Князя убить не хотелось.
Вот кощея-суку, разорвал бы голыми руками!
Боль внутри снова приподняла было голову и завыла. Но я придушил её.
Не до боли сейчас. Дело надо делать.
— Значит, смотри, Немой!
Сытин пододвинул мне плотно исписанные листы бумаги.
— Здесь всё, что мы смогли найти в книгах про кощея. Изучай, думай. А я уже голову сломал. Пойду, посплю хотя бы два часа.
Сытин тяжело поднялся из-за стола, устало повёл плечами.
— Пока не вернусь — из дома никуда! Понял? И, вот что, Немой!
Я поднял глаза от бумаг на Сытина.
— Ты вчера точно ничего не напутал? Кощей вселился в Глашку?
Я внимательно смотрел на Сытина.
С какого хера он выбрал такое неудачное время для шуток?
Сытин криво улыбнулся.
— В нескольких книгах написано, что кощей может вселиться в человека. Но только с его согласия, и не иначе. Понимаешь?
Я понимал. И знал, как кощей умудрился объехать Глашку на кривой козе. Даже знал, кто в этом виноват.
А толку-то, бля?!
— Там, вообще, много интересного понаписано, — зевнул Сытин.
Резко выдохнул и закончил:
— Ладно! Через два часа.
Сытин ушёл спать. Я взял его кружку. Сполоснул на кухне. Достал из печи горячий чайник и заварил себе крепкого чаю. Подумав, бросил в него несколько сухих листьев малины.
Плотный цветочный мёд медленно растворялся в кипятке, а я внимательно читал всё, что они нашли за ночь.
Примерно через час я отодвинул листы бумаги, потёр ладонью глаза и стал думать.
Ни один из авторов не знал, что такое кощей. Сходились только на том, что это очень древняя тварь, которая существовала в мире ещё до ссоры богов.
Кощей, и вправду, питался человеческими страхами. А ещё его постоянно влекло к золоту.
Людей он подчинял себе, вызывая и усиливая их страхи. Когда человек от страха сходил с ума, кощей позволял ему умереть или превращал в мару — жуткую тварь, которая лишь изредка могла принимать человеческий облик.
С марами я уже сталкивался там, в Лопухинке. Возле золотого рудника.
Наверняка Сытин в первую очередь пошлёт туда людей. Может быть, уже отправил кого-то. Только мне не сказал.
Я взъерошил волосы и заварил себе ещё чаю. Душистый пар клубился над кружкой, щекоча ноздри.
Только полное бесстрашие делало человека неподвластным кощею.
Я подумал о том, чего могла бояться Глашка. Смерти? Старости?
Чушь!
Она боялась потерять меня.
Вот на этом кощей её и поймал.
Я не сомневался, что мы сможем найти кощея. Божен обратится к богам, Сытин применит колдовство.
И кощей не сможет спрятаться.
А что дальше?
Дальше надо будет его убить.
И вместе с кощеем погибнет Глашка.
Как эта тварь пролезла внутрь Глашки? Как теперь их разъединить?
Нет смысла искать кощея, пока у меня не будет ответа на главный вопрос.
Как спасти Глашку?
Только после того, как я это пойму, можно будет встретиться с кощеем лицом к лицу.
Нужно узнать больше, чем могут сказать книги.
И мне есть, у кого спросить.
Я допил чай и поставил кружку на стол. Вышел на крыльцо, вдохнул свежий осенний воздух.
Вывел из сарая лошадь, привычно оседлал её. Лошадь тихо заржала, хватая меня за ухо тёплыми мягкими губами. Я потрепал её по щеке.
— Ну-ну! Тихо!
Отодвинул тугой засов. Приподнял створку ворот, чтобы не скрипела, и приоткрыл её. Вывел лошадь на улицу, закрыл ворота и запрыгнул в седло.
Погнали, бля!
Лошадь я оставил возле городских ворот. Соскочил, кинул поводья подбежавшему стражнику.
— Отведи в дом Сытина!
— А ты как же, княже? — не утерпев, спросил стражник.
Как-как... Через пень в три оборота, вот как!
Я сделал несколько шагов по дороге. Обернулся.
Стражник растерянно смотрел мне вслед.
Ну, и хер с тобой, смотри! Будет, что Сытину доложить.
Давай, Немой! Перекидываемся!
В голове звонко щёлкнуло.
Я метнулся в придорожные кусты и напрямик отправился обратно к хазарской границе.
Весь день я неторопливо бежал по лесу, даже не задумываясь о выборе правильного направления. Просто знал, что бегу туда, куда нужно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
К ночи живот стало подводить от голода. Но я упрямо бежал дальше, торопясь проделать как можно больший путь. Благо, темнота не была помехой острому кошачьему зрению.
Под утро я отыскал раскидистый дуб. Вскарабкался на него, удобно растянулся на нижнем суку и задремал.
Меня разбудило азартное хрюканье.
Свесив голову, я увидел под дубом кабанье семейство — самку и семь крупных поросят. Поросята уже почти вылиняли, сменив детскую полосатую шерсть на взрослую — буро коричневого окраса.
Все животные деловито рыли землю под дубом, разыскивая опавшие жёлуди.
Примерно с полчаса я сверху следил за кабанами. Потом выбрал момент, когда один из поросят отошёл чуть в сторону, и прыгнул. Я упал на поросёнка сверху, сбив его с ног, и мгновенно разорвал клыками горло.
Остальные кабаны разбежались с тревожным хрюканьем.
Наевшись тёплого свежего мяса, я нашёл неподалёку ручей и запил пищу холодной кисловатой водой.
А потом побежал дальше и к вечеру добрался до нужного места.
Ограда стояла крепко. Высокая трава ещё гуще оплела её, удерживая на месте. Человеческий череп над калиткой по-прежнему приветливо скалился жёлтыми зубами.
Перекидываемся, Немой!
Я поднялся на ноги и толкнул калитку.
Передо мной посреди поляны на восьми крепких столбах стояла избушка Яги.
***
— Быстро ты вернулся, князь! — сказала Яга.
Она стояла на крыльце, внимательно вглядываясь в моё лицо.
— А ты не знала, что так будет? — спросил я. — Вспомни, что ты говорила мне на дорогу?
— Я не всегда знаю, что говорю, — возразила Яга. — Проходи!
Она посторонилась, оставив дверь открытой.
Я поднялся по высокой лесенке и, пригнувшись, вошёл в избу. Огляделся.
В избе всё было по-прежнему. Тихо потрескивала печь. Стол, как и в прошлый раз, был укрыт льняной скатертью. Три окна, одно из которых плотно занавешено полотняными занавесками.
Это окно поневоле приковало мой взгляд.
Яга закрыла дверь. Села к столу, подперев щёку ладонью.
— Садись и ты, князь! — пригласила она меня.
Я уселся на широкую лавку.
— Рассказывай, — велела Яга.
Пока я рассказывал, она отвлеклась только раз. Встала, подошла к печи и ухватом достала из неё котелок с булькающим варевом.
— Как чувствовала, — сказала она, наливая варево в кружку. — Загодя сварила нужное зелье.
Поставила кружку передо мной на стол.
— Выпей, князь. Это приглушит твою боль.
Я даже нюхать не стал. Мотнул головой.
На хер! Не хочу я ничего приглушать! Эта боль поможет мне добраться до кощея.
— Ну, как знаешь, — подняла брови Яга. — Но древние боги не любят, когда на них кричат. Ты сможешь сдержаться?
Я подумал. Потом придвинул к себе кружку и сделал небольшой глоток. Сладковатое зелье пахло мятой.
Лёд в груди начал подтаивать. Я сделал ещё один глоток и отодвинул кружку.
— Я расскажу тебе всё, что знаю о кощее, князь, — сказала Яга. — Ты понимаешь, какова будет твоя плата за это?
Я кивнул.
— Догадываюсь.
— Иначе мне не выжить, — виновато сказала Яга.
— Я знаю, — хрипло ответил я. — Но у меня есть предложение получше.
— Какое?
Вопрос Яги прозвучал еле слышно, словно выдох.
— Я пойду туда вместо тебя, — кивнул я в сторону занавешенного окна. — И угощу древних богов своей кровью.
— Это очень больно, князь.
Да по херу! Не больнее, чем сейчас!
Яга пожала плечами.
— Что ж, это твой выбор. А мне не помешает отдохнуть.
Она выглянула в окно.
— Темнеет. Иди сюда, князь!
Яга отворила дверь в свою спальню.
На полу возле кровати стояло большое деревянное корыто.
