Но расслабляться вам не следует. Сразу же после этого Свен обязательно постарается вернуть собственные затраты. Желательно с неплохими процентами. В прошлый раз такой фокус со мной не прошел. Поэтому он так на меня обиделся.
Значит, сейчас, именно в этот момент, мой старый, болезненно честный друг из кожи вон лезет, буквально выворачивается наизнанку, чтобы оставить меня в дураках. Зачем, интересно, ему понадобились эти два дня? Или они нужны кому-то еще?
— Повторим? — Гор потянулся к бутылке. — По-моему, имеем полное право.
— Кто бы спорил. — Я вздохнул и придвинул к нему стаканчик. — Промочить печень после работы — святое дело.
— А я о чем?
— Вот только увлекаться не будем.
— Почему? — разочарованно спросил он. — Ведь дело-то сделано.
— Сделано, — согласился я. — Но не все.
— Это как?
— Да так. — Я отсалютовал собутыльнику стаканом и пригубил ром до самого дна. — Завтра нам еще работать.
— Зачем?
— Затем, чтобы получить то, что обещано, и нормально с этим уйти. — Я закурил и с душевной тоской глянул на пузатый сосуд черного стекла. — Наливай, что ли.
— Есть! — Гор исполнил команду быстро и по-офицерски четко.
Вот что значит опыт!
— Хорошо-то как! — Я выпил и плотно закусил сигаретным дымом. — Слушай, если хочешь, можешь улетать. Ты мне уже очень даже хорошо помог.
— Да ладно. Вместе начали, так и закончим. — Гор щелкнул ногтем по бутылке. — Эту-то, надеюсь, прикончим?
— Эту. — Я опять подвинул стаканчик поближе. — Безусловно.
Потом Гор ушел к себе, а я остался за столом. Сидел, курил, рисовал на бумаге каракули.
Зазвонил телефон.
— Привет! — буркнул Сергеич.
— И тебе не хворать, — отозвался я. — Что-нибудь случилось?
— В общем, да. — Мой куратор помолчал немного и вдруг выдал: — У меня в квартире больше нет клопов.
— Ни одного? — изумился я.
— Точно, — подтвердил он. — Сам проверял.
— С чего бы это?
— Понимаешь… — Он опять взял паузу. — Вчера меня вызывали на ковер.
— На какой?
— На наш, родной, — и пояснил: — К новому шефу.
— И что?
— Вроде неплохой оказался мужик, — заметил Сергеич. — Намекнул, что врагов у тебя хватает, но он не в их числе. А когда я вернулся домой, никакой живности не обнаружил. Как будто ее и не было.
— Вот, значит, как, — протянул я. — Интересно.
— Очень, — согласился он. — И еще…
— Что?
— Шеф намекнул, что тебе сейчас лучше всего где-нибудь отлежаться. Дал один адресок в Вене. Там для тебя документы и деньги на первое время.
— Вот как.
— Что будешь делать?
— Если честно, сам пока не знаю.
— Думай, — посоветовал он и отключился.
Я тяжело вздохнул и стал думать. Об очень многом. Потом опять взялся за телефон.
Глава 37 НЕУМНЫЕ УЖИМКИ, КРАСИВЫЕ ПРЫЖКИ
— Добрый день! — Я нырнул в просторный салон внедорожника и расположился на переднем пассажирском сиденье.
— Взаимно. — Свен сидел, повернувшись спиной к дверце, с неизменной сигарой в левой руке и с пистолетом в правой, направленным, кстати, мне в живот.
— К чему это? — искренне удивился я. — Мы же вроде не первый год знакомы.
— Так, на всякий случай. — Свен чуть шевельнул стволом. — Сидите спокойно, приятель, и никто не пострадает.
— Обидно даже, — заныл я. — За кого вы вообще меня принимаете?
— За психа, — пояснил он. — Что вы сделали с беднягой Билли?! Это же просто ужас. — Он поежился.
Я пожал плечами и заявил:
— Этот идиот сам виноват. Он давно напрашивался.
Чистая правда. Уж если крошка Билли так любит причинять людям боль и всячески их унижать, то он должен быть готов к тому, что кому-то это может не понравиться. Я сломал ему челюсть длинным боковым справа на прыжке. Иногда у меня проходят очень даже неплохие удары, особенно если я не забываю надеть на руку кастет. Второй раз я приложился, как говорится, с локтя и угодил ему прямиком в глаз.
— Признаться, я был о вас лучшего мнения, — горько проговорил Свен.
— Да ладно. — Я аккуратно, двумя пальцами извлек из нагрудного кармана бумажник. — Вы позволите? — Я раскрыл его, извлек пару банкнот по сто долларов, подумал и добавил еще одну. — Это ему на лечение.
— Маловато будет, — сказал Хант.
— В самый раз. — Я закрыл бумажник и вернул его на прежнее место. — Так что, перейдем к делу?
— Пожалуй, самое время. — Свен ткнул стволом в сторону бардачка. — Откройте.
— С радостью. — Я извлек из бардачка коричневый конверт, совсем тонкий, размером с половину стандартного листа. — Это что?
— Все, что удалось раздобыть по вашему запросу, — пояснил Свен. — Откройте и посмотрите.
— Успеется. — Я сложил конверт пополам, сунул в набедренный карман брюк, застегнул молнию и закрыл клапан на липучку. — А это? — Я взял второй конверт, желтый и довольно-таки толстый. — Полагаю, тут мой гонорар, все пятьдесят тысяч.
— Сорок восемь триста, — уточнил Свен. — У меня были расходы.
— Тысяча семьсот долларов за какой-то пластид?! — искренне возмутился я. — Грабеж среди бела дня!
— Плюс надбавка за срочность.
— Минус подоходный налог. — Я засунул пакет во второй карман.
— Что-нибудь еще? — Мой собеседник и верный друг тонко, как и полагается человеку с университетским образованием, намекнул, что аудиенция подошла к концу, и мне пора выкатываться.
При этом он посмотрел на меня с легкой жалостью, как на самого последнего недоумка.
К слову сказать, совершенно заслуженно. Только самый тупой кретин способен так бездарно выбрать место встречи, загнать самого себя в западню, тем самым избавить приличных людей от ненужных хлопот.
Шпионам по роду работы постоянно приходится встречаться с людьми, иной раз с хорошими, но куда чаще — с разными. Следует трепетно относиться к тому, где эти самые рандеву проводить. Иначе одно из них станет последним в карьере, а то и в жизни.
«Не вздумайте пересекаться с людьми, которым не особо доверяете, в безлюдных местах», — твердил как заведенный мой первый преподаватель по специальности, желчный лысоватый мужичонка с лицом утомленного жизнью колхозного счетовода.
«А с теми, кому доверяем?», — спросил один из нас.
«Таких людей не существует в природе», — отрезал он.
О маниакальной подозрительности старого и больного подполковника в управлении ходили легенды, кое-кто просто хихикал по данному поводу. Смешно, не спорю, вот только этот маразматик отпахал как проклятый двадцать пять лет в поле и умудрился не только остаться в живых, но и ни разу не попасться.
А я вот поступил по-своему, по-идиотски. Назначил встречу на площади Сан-Хосе, безлюдной в это время. Туристы здесь вообще не бывают, а местные появляются только ближе к вечеру. Они рассаживаются за столиками единственного кафе под открытым небом и оккупируют скамейки под пальмами.
Минут десять назад в кафе нарисовались посетители: светловолосый мужик официального вида, приблизительно моих лет, двое молодых парней спортивного склада и столько же девушек, тоже весьма широкоплечих и мускулистых.
На скамейках расселись пятеро молодых ребят в шортах и цветастых рубашках.
Следом заявились двое работяг в розовых жилетах. Они открыли крышку канализационного люка, огородили место будущей работы ярко-красными пластиковыми конусами, чинно расселись на бордюре и закурили.
Один выезд с площади перекрыл коричневый микроавтобус с тонированными стеклами. Второй и последний путь отхода сразу же после приезда Свена заблокировал ветхий, но достаточно тяжелый грузовичок.
— Что-нибудь еще? — с легкой жалостью переспросил Хант.
— Все. — Я вздохнул. — Прощайте.
— До новой встречи, дружище, — заявил Свен и сам, как видно, не очень поверил в такую возможность. — Было приятно с вами поработать.
Я вышел из машины. Свен нажал на педаль газа, удачно разминулся с микроавтобусом и уехал с площади. А я остался. Закурил и принялся, не особо таясь, осматриваться по сторонам.
Я вздохнул и покачал головой. Все, приплыли. Мышеловка намертво захлопнулась. Я оказался внутри.
Ну и что прикажете делать? Притвориться механическим зайцем и начать носиться по кругу в надежде на то, что у противника закружится голова? Не выйдет, уж больно много здесь молодых и длинноногих ребят. Уверен, бегают они просто здорово.
Еще можно попробовать взмыть в небеса или раствориться без осадка в воздухе. Конечно же, но только в сказке, а тут реальная и очень даже паскудная жизнь.
Блондин, сидящий за столом, поймал мой взгляд, заулыбался и приветливо помахал рукой. Дескать, иди сюда, дружок. Я тоже махнул рукой, опустил голову и поплелся туда, куда меня звали.
