— Мне кажется, нам не стоит ужинать вдвоем, — говорю Даниилу, пока мы выходим из театра и идем к машине. — Не могли бы вы отвезти меня домой?
— А что случилось, Полина Анатольевна? Я где-то перед вами провинился? — обаятельно улыбается Быстрицкий, помогая мне сесть в машину.
Сам обходит автомобиль с другой стороны и садится рядом.
— Не люблю быть третьей, да и второй тоже, — говорю Даниилу, глядя ему в глаза.
— Всегда первая? Мне подходит, — усмехается тот.
— Ваши отношения с Алевтиной Княжиной…
— Нет у нас никаких отношений, — сердится Даниил, но тут же сбавляет тон, берет меня за руку, целует. — Были когда-то, но поверьте мне, ничего серьезного. Даже не знаю, как теперь избавиться от нее.
— Может, девушка не поняла, что вы ее больше не любите? — мягко убираю руку из его рук и делаю вид, что поправляю меховой палантин на плечах.
— Она не хочет этого понимать.
— Надеюсь, я не встала между вами? — делаю невинное лицо, словно не хочу быть помехой.
— Ну что вы, Аля вам не конкурент.
— И все же, я хотела бы, чтобы она не сердилась на меня. Поэтому прошу вас отвезти меня домой. Поужинаем в другое время.
Даниил неохотно дает указания водителю, а я вижу, как он зол, как играют от злости желваки на его скулах. Он просто в бешенстве. Может, зря я стравила их с сестрой? Наверняка Але достанется за мой бунт. Но да, я такая стерва, что хочу Быстрицкого полностью в свою власть. Мешающая за спиной бывшего мужа сестра меня не устраивает. Пусть прекратит отношения, которые явно еще не закончены. Я буду стервой, но я так хочу! В конце концов, я богатая чудачка, капризная и своенравная, пусть выполняет.
— Вы зря переживаете насчет Алевтины, — наконец прерывает молчание Быстрицкий. — Она ничего для меня не значит.
— Да? А мне показалось, что между вами чувства, — подыгрываю ему, вызывая на эмоции.
— Между нами ничего нет в данный момент. Я, кажется, влюбился.
Даниил снова смотрит на меня восхищенным взглядом, обволакивающим, притягательным. Была бы я обычной женщиной, обязательно растеклась бы подтаявшим мороженным у его ног.
Но я не Валерия Княжина. Уже нет.
— Вы так легко об этом говорите, — делаю голос чуть ниже, говорю тише.
Я знаю, что такой голос похож на сексуальный шепот, и Быстрицкий моментально загорается. Я вижу жар в его глазах, а пальцы поглаживают мех на моем плече.
— Такая нежная, прекрасная, мягкая и в то же время горячая, — хрипло произносит он. — Дайте мне шанс, Полина, и я покажу вам, что достоин вашей любви.
— Любви? — смеюсь я. — Вы в нее верите?
— Больше, я ее сейчас чувствую, — произносит он, снова целуя мою руку.
Господи, когда же этот вечер закончится! И как мне потом отмыть эту чертову руку от его губ!
Глава 44
Глава 44
С Алей нужно заканчивать. Это я понял четко и ясно, пока ехал от Полины к себе домой. Если бы не Алевтина, сегодняшний вечер мог бы закончиться совсем по-другому. Я уверен, что Полина хотела остаться со мной. Что-то было в ее глазах, когда она отказала мне, сославшись на усталость. Тем более она четко дала понять, что пока я не разберусь с сестрой своей покойной жены, ничего у нас не будет.
Единственное, что мне сейчас хотелось, это придушить Алевтину своими же руками, поэтому я и поехал домой, чтобы успокоиться. Но и дома мне не было покоя. Хотелось послать всех к чертям и поехать к Полине. Я не понимал, почему меня так тянет к ней. И дело даже не в физическом возбуждении, а в моральном. Мне хотелось быть рядом, как сегодня в театре. Чтобы рука в руке, плечо к плечу. Мне было с ней спокойно и в то же время волнительно. Словно я первый раз захотел игрушку, которую не могу получить. Точнее, я не хочу ее получить вот так сразу. Взял и купил. Нет, я жду ее в подарок. Предвкушаю, как буду снимать красивую обертку, любоваться, вдыхать аромат разгоряченного тела.
Сел на диван в гостиной с бокалом виски и откинул голову на подголовник, закрыл глаза. Представлял перед собой Полину. Как она медленно подходит, проводит пальчиками по щеке, наклоняется, целует вскользь, словно пробует, смакует.
— Где она? — громкий голос Али ворвался в мои мечты, и я открываю глаза.
Вижу, как она входит в гостиную, оглядываясь вокруг.
— Где эта стерва? — визгливым бабьим голосом спрашивает Алевтина.
— Та мне надоела, — с усталым вздохом отвечаю ей. — Уходи, больше я не хочу тебя видеть.
— Даниил… — Аля растерянно смотрит на меня, а затем делает шаг вперед, опускается передо мной на колени, ведет руками по ногам, поднимаясь выше. — Прости за истерику в театре. Я не могу видеть вас вместе.
— Тебя не должно это волновать, — подношу бокал к губам и делаю глоток.
Виски обжигает, приятно растекается теплом в груди.
— Сегодня это был последний раз, когда ты почти устроила мне скандал на глазах у всех.
— Ты был весь вечер с ней! — возмущается Аля. — Что ты нашел в этой стерве? Почему она тебя так привлекает?
— Это тебя не касается, одно могу сказать точно, я тебя больше не хочу! — выплевываю все это Алевтине в лицо и вижу, как она замирает, открыв рот.
Эта вульгарная кроваво-красная помада, которую мне так нравилось размазывать большим пальцем по ее губам. Нравилось видеть эти губы, когда Аля обхватывала мое естество. Сейчас все смотрелось пошло, некрасиво. Слишком вызывающе, отталкивающе.
— Ты меня не хочешь? — шепотом произносит Аля. — Этого не может быть.
— Может, мне нравится другая женщина. Между нами все кончено, — отворачиваюсь, морщась от ее рук, что цепляются за мои бедра.
— Ты не имеешь права! Мы хотели пожениться! — с вызовом произносит Алевтина. — Или ты забыл про нашу договоренность?
— Хотел, но все проходит.
— Думаешь, что нашел себе богаче, красивее?
— И это тоже, а главное, у нее нет отца, который смотрит на меня как на червяка у своих ног. Твой отец никогда не позволит нам пожениться, а я ждать не намерен.
— Нет, нет… — мотает головой Аля, отрицая очевидное. — Это временно, ты же знаешь, что я тебя люблю.
— Уходи, оставь меня в покое, — отмахиваюсь от нее, как от надоедливой мухи.
Встаю с дивана, чтобы налить еще виски, но Аля не дает ступить ни шага. Валяется в ногах, цепляется за брюки, всхлипывает, захлёбываясь рыданиями. Никогда не любил такие сцены, они вызывали во мне только отвращение, раздражали еще больше. Я сейчас не чувствовал к Алевтине ничего, кроме злости. Зачем так унижаться, тем более когда все кончено? Кому она делает этим лучше? Мне или себе?
— Отцепись, мне ты неприятна, — отбрасываю ее от себя, и Аля, рыдая, падает на ковёр. — Найди себе кого-нибудь или выйди замуж, как хотел твой отец.
— Я всё расскажу папе, — вскидывает на меня заплаканные глаза. — Он с тебя шкуру сдерет за Леру.
— Рассказывай, моё отношение к тебе станет только хуже. Я уже сказал, уходи, — иду в свой кабинет, оставляя младшую Княжину рыдать на полу. Ну что за бабы в этой семье. Вроде бы и всё у них есть: деньги, красота, а достоинства нет. Хотя у Лерки было, да. Она по-своему красива была, если бы следила за своим весом. Лерка со стальным стержнем была, хоть и любила меня до дури. А эта словно каша, красивая, глупая, надоела.
— Ты ещё пожалеешь! — кричит из гостиной Аля, а я усмехаюсь, закрываю дверь в кабинет, чтобы не слушать её рыдания.
Всё как ты и хотела, Полина. Теперь я свободен и могу полностью стать твоим. Дай мне только шанс.
Уснул уже за полночь, когда допил почти всё, что было в бутылке. И первый раз мне приснилась покойная жена. Раньше никогда не снилась, а в этот раз я видел её совсем рядом, она сидела на моей кровати и смотрела на меня осуждающим взглядом.
— Ты убил меня, — сказала Лера, а затем начала смеяться.
Вначале смех был нормальным, а потом перерос в жуткий, со оскалом и искривлённым ртом. Я проснулся от страха и собственного крика. Сердце билось так, что готово было взорваться в груди. Никогда мне не было так страшно, как сейчас. До дрожи в руках и холодного пота по телу.
