним, объяснить, что она появляется в опасные для меня моменты, но я не знаю, кто она такая.
Вспомнилось, как прядь длинных черных волос коснулась моей щеки. А дальше все как в тумане – я успела привыкнуть к тому, что с ее исчезновением в памяти остаются провалы. Она появилась – это я помню, а что произошло потом – нет. Она исчезла, когда Гэбриел нанес световой удар с порога кухни? Или мне показалось? А вообще, Гэбриел сам виноват: то, за чем я его потом застукала, к разговорам не располагало. Да и как объяснить про Тень? Одни только воспоминания и мысли о ней странно бередили мое подсознание.
Будто кто-то предупреждает: не торопись, не задумывайся пока.
Поток моих мыслей прервала Брук:
– Чесси, знаешь… я хотела извиниться за вчерашний вечер. Я думала, что помогаю тебе. Но все хорошо, что хорошо кончается…
Искренности в ее извинениях было мало – если не сказать, совсем не было. Скорее всего, Джона заставил.
– Ладно. Проехали.
– Чтобы загладить свою вину, – повеселела Брук, – утром я собрала для тебя кое-какие вещички. Глянула на твой жуткий рюкзак и поняла: ты наплевала на все мои старания. Но ничего, я так просто не сдамся: я прихватила для тебя гардеробчик, в котором ты всегда будешь выглядеть стильно… – Вампирша умолкла, потому что Руадан заложил лихой вираж, вписываясь в поворот, и начал петлять по многоуровневой развязке, чтобы выехать на нужную трассу.
– Спасибо. Скажет мне кто-нибудь, куда мы вообще едем? – поинтересовалась я.
– Oui, mademoiselle![4] В Каркассон, на юг Франции, – весело ответил Руадан. Его французский был ужасен, но попытку поднять мне настроение я оценила.
Джона подался ко мне.
