К счастью, той красотке и Рурку помешала Мариэль. Она поставила на стол тарелки, и фифа, бросив на Рурка прощальный взгляд, присоединилась к компании своих друзей, которые собирались уходить.
Рурк заказал горячую булочку из слоеного теста со сладким сыром в ярко-оранжевой глазури. Дожидаться Дженни он не стал и приступил к еде.
— Извини, — сказал он, когда Дженни вернулась за стол. — Не мог ждать. Эти булочки почти так же хороши, как секс.
Дженни метнула взгляд в сторону куколки в лосинах.
— Это смотря какой секс. И давай немедленно сменим тему. Начальник полиции не должен говорить о таком.
— Ну да. Я же так забочусь о своем имидже.
В пекарне было оживленно. Посетители покупали ржаной хлеб и пироги для воскресных обедов. Несколько туристов — лыжников и владельцев снегоходов — пили кофе и строили планы на день. Пожилые люди обычно собирались за столиком в углу. Рядом с их столиком стояла вешалка, на которой висели пальто, шарфы и шапки.
В такие моменты, несмотря на хаос, царивший в ее жизни, Дженни особенно остро чувствовала связь с обществом. Разговоры посетителей кафе, запахи, улыбка Мариэль, звуки, доносившиеся из кухни, — все это создавало знакомую атмосферу уюта и безопасности. Дела в пекарне отнимали у Дженни все ее время, но она была этому рада. Когда все, что у нее было, внезапно исчезло, это старинное здание осталось неизменно стоять здесь, на городской площади, — крепкое, нерушимое, надежное.
Внезапно Дженни ощутила всю тяжесть ответственности. Сердце защемило от тоски по бабушке, вспомнился сгоревший дом, однако у Дженни оставалось семейное дело и работники, за которыми нужно присматривать. Она должна быть благодарна за то, что у нее есть пекарня. Но иногда Дженни задавалась вопросом, а какой была бы ее жизнь, если бы ей предоставили возможность выбора? Пекарня являлась желанием бабушки и дедушки, не ее. Дженни чувствовала себя предательницей от одной этой мысли. Однако не могла об этом не думать.
Рурк откинулся на спинку стула и посмотрел на Дженни.
— Хотел бы я знать, о чем ты сейчас думаешь.
— А может, я ни о чем не думаю.
— Ну конечно, — усмехнулся Рурк.
— Просто это место вызывает во мне двойственное чувство. Я имею в виду пекарню.
— Двойственное? Да ладно тебе! Это же самое счастливое место в мире. Диснейленд не в счет. Посмотри на этих людей.
Дженни взглянула на лица радостно улыбавшихся посетителей.
— Наверное, я принимаю все это как должное. А двойственное чувство возникает оттого, что все мои одноклассники, окончив школу, уехали из города. Люди из городков вроде нашего всегда так поступают: уезжают из него.
— Некоторые приезжают, чтобы здесь остаться, — заметил Рурк. — Я, Оливия Беллами, а сейчас еще и Грег. Я всегда завидовал тебе, потому что ты выросла в этом городе.
О боже, подумала Дженни. Неужели Рурк решился на откровенность?
— Правда? — спросила она. — Ты этому завидовал?
— А что тут странного?
— Моя мама ушла, когда я была маленькой, а отца я никогда не видела. Бабушка с дедушкой все время работали…
— И ты самая счастливая и хорошо воспитанная из всех, кого я знаю.
Дженни кивнула. Ее детство было несколько необычным, но она купалась в любви и всегда чувствовала себя в безопасности, а ведь это не купишь ни за какие деньги. Рурк рос в роскоши, окруженный слугами, учился в частных школах, ездил в летний лагерь, в Европу. Но Дженни знала, что ему пришлось вынести. Джоуи как-то рассказал ей на второе лето их знакомства. Дженни приехала в лагерь посмотреть на ежегодные соревнования по боксу. Рурк выигрывал в каждом раунде. Зрители приветствовали его радостными возгласами, а он, казалось, не получал от своих побед никакого удовольствия. Когда Рурка объявили победителем соревнований, его вытошнило в ведро. Он выбрался с ринга и зашагал прочь.
Джоуи прикоснулся к плечу Дженни и, наклонившись к ее уху, прошептал:
— Отец избивает его.
— Ты уверен? — спросила потрясенная Дженни. С мрачным видом Джоуи кивнул. — Об этом знаю только я. Сейчас и ты.
И теперь, когда Рурк сидел напротив и говорил, что завидует ее детству, Дженни поняла.
— Мне жаль, — произнесла она. — Хотела бы я, чтобы у тебя все было по-другому.
— Сейчас уже все по-другому.
Возможно, подумала Дженни. Но ты все равно все держишь в себе. Часть Рурка все еще находилась в плену прошлого, он был заложником отцовской жестокости и безразличия матери.
В кафе сидел Мэттью Алджер. Он имел привычку пить здесь кофе по утрам. И как всегда, Алджер оставил жалкие чаевые. Дженни он не нравился. Рурк также не питал к нему теплых чувств — Дженни об этом знала. Во времена экономических трудностей Алджер урезал финансирование полиции. Очень часто, когда на какой-то проект требовались деньги, Рурку приходилось идти к Алджеру с протянутой рукой. Из служебного помещения вышел Зак и направился к столику отца. Дженни не слышала, о чем говорят Алджеры, но чувствовала напряжение между ними. Ей было интересно, о чем же они спорили. Зак обычно все держит в себе.
Зак был преданным участником молодежного движения Рурка, которое тот сформировал, когда только-только стал начальником полиции. В старшей школе произошло несколько инцидентов, связанных с насилием, и Рурк решил, что с этим надо что-то делать. Первым шагом стало разрушение барьеров между разными поколениями. Этого Рурк добился, посещая школы, высушивая учащихся, интересуясь, что происходит в их жизни.
В этом заключалась еще одна причина необычности Рурка. На первое место он ставил проблемы общества, отодвигая свою личную жизнь на задний план. Вместе с Рурком участники молодежного движения отправлялись в поселения индейцев и снимали видео для истории. Рурк выделил из участников группу, отвечающую за покупку в пекарне хлеба для пожертвования церкви. Другая группа расписывала стены заброшенных зданий на окраине города. В этом году эта группа готовилась вырезать ледяную скульптуру ко Дню святого Валентина.
А дети… Они рассказывали Рурку все. Возможно, Алджер поэтому и недолюбливал Рурка. Боялся, что Зак что-то расскажет о нем. Зак с бледным и мрачным лицом отошел от столика отца и, пройдя через створчатые двери, вернулся к работе. Старший Алджер взял бесплатную газету, открыл кроссворд на последней странице и принялся его разгадывать.
Дженни снова посмотрела на Рурка.
— Интересно, о чем они говорили, — сказала она.
— Кто?
— Зак и Мэттью.
Рурк пожал плечами:
— Я их вообще не заметил. Уж очень вкусна эта булочка. — Рурк откусил от нее и блаженно улыбнулся.
