А дети… Они рассказывали Рурку все. Возможно, Алджер поэтому и недолюбливал Рурка. Боялся, что Зак что-то расскажет о нем. Зак с бледным и мрачным лицом отошел от столика отца и, пройдя через створчатые двери, вернулся к работе. Старший Алджер взял бесплатную газету, открыл кроссворд на последней странице и принялся его разгадывать.
Дженни снова посмотрела на Рурка.
— Интересно, о чем они говорили, — сказала она.
— Кто?
— Зак и Мэттью.
Рурк пожал плечами:
— Я их вообще не заметил. Уж очень вкусна эта булочка. — Рурк откусил от нее и блаженно улыбнулся.
Сердце Дженни учащенно забилось. Здесь слишком хорошо. Слишком уютно. Слишком романтично.
— Что? — спросил Рурк, заметив, как Дженни на него смотрит.
— Мне нужно найти какое-то жилье.
— Оно у тебя уже есть.
— Послушай, очень мило с твоей стороны позволить мне пожить у тебя, но я начинаю злоупотреблять твоим гостеприимством.
— Кто тебе такое сказал?
— Я сама так решила. Во-первых, я ограничиваю твою личную жизнь.
— Может, ты и есть моя личная жизнь.
— Да, очень смешно, — передернула плечами Дженни. — Я имела в виду женщин, с которыми ты встречаешься.
— Это не личная жизнь, — возразил Рурк. — Это…
Он не мог подобрать подходящего слова.
Дженни хотела предложить вариант «просто секс», но сдержалась.
Рурк тряхнул головой и сказал:
— Ты ни в чем меня не стесняешь.
— Со дня пожара у тебя не было ни одного свидания.
— Прошла только неделя, — возразил Рурк.
— А прежде у тебя была хоть одна неделя без свиданий?
— Я не веду счет, в отличие от тебя, как видно. Вот это да, мисс Маески! Не знал, что моя личная жизнь вас так волнует.
Да, Рурк знал об этом и наслаждался.
— Я не могу оставаться с тобой вечно, — разозлилась Дженни.
Некоторое время Рурк изучал ее. На его лице нельзя было ничего прочесть. «И как он умудряется так бриться?» — подумала Дженни. Просто безупречно. Живя с Рурком под одной крышей, она знала, что он успевает так выбриться примерно за две минуты.
— Да, — согласился Рурк. — Конечно же.
Дженни чувствовала, что ранила его. Но ведь он первый начал ее дразнить.
— Знаешь, — сказала Дженни, — я могу запросто уйти от всего.
Эти слова одновременно и пугали ее, и радовали. Было страшно, потому что этот город и пекарня стали для нее Целым миром. И еще больше Дженни пугала ее зарождающаяся привязанность к Рурку. Да, думала она, это даже страшнее, чем убежать от всего. Если остаться, может произойти неприятная вещь. Столкновение их прошлого и настоящего.
Рурк наклонился к Дженни через стол и сказал:
— Ты не можешь уйти. Тебе нужна пекарня, чтобы писать о чем-то.
Вот это она ненавидела. Рурк мог читать ее, как открытую книгу.
— Отлично, Рурк.
Рурк засмеялся, запрокинув голову. Все женщины в кафе повернулись к нему, и Дженни их прекрасно понимала. Что может быть привлекательнее высокого, красивого мужчины, который смеется?
Только высокий, красивый, обнаженный мужчина.
Губы Рурка растянулись в улыбке. Улыбка отражалась и в его светло-голубых глазах.
— Серьезно, Джен, — продолжал Рурк, снова наклонившись к ней, как будто они сидели в уютном ресторане, а не в шумном кафе. — Я очень хочу поговорить с тобой кое о чем. Я думаю, мы могли бы…
— Дженни? — послышался низкий мужской голос.
«Мы могли бы что?» Дженни была расстроена, что их прервали, но нацепила приветливую улыбку и поднялась из-за стола.
— Филипп, — тепло поздоровалась она. — Должно быть, ты приехал утренним рейсом.
Филипп кивнул.
— Я помню, ты сказала, что тебе ничего не нужно. Но я не мог не приехать.
И выбрал для этого самое подходящее время, расстроенно подумала Дженни.
— Что ж, я рада. Филипп, это Рурк Макнайт. Возможно, ты помнишь его. Он тоже был на праздновании пятидесятой годовщины со дня свадьбы Беллами… Рурк, это Филипп Беллами. Мой…
Отец. Она все еще не могла произнести это слово. Слово «отец» подразумевало многие вещи, которые не имели к Филиппу Беллами никакого отношения. Например, оно подразумевало связь между отцом и дочерью, а у Филиппа и Дженни ее просто не существовало.
— Конечно, я помню. — Рурк поднялся и крепко пожал Филиппу руку. — Пожалуйста, присаживайтесь.
— Правда, не стоило приезжать, — смущенно произнесла Дженни, чувствуя, как кружится голова. Рядом с Филиппом она всегда чувствовала себя неловко. — Но я рада тебе.
Первый раз Дженни встретилась с отцом в прошлом августе. Филипп просто пришел к ней домой и заявил, что он ее отец.
Вот так. В один момент Филипп раскрыл Дженни величайшую тайну ее жизни. С тех пор они словно двигались в танце, то неуклюже сталкиваясь, то отстраняясь друг от друга, и пытались выяснить, что же у них за отношения.
Часть души Дженни хотела, чтобы ситуация скорее прояснилась. То есть она должна открыть Филиппу свое сердце и принять его в свою жизнь. Но другая ее часть мучилась сомнениями. Филипп говорил, что искренне любил ее мать и хотел на ней жениться. Он утверждал, что понятия не имел о ее беременности. Но так как Дженни своего отца не знала, она не понимала, верить его словам или нет.
— Рурк любезно предоставил мне крышу над головой, — сообщила Дженни Филиппу. — Временно, конечно. Мы как раз говорили о том, что мне делать дальше.
— Тогда я как раз вовремя, — засиял Филипп. — Я хотел поговорить с тобой об этом.
Дженни хотела попросить объяснений, но в этот момент со второго этажа спустилась Лора.
— Мне сообщили, что ты здесь, — сказала она. — Привет, Рурк, — потом повернулась к Филиппу Беллами: — Здравствуй.
Филипп поднялся и вежливо протянул Лоре руку:
— Лора. Давно не виделись.
Рурк тоже поднялся.
— Мне пора идти. Есть кое-какие дела.
Возможно, они и правда были, а возможно, и нет. Может, это просто отговорка, чтобы уйти вежливо.
Рурк отодвинул стул для Лоры, чем доставил ей удовольствие.
«Не уходи, — подумала Дженни. — Договори, что хотел сказать. Ты хотел поговорить о…»
— Увидимся позже. Приятно было с вами встретиться, — кивнул Рурк Филиппу.
— Я сказал что-то не то? — спросил Филипп, глядя Рурку вслед.
— Он просто много работает, — ответила Дженни.
— Он выяснил, чем был вызван пожар?
— Над этим работает следственная группа. Дом был старым. Подозреваю, что все дело в неисправной проводке. — Дженни уставилась в стол. — Ты впервые в нашей пекарне?
Филипп и Лора переглянулись.
