— Всё было так, как я тебе рассказала, — не моргнув и глазом, ответила я.
Он развернул меня за плечи и посмотрел в глаза.
— Не корми меня этими легендами. Я знаю, что Гена приложил к этому свою лапу. Если бы у меня было пистолет, я бы уже его застрелил!
— Он ни при чём, — упрямо твердила я.
От его слов все внутри похолодело. Я не знаю, что будет, если Ярик с ним все-таки схлестнется. Силы слишком неравны.
— Опять врешь, — сказал он недовольно и вдруг сжал меня сильнее.
Поймал мои губы и стал целовать прямо в больничном коридоре. Я хотела прекратить это, ведь люди же вокруг, и в то же время мечтала, чтобы этот миг не заканчивался никогда. Как хорошо и тепло в его руках. Боже, как же я люблю его... Слезы сами собой опять потекли по щекам, пока он ласкал и истязал мои губы, все теснее прижимая меня к себе.
— Молодые люди! — окликнул нас недовольный мужской голос. — Ну, вы нашли место! Немедленно уходите отсюда.
Поцелуй оборвался. Я, красная как рак, спрятала лицо.
— Идём, — потянул он меня за руку к выходу из больницы.
28.
— Куда ты меня ведешь? Мне домой надо.
Он молча и настырно вел меня за собой.
— Ярик! Папа спросит, где я так задержалась.
— Мы просто поговорим. Садись в машину.
Не стала спорить. Не убегать же от него посреди улицы? Но только мы сели, как Ярик с парковки выехал.
— Да куда же, черт тебя побери? Меня отец убьёт! — принялась ругаться я.
— Не убьёт, — уверенно ответил он. — Мама сказала, что твоего отца сегодня весь день нет дома. Она помнит его расписание. Так что до вечера тебе придется меня потерпеть.
Мы приехали в его съемную квартиру. Держа меня за руку, словно я могла бы убежать — хотя вообще-то могла, потому что переживаю за его бестолковую горячую голову, – он вёл меня до лифта, а потом и до самой квартиры.
— Будешь чай? — спросил он, когда мы уже оказались внутри.
— Нет.
— А я налью.
Я сняла куртку и кеды и прошла в гостиную. Присела на диван в его единственной комнате. Ну, как еще донести этому остолопу, что встречаться нам опасно? Но ему словно всё равно. Минут через пять Ярик принес в гостиную поднос с чашками, чаем и каким-то печеньем. Поставил на столик возле дивана, но я лишь окинула равнодушным взглядом это угощение. Мне оно сейчас не полезет в горло. Я так нервничаю, что на диване сижу как на иголках, словно наполнение дивана сплошь состоит из них. Ярик сел рядом со мной и вгляделся в лицо более внимательно. Протянул руку и задрал мой подбородок, разглядывая нос, в который вчера мне зарядил отец.
— Ну, скажи мне, нос кто тебе разбил, а? Тоже упала? — спросил он, еле сдерживая гнев.
— Ты заметил...
— Конечно, заметил. Видно невооруженным глазом. Только на улице обсуждать это не стал, а то бы поехал к тебе домой ждать Гену, чтобы начистить наконец хлебало этой мрази!
— Это отец, — призналась я.
Глупо скрывать или врать. Кто еще? Подралась с кем-то? Бред.
— За что? — грозно спросил он. — Когда же эта тварь успокоится?
— Ему повод не нужен, — ответила я, опустив голову. — Спорить стала и поперек делать.
Уточнять не стала, что получила в нос в тот момент, когда пыталась защитить его беременную маму. Я не хочу подливать масла в огонь. Ярик и так настроен решительно и очень враждебно. Оно и понятно, только я боюсь, что силы неравны, и отец сломает не только наши с его мамой жизни, но и жизнь самого Ярика.
— Я все-таки скатаюсь, начищу ему морду. Не верю я, что в том, что моя мать сейчас в больнице находится, он не виноват, — сжал он нервно кулаки.
— Нет! — схватила я его за руку. — Так нельзя делать. Ты ничего не добьешься!
— Почему же не добьюсь? — продолжал злиться Яр. — Хоть посмотрю, как он страдает.
— Да ты до него даже не дойдешь, — пыталась я достучаться до него. Ярослав по-прежнему не понимал степень опасности, исходящей от отца.— По всему дому охрана. Он тут же позовет парней, и тогда тебе одному против всех не сдобровать. Нельзя так поступать, это глупо! Так ты мне точно не поможешь! Ты хочешь меня спасти или нет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хочу, — твердо ответил он.
— А маму?
— Глупые вопросы, Нин, — раздраженно и даже обиженно ответил он.
— Тогда никаких опрометчивых поступков! Нельзя поступать с бухты-барахты. К тому же вчера отец отдал приказ тебя на территорию не пускать.
— Вот как? — вздернул он брови. — Это почему же, интересно? Потому что я мать стану защищать?
— Не знаю почему, — тихо отозвалась я и собралась в ком. Голову положила на свои колени. — Только я сама слышала. Может, потому, что ты съехал и перестал возить меня, и теперь мне снова придется нанимать водителя. Сейчас я на такси приехала в больницу. На пары не ходила... Мне еще с отцом по этому поводу объясняться теперь придется.
— Ты туда не вернешься, — твердо сказал Яр.
— В смысле? — удивилась я. — Как это?
— Так это. Я не пущу тебя к этому извергу! Он бьет тебя. И мать заберу из больницы.
— Куда? Сюда? В однушку?
— Да какая разница! Главное, вытащить вас обеих из лап Гены-крокодила.
— Это не поможет, Яр, — вздохнула я. — Как ты не понимаешь, что он нас найдет, и тогда только хуже будет. Тут надо как-то иначе...
— Как?
— Я пока не знаю! Не знаю, — вдруг распсиховалась я.
В один миг навалилась вся боль и переживания последних дней, страх перед будущим. Мне так страшно, что будет потом? Ведь я так ничего и не смогла придумать, а свадьба с Сергеем уже назначена. Меньше чем через две недели наступит мой конец, когда он поймет, что я не девственница. А оставаться в квартире Ярослава – непозволительная глупость. Папа найдет нас и всех накажет так, что никто никогда нас больше не увидит. Как бы Ярик ни сопротивлялся, но я поеду домой. Чтобы сберечь хотя бы его.
— Ну, тише, тише... — обнял он меня и принялся баюкать как ребенка. — Не надо так.
— Да я боюсь за тебя, как ты не понимаешь, дурак?!
— Да понимаю, — отозвался он, прижавшись головой к моей голове. — Только ты чего ждешь от меня? Что я не буду злиться и мечтать растерзать того, что обижает моих любимых девчонок?
Услышала такие нежные слова и даже перестала лить слезы от неожиданности.
— Твоих... любимых? — подняла я на него заплаканное лицо.
— Именно, — улыбнулся мне Яр и смахнул большим пальцем слезы с глаз. — Я люблю тебя, заучка.
Казалось бы, в такой ситуации просто невозможно испытать счастье. Но я испытала именно его. Такие чудесные и теплые слова, они грели и ласкали душу так же, как и он меня своими губами и руками. Я прижалась к нему изо всех сил и тихонько шепнула:
— И я тебя люблю. Зазнайка.
Он поднял мой подбородок выше и заглянул в глаза. Его серые глаза тоже светились счастьем и удовольствием.
— Наконец-то я услышал эти слова от тебя. Я люблю, люблю тебя...
Ярик осыпал мое лицо поцелуями. Мы утонули друг в друге. Мы забыли о времени и всех проблемах. Мы даже перевернули чай, но нам было уже не до уборки... Мы упали на диван и сплелись в одно. Одежда летела на пол, освобождая наши тела и души и давая сблизиться еще сильнее. Я не знала, увижу ли я еще раз его... Ведь я не собиралась возвращаться. Возможно, это наш последний секс, последняя встреча. Прости меня, Яр, но я не готова тебя так подставить. Но я хочу, чтобы ты запомнил меня. И помнил, как тебе было со мной хорошо.
Надавила ему на плечи, и он сел, с непониманием глядя на меня. Он решил, что я захотела его прервать, но все немного не так. Я захотела приласкать его так, как никогда и никого не ласкала. Мне хочется испробовать все в постели с любимым, потому что — кто знает, сколько мне осталось?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Удивление сменилось удовольствием, едва я коснулась его брюк. Расстегнула ремень и ширинку и достала из боксеров твердый орган. Стала разглядывать. Красивый. Я не знаю, можно ли применить это слово здесь, но для меня его член самый красивый и любимый. В тонких венках от напряжения, бархатная головка уже набухла от возбуждения, даже выступила прозрачная капелька на самом кончике. Мне захотелось ее слизать...
