Но пошла резолюция на уступки и Зиновьему с Троцким. Наметила проведение чистки государственного и партийного аппаратов, сделав при этом уступку Куйбышеву и Сталину: избавляясь не только от русских, а и от «антирусских и иных националистов». Учла и предложение Сталина о «национализации» государственных и партийных аппаратов в республиках «в смысле постепенного ввода в делопроизводство местных языков», «привлечение более или менее лояльных элементов местной интеллигенции» опять же «при одновременной работе по выработке кадров советских и партийных работников из числа членов партии», поднятии культурного уровня местного населения, а также создания национальных войсковых частей Красной армии{180}.
…Параллельно с совещанием работала ещё и конституционная комиссия, образованная в мае пленумом ЦК. Та самая, о которой упомянул Сталин, обрушившись с критикой на Раковского. Включавшая формально 32 человека, из которых только десять (секретарь президиума ВЦИКа А.С. Енукидзе, М.И. Калинин, Л.Б. Каменев, председатель Союзного совета /аналог ЦИКа/ Закавказской Федерации Н. Нариманов, Х.Г. Раковский, председатель Малого Совнаркома РСФСР /комиссия СНК для предварительного рассмотрения вопросов, выносимых на разрешение правительства/ Т.В. Сапронов, Г.Я. Сокольников, И.В. Сталин, М.И. Томский, Г.В. Чичерин) участвовали на всех заседаниях. Кроме них, ещё девять человек (Н.И. Бухарин, Г.Е. Зиновьев, первый секретарь компартии Украины Э.И. Квиринг, нарком юстиции РСФСР Д.И. Курский, К.Г. Мухтаров, Я.Э. Рудзутак, С. Саид-Галиев, М.В. Фрунзе, М.Д. Халиков) присутствовали только на одном из заседаний.
Как и на совещании по национальному вопросу, возмутителями спокойствия работы комиссии ЦК оказались всё те же рьяные борцы за самостоятельность Украины, Раковский и Фрунзе. Так, украинский премьер посчитал, что «в конструировании президиума союзного ЦИКа равноправие национальностей и отдельных республик нарушено». Требовал непременно сделать НКИД и НКВТ не союзными, а союзно-республиканскими наркоматами. Выступил против 18-й статьи, согласно которой «все декреты и постановления, определяющие общие нормы политической и экономической жизни Союза советских социалистических республик, а также вносящие коренные изменения в существующую практику государственных органов», должны вноситься на рассмотрение и утверждение ЦИКа СССР. Посчитал и излишним включать в конституцию Договор об образовании СССР.
В свою очередь, Фрунзе всякий раз настойчиво поддерживал Раковского, когда обсуждался один из ключевых вопросов, определявших степень самостоятельности УССР. Настаивал на необходимости оставить в ведении союзного правительства лишь три наркомата — НКВД, НКВТ, НКВоенмор, ну, а если то невозможно, то хотя бы именовать уполномоченным по ним в республиках наркомами{181}.
Однако два голоса против восьми, а то и пятнадцати изменить что-либо не могли. И потому 25 июня комиссия завершила окончательное согласование всех статей основного закона, а 28 июня его текст одобрил и пленум ЦК. Но ещё за неделю перед тем, 21 июня, ПБ решило нарушить законную процедуру, значительно ускорив её. Согласилось с неожиданным предложением Енукидзе утвердить проект конституции не на 2-м Всесоюзном съезде Советов, что входило только в его полномочия, но созвать который удалось бы не раньше чем месяца через два-три, а гораздо раньше. На очередной сессии ЦИКа СССР, который могли провести практически в любое время{182}.
Так и поступили. Уже 6 июля вторая сессия ЦИКа Союза ССР приняла следующее постановление, хотя и не имела на то никаких юридических прав:
«I. Основной закон (конституцию) Союза советских социалистических республик утвердить и немедленно ввести его в действие… 2. До образования президиума — ЦИКа Союза ССР… все полномочия, предоставляемые ЦИКу Союза конституцией, возложить на президиум ЦИКа Союза ССР, выбранный на 1-й сессии ЦИКа Союза ССР»{183}.
В свою очередь, старый президиум ЦИКа 13 июля утвердил обращение «Ко всем народам и правительствам мира», известив, таким образом, об образовании СССР, принял постановление о создании помимо уже имевшегося Наркомата по военным и морским делам, ещё четырёх слитных, то есть общесоюзных — иностранных дел, внешней торговли, путей сообщения, почт и телеграфов, сформировал правительство СССР во главе с Лениным и предложил ему «немедленно приступить к своей деятельности»{184}.
Только теперь стало очевидным: так поступили только для того, чтобы предотвратить возможность продолжения обсуждения текста конституции и, вполне возможно, внесения в него поправок. О том же свидетельствовало и решение ПБ от 21 июня назначить Раковского полпредом в Лондон вместо Красина, который был оставлен наркомом внешней торговли, а главой правительства УССР — Чубаря{185}.
Так, наконец, воплотилась в жизнь мечта тех, кто грезил о скорой победе мировой революции. Той самой, во имя которой первый раздел конституции завершался такими словами:
«Доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем». В таком случае СССР станет «решительным шагом на пути объединения трудящихся всех стран в Мировую социалистическую советскую республику».
То же страстно говорил Карл Радек, только что вернувшийся в Москву из Германии. Выступая 13 июля на сессии бюро Коммунистического интернационала молодёжи (КИМа), он так сказал о возникшем новом государстве: «Слово Россия в названии отсутствует, кое-кому из товарищей по этому поводу, пожалуй, взгрустнётся. Мы же надеемся, что новое название широко открывает двери для присоединения других социалистических государств, не расположенных на территории бывшей России (выделено мной.— Ю.Ж.) и лишает нас необходимости видоизменять название социалистической государственной системы. Разумеете, для того, что бы это присоединение имело место, вы должны совершить революцию в паре стран»{186}.
Глава восьмая
Как ни судили в Москве, что более опасно — великорусский шовинизм или местный национализм, как ни конструировали СССР таким образом, чтобы облегчить вступление в него Советской Германии, оттого положение в стране к лучшему не менялось. Хотя всё же одно событие тех недель следовало признать бесспорным успехом.
12 июня в Аяне, небольшом посёлке на западном берегу Охотского моря, экспедиционный отряд Красной армии, возглавляемый заместителем командира 2-й Приамурской стрелковой дивизии С.О. Вострецовым, принял капитуляцию «Сибирской добровольческой дружины» (340 штыков) генерал-лейтенанта А.Н. Пепеляева. В недавнем прошлом командующего 1-й Сибирской армии Колчака, в октябре 1922 года прибывшего из Владивостока на помощь Временному Якутскому областному управлению — последнему на территории РСФСР белогвардейскому правительству.
О капитуляции Пепеляева центральные газеты сообщили несколькими строчками, набранными петитом, хотя такое событие заслуживало иной подачи. Ведь только теперь с полным основанием следовало говорить: гражданская война в стране завершилась. Всё. Точка. И всё же более важное, определяющее, экономика оставляла желать лучшего. Нет, нельзя сказать, что всё было абсолютно плохо. Имелись и положительные сдвиги.
— На пяти заводах Украинского треста сельскохозяйственного машиностроения выпустили 2500 плугов, 1500 борон, 770 сеялок.
— На Мариупольском металлургическом заводе пустили вторую домну, что позволило увеличить число рабочих мест с трёх до пяти тысяч.
— После шести лет бездействия дала чугун домна Алапаевского завода.
— В Хиве начали работать семь хлопкоочистительных заводов.
— 29 июня состоялось учредительное собрание общества «Добролёт» (Всесоюзного общества добровольного воздушного флота). Призванного после закупки самолётов в Германии, у фирм «Фоккер» и «Юнкере», а также используя первые отечественные машины — их на двух московских заводах, № 1 («Дукс») и № 5 («Москва»), к концу года выпустили 173, открыть три внутренние воздушные линии: Москва — Иваново-Вознесенск — Нижний Новгород; Нижний Новгород
— Астрахань — Баку; Москва — Петроград. Региональное отделение «Добролёта», Укрвоздухпуть, получило приобретенные в Германии шесть самолётов для обслуживания ещё трёх линий: Москва — Орёл
— Харьков — Екатеринослав — Одесса; Харьков — Киев; Харьков — Екатеринослав — Симферополь. Ими дополнились открытые еще в мае авиалинии Ростов — Харьков — Москва, Ростов — Новороссийск, Баку
— Тифлис.
— 19 августа в Москве открылась Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка, должная наглядно продемонстрировать успехи смычки города и деревни, способствовать продвижению продукции крестьянских хозяйств на внутреннем и внешнем рынках{187}.
