Осенью, когда месье Давид создаст для него памятник.
- Мишель, конечно, должен быть рядом со мной. В трауре, - добавил Робеспьер. «Мы будем
подвешивать сердце Жан-Поля к потолку зала, чтобы оно вдохновляло ораторов. Мишель надолго
запомнит такой замечательный день рождения.
-Да, - только и сказала Тео, сцепив пальцы.
-Распорядись, пожалуйста, чтобы мне принесли кофе в библиотеку, - попросил Робеспьер. «Мне
надо поработать»
-И вот еще что, - позвал он, когда Тео уже открыла дверь, - думаю, тебе будет интересно это
услышать, милая.
Он развернул бумаги, покрытые какими-то пятнами, и откашлялся:
-Означенная мадемуазель Корде, сначала настаивала, что ее брат не имеет никакого отношения к
подлому убийству. Однако во время дальнейшего допроса она призналась, что это был вовсе не
брат, а другая девушка. С ней мадемуазель Корде познакомилась в январе, на площади
Революции, во время казни Луи Капета. Девушка эта, по имени Констанца, по словам Корде,
связана с агентами иностранных держав, а также разбойниками, орудующими в Вандее. Приметы
- высокого роста, стройного телосложения, короткие, рыжие волосы, темные глаза. Отлично
владеет оружием, с легкостью носит мужскую одежду. Представлялась мадемуазель Корде
журналистом. После того, как мы вызвали в Комитет Общественного Спасения редактора Gazette
nationale de France - стало ясно, что речь идет о мадемуазель Констанце ди Амальфи, англичанке,
писавшей под псевдонимом «Месье Констан».
-Вот , - задумчиво заметил Робеспьер и убрал бумаги. Тео посмотрела на то, что лежало на
полированном столе. Она спросила, перехваченным горлом: «Что это?».
-Ноготь, - Робеспьер повертел его в руках. «Я принес его для Мишеля. Мальчику будет интересно
посмотреть». Он внезапно схватил ее за запястье: «Где твоя подружка Констанца, я ведь ее
помню? Где Экзетеры? Если ты знаешь и молчишь...»
-Я ничего не знаю, - Тео вырвала у него руку. «Я никого не видела, и не вижу - можешь спросить у
охраны, они разве что только в туалетную комнату со мной не ходят!»
-Когда мы поженимся, - Робеспьтер опять взял ее за пальцы и стал ласкать их - медленно,
настойчиво, - Тео содрогнулась от отвращения, - когда мы поженимся, Тео, я всегда буду рядом с
тобой, обещаю. Пусть мне принесут кофе, - улыбнулся он. Поднявшись, Робеспьер полюбовался
собой в зеркале: «Корде послезавтра гильотинируют, а ее сообщницу мы будем искать и найдем.
Разумеется, мы ее заочно уже приговорили к смертной казни».
Он поправил траурный галстук: «Ты будешь очень хороша завтра, любовь моя. Тебе так идет
черный цвет, милая, милая Тео, - Робеспьер взял ее руку и склонил белокурую голову:
-На террор, любовь моя, мы будем отвечать террором. Ты будешь нашей фурией, символом
Революции. Я велю Жаку-Луи написать тебя в алом платье, попирающей отрубленные головы
врагов, с руками, по локоть в крови..., - он шумно вдохнул воздух и замолчал, прижавшись губами
к ее пальцам.
Тео стояла, не двигаясь, глядя на багровые отсветы заката, на ворон, что каркая, кружили над
собором, чувствуя совсем рядом кислый, отвратительный запах мертвечины, что исходил от
Робеспьера.
В каморке пало уксусом. Марта налила в деревянную плошку горячую воду, и размешала пасту:
«Тут корень ревеня, бархатцы, ромашка, лимонный сок и мед. И водка с уксусом. Белокурой ты,
конечно, не станешь, но волосы посветлеют».
Констанца, в рваной рубашке, и грязных, пыльных бриджах, с перевязанной щиколоткой,
пришивала полосу холста к подолу старого платья.
-В груди оно тебе хорошо, - заметила женщина, орудуя кистью, - ты такая же худая, как и я.
-А где дядя Джон? - спросила Констанца, оглядывая комнату. «Как ушел, так и не появлялся, а ведь
уже почти полночь».
-У него новый друг, - Марта хмыкнула, - сапожник. Месье Антуан Симон. Они выпивают вместе, -
Марта подмигнула девушке и обняла ее за плечи: «Не вини себя, милая, не надо».
-Это все я! - Констанца стукнула кулаком по колену. «Но я и подумать не могла, что Шарлотта
возьмет с собой нож..., А теперь ее казнят, ее, и всех других…, У меня все, все было рассчитано,
тетя - когда тело Марата бы нашли, я бы уже была далеко».
-И что? - Марта пожала плечами. «Комитет Общественного Спасения все равно бы потащил сотни
людей на эшафот - в качестве мести. Ты же читала «Жизнь цезарей», милая, ты помнишь - один акт
насилия ведет к волне казней. Лучше восстания еще ничего не придумали, так, что отправляйся-ка
ты в Вандею и жди нас. Мы осенью появимся.
-Я никуда не уеду, пока Антуан тут, - упрямо сказала девушка. «Я его не брошу».
Марта закутала ее волосы холщовой салфеткой, и кисло заметила: «Тогда я прошу тебя - сиди в
своей деревне и не появляйся в Париже. Завтра у каждого префекта будут твои приметы, не надо
рисковать».
-Дядя Джон очень хорошо выглядит, - одобрительно сказала Констанца. «Он только прихрамывает
немного, но ему это даже идет. Тетя Марта, - она нахмурилась, - а почему осенью?»
-Потому что, - коротко ответила женщина. Наклонившись над камином, Марта сняла с треноги
кофейник: «Все равно нельзя сдаваться. Надо попробовать пробраться в то крыло, где держат ее
величество. Как ее с детьми разлучили, так всю охрану сменили. Поденщиц рассчитали, там теперь
солдаты полы моют. Ничего, придумаю что-нибудь».
-Потому, - она разлила кофе по оловянным кружкам и поставила на стол шкатулку с сигарами, - что
сейчас Джон убеждает этого Симона отказаться от опекунства над его величеством. Если такое
произойдет, маленького Луи переведут обратно в Тампль, - Марта усмехнулась, - только вот он
туда не доедет. Нам надо месяца три или четыре, чтобы все, как следует, подготовить.
-И вы тоже, тетя Марта, - заметила Констанца, - поздоровели. Даже странно, в этом подвале. У вас
румянец, и вообще – она окинула взглядом стройную фигуру женщины, - будто десяток лет
скинули.
Марта усмехнулась: «Тридцать три мне, тридцать три. А что ты хочешь - целый день руками
работаю, на свежем воздухе. Меня теперь в прачки перевели, охрану Тампля обстирываю. Едим
мы просто - овощи, яйца, сыр. Все деньги, что из-за границы передают - они же для работы, а не
для того, чтобы мы себе ветчину с устрицами покупали. Джон, видишь, - она кивнула на
отгороженный угол каморки, - теперь сапожником стал. Сапожник, седельщик..., Даже
революционеры заказывают обувь и ездят на лошадях. Приходит на примерку к ним и слушает».
-А вы не боитесь, что вас узнают? - Констанца затушила окурок и наклонилась над тазом. Марта
стала поливать ее голову теплой водой из кувшина. Она рассмеялась: «Меня Робеспьер с десяток
раз уже видел, дорогая. Он через двор идет, со своей свитой, а я ведра выплескиваю, или белье
развешиваю. Кто же на поденщиц внимание обращает?
-Вот, - Марта полюбовалась волосами темного золота, - видишь, как хорошо получилось. Дверь
стукнула и Элиза зачастила: «Месье Лавуазье тебя в том трактире ждет, Констанца. Он, бедный,
волнуется очень, и он сказал, чтобы я тебе сказала...»
-Вот ей самой и скажет, - улыбаясь, прервала Марта дочь. «Давай, поможем Констанце
переодеться, и ты ее проводишь».
Уже когда девушка, - в платье и чепце, - стояла на пороге, Марта обняла ее: «Милая…, а ты
уверена, что жена Антуана ничего не знает, о тебе..., Она ведь может пойти в Комитет
Общественного Спасения, донести...»
-Мари-Анн знает, - Констанца вздернула острый подбородок. «Однако она человек чести. Мы обе
любим великого ученого. Она никогда не станет подвергать опасности жизнь Антуана».
-Ну-ну, - только и сказала Марта. Перекрестив Констанцу, - та закатила глаза, - женщина шепнула:
«В Париж ни ногой!»
Джон вернулся домой, когда все уже спали. Он сбросил на пол рабочую суму. Зевая, умывшись,
мужчина забрался в постель.
-Я не пил, - сказал он в теплое ухо. «Правда, стакан выпил, и все, а Симон под стол свалился. С Луи-
Шарлем все в порядке. Они его не обижают, кормят, жена Симона одежду ему сшила, новую».
-Бедный мальчик, - услышал он горький шепот Марты. «Не видит мать, не видит сестру, раньше
они хотя бы вместе были...»
-И будут, - уверенно ответил герцог. «Для этого мы здесь». Он нежно положил ладонь на ее живот:
«Как там маленький Фурье?»
-Растет, - хихикнула Марта. «Уже три месяца. Получается, я в Вандее рожать буду, в январе».
-Никакой Вандеи, - он поцеловал ее в бронзовый затылок. «Как только увижу океан - с первыми же
рыбаками отправлю вас с Элизой в Англию, чего бы это ни стоило».
-Еще посмотрим, - шутливо пообещала Марта. Они, обнимая друг друга, спокойно заснули.
