31.
— Что будем делать? — спросил Яр, когда мы уже ехали в машине.
— Вези меня домой, для начала, — устало ответила я.
Намоталась за день. К тому же, уставать стала очень быстро. А я думала, что это всё мифы о беременности. Ан нет, глаза слипаются на ровном месте...
— А дальше какой план?
— Пока сделаем вид, что всё на своём месте. И я, и твоя мама будем изображать послушных жену и дочь.
— Так, и?
— Я попробую разузнать про видеозапись. Если смогу — достану.
— А я?
— Что ты? — переспросила я и развела руками. — Тебя на пустят в дом. Придется нам с твоей мамой этот вопрос решать.
— Ты не должна так рисковать собой, Нин, — строго глянул на меня Ярик, на секунду оторвавшись от управления авто.
— У нас нет выбора, — пробурчала я. — Твоя мама не понимает ничего в технике, и даже не знает, как ноутбук отца включается.
— А ты знаешь? — изогнул он бровь.
— Ну знаю, конечно, — ответила я. — Что ж я — вообще, по твоему?
— Я не про это, — отозвался он, переключая скорости. — Компьютер, вероятно, запаролен.
— Возможно, — вздохнула я. — Но попробовать стоит. Пока больше идей у меня нет.
— Ладно, — хмуро сказал Яр. — Давай попробуем. Только прошу тебя — будь осторожна. Делай это только когда нет отца дома. И проси подстраховать тебя Маму. Пусть кричит громко, если отец появится на территории.
— Конечно, я обязательно возьму ее в сообщники, — заверила я его. — Сама я в логово волка не полезу.
— И будь на связи, — повернулся ко мне он, когда машина остановилась у ворот. Дальше его не пропускала охрана. — Я буду очень переживать. Очень жаль, что я не могу помочь...
— Всё будет хорошо, — улыбнулась я ему и чмокнул в щеку. Потом крепко прижалась на прощание. — Не переживай. Постараюсь скоро позвонить с хорошими новостями. Пока.
— Пока, — нервно ответил он. В моё спокойствие он, конечно же, не поверил. Но я хотя бы попыталась.
Как теперь успокоить саму себя? Шла к дому с колотящимся до боли в груди сердцем, словно я уже что-то украла у отца. Я никогда в жизни чужого не брала. Но здесь случай исключительный. Вздохнула в легкие прохладного осеннего воздуха. Нужно взять себя в руки и стереть с лица это виноватое выражение, которое я увидела в отражении стёкол.
Вошла в дом и поняла, что пока что здесь одна. Юлия всё еще на работе, а отца не нашла ни в комнате, ни в кабинете. А значит, это шанс... Лезть в кабинет без страховки в виде матери Яра я не решилась, а вот попытаться разузнать про камеры можно...
Пришла в комнату охраны. Робко поскреблась в дверь.
— Входи, я тебя видел по камере, — ответил мне низкий голос.
Навесив на лицо приветливую улыбку я вплыла в царство камер и шнуров. Их тут действительно много, раньше как-то внимания не обращала.
— Привет, — сказала я .
— Привет, — отозвался охранник Паша.
Павлу лет тридцать, довольно молодой, и среди всех из охраны мне удавалось перекинуться парой слов. Остальные секьюрити намного старше его и всегда ходили молча и с мордой кирпичом. Мне очень повезло, что сегодня его смена. Может быть, Пашка мне расскажет что-нибудь.
— Значит, ничто не укроется от твоих глаз? — засмеялась я.
— Конечно, нет.
— А я и не знала, что в коридоре есть камера.
— Они везде есть, Нина.
— Даже в спальне отца?
— Да.
— И в моей?!
— Да, но она запаролена. Доступ к ней имеет только твой отец, а он её редко смотрит. Так что можешь расслабиться.
— А в ванной комнате?
— В ванной тоже есть черно-белая, но опять-таки от ванных доступ тоже только с компьютера отца.
— Понятно, — сказала я. — Интересно так. Со звуком даже пишет? — ткнула я на один из мониторов, который фиксировал то, что происходило в комнате отдыха охранников. Еще двое беседовали о политике за чашкой кофе.
— Как видишь, — отозвался он и нажал какие-то клавиши на клавиатуре, чтобы изменить ракурс камеры.
— А информация хранится или только режим онлайн.
— Хранится. Но это уже секрет фирмы.
Значит, не скажет. Но в принципе, мне и этого достаточно. Если и хранится, то определенный срок, и явно не три дня. История с мамой Ярика в кабинете отца была совсем недавно. Наверняка, эти кадры сохраняются на жестком диске. Только как их выудить? Здесь мне Паша точно не помощник, он не пойдет против отца. Придется попытаться самой влезть в компьютер отца. Правда, шанс, что я туда войду ничтожно мал, но попробовать необходимо. Больше вариантов, как спасти нас всех, я не вижу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не боишься мне все это рассказывать?
— Не боюсь. Ты всё равно никуда влезть не сможешь. А ты чего пришла-то?
— Да хотела тебя попросить маякнуть мне, что отец вернулся.
— А что такое? — повернулся он на меня? — Собралась заниматься чем-то запрещенным?
— Ага, подруге позвонить по видео. Ты знаешь, он не любит громкую болтовню, и если услышит — обязательно отругает.
— Не вопрос, — кивнул он. — Сделаю дозвон тебе на мобильный.
— Ну спасибо тебе, — сказала я и встала со стула. — Век не забуду. Пойду я.
— Ну давай, покедова.
Что ж… Кое-что мне все же удалось выяснить. Теперь осталось самое сложно — влезть в компьютер. Уже вечер, но для отца это ничего не значит. Он может приехать и ночью, или вообще не приехать. А потом несколько дней быть дома слишком часто. Ждать его бессмысленно. Нужно дождаться Юлию, которая даст мне сигнал, чтобы я выключила компьютер и ушла из кабинета. Сделать это просто — закрыть разом всем программы и нажать аварийную кнопку, которая есть у каждого компьютера.
Еще несколько часов я бродила из угла в угол и ждала маму Яра. На всякий случай сунула флешку в карман джинсов — вдруг мне удастся добраться до информации. Когда открылась дверь, я аж подпрыгнула от нетерпения.
— Добрый вечер. Я вас жду, — сказала я ей.
— Вот как? — спросила она, снимая в холле пальто и ботинки. — Мы одни?
— Да, — сказала я негромко и потянула ее в сторону барной стойки. Слышать оттуда разговоры невозможно, она располагается слишком далеко от комнат.
Там я коротко объяснила Юле своей нехитрый план. Она тоже сомневалась в успехе операции, но согласилась, что нам деваться пока просто некуда.
— Выходи как только я скажу, — напутствовала меня мать Яра перед входом в кабинет.
Она же заняла позицию в коридоре у окна. В окно видно будет когда на территорию въедет авто отца, а в коридоре хорошо видна лестница, и заслышав шаги, она постучит ко мне, чтобы я затихла. кроме отца сюда никто не заходит, но проверку периметра может Затеять охрана и случайно услышать возню. А этого нам не нужно. Итак слишком много рисков. Скрутило от волнения живот. Я положила руку туда, где уже живет мой маленький малыш. Это всё ради тебя. Ради тебя я буду сильной, я не буду трусить. Ну, пошла.
Потянула ручку двери на себя, и та поддалась. Отец даже не закрывает кабинет. Никто не посмеет сюда влезть. Да и не думаю, чтобы он хранил что-то важное в открытом доступе. У него есть сейф для этого. Прикрыла за собой дверь и услышала, как колотится сердце от страха, уже почти в горле. Я не имею права отступать. Заставила себя двигать ногами вперед, к столу, на котором отражал блики заходящего солнца серый ноутбук дорогой марки.
Не стала даже садиться в его кресло. Стоя посмотрю. Вдруг, отец по положению кресла поймет, что кто-то в нём сидел? От него всего можно ожидать. Еще до того, как сюда войти я дала себе установку быть крайне внимательной, осторожной и ничего не трогать. Всё должно остаться так, как было до моего прихода.
Подцепила пальцами холодную рамку монитора и подняла его вверх. Дрожащей рукой нажала на кнопку включения. Аппарат ожил. Пошла загрузка, после которой появилось то, чего мы все так боялись — окно ввода пароля.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Чёрт, — огорчилась я, хотя это было более чем предсказуемо. Ну что же, попытка не пытка. Надо придумывать иной план. Только успеем ли?
