– Это вы меня извините, – задорно усмехнувшись, отозвался тот. Даже в чужом образе он буквально подавлял своей харизматичностью. – Уж очень хотелось глотка вина и хорошей компании. Вы ведь не откажетесь выпить со мной?
Разве здесь кого-то интересовали мои желания?!
– Я предпочту… – начала я, когда его рука двинулась вдоль ряда бутылок.
– …шаре, – закончил он вместо меня. – А вы что будете, господин капитан? – Смолин очень ловко отвлек меня, заставив смотреть куда угодно, но только не на подходивших к нам Райзера и Левицкого. – Стас, ты ведь любишь «Задорское»?
Устоять перед его напором было невозможно. Но это как раз меня и успокоило, окончательно убедив, что стоявший передо мной мужчина – Валесантери Горевски. Эмпатия была его сильной стороной, а сейчас он просто бил эмоциями, заставляя слушать себя и соглашаться.
Принуждением, в отличие от того, что делали ментаты, это не являлось. Максимально усиленная искренность чувств, не более того. Все всё понимают, но сопротивляться не в состоянии. Разве можно противиться урагану?
Можно, если уметь. Я – умела, Шаевский обязан был уметь, Валанд, насколько я успела понять, был способен справиться и с большим, а вот Левицкий – нет. Появившаяся в его взгляде бесшабашность – очевидное свидетельство слабости.
Бокал с шаре был уже у меня в руке. Заметить – заметила, но взяла машинально, буквально сбитая с толку происходящим.
Шикарный урок! Браво, Шторм!
Сколько ни рассказывай, как действует мастер своего дела, пока не увидишь – не поймешь. Теперь я знала, каким образом Горевски удавалось уходить из поставленных на него ловушек. Имея технические возможности контрразведки, обмануть сканеры не проблема. А попробуй обмани живых людей, которые вот они, смотрят на тебя, следят за каждым твоим движением…
С талантом Валесантери это выглядело просто играючи.
– Стас!
Обаятельнейшая улыбка, и Левицкий принял поданный ему фужер с янтарно-желтым напитком, поднес к губам…
Меня обдало холодной волной: взгляд лже-Смолина – как бросок кобры. Он смотрел на мои руки, на Райзера…
Передача! Только теперь пальцы ощутили небольшую выпуклость на ножке. Будь подставой, выглядело бы просто шикарно.
Следуя безмолвному приказу, словно задумавшись, протянула свой бокал каперангу. В моей ладони тут же оказался другой. Очень быстро, глаз заметит, если только точно знать, а глушители собьют запись.
Еще одна причина провести мероприятие именно здесь. Высокопоставленные гости – гарантия конфиденциальности всего, что будет происходить.
А действо между тем продолжалось, укладываясь в считаные секунды.
– Прошу меня простить, – Райзер склонил голову передо мной, игнорируя всех остальных, – но я вынужден вас покинуть.
Я ответила доброжелательной улыбкой, удерживая в поле зрения Станислава. Каперанг – не моя забота, им займутся Шаевский и Валанд. Моя задача – прикрытие Смолина. И, насколько я понимала, как раз сейчас и подошел мой черед вступать в игру.
Левицкий еще «плыл», но волна эмоций уже откатывалась, оставляя после себя легкую опустошенность. Я проходила через это, так что представляла себе все, что сейчас с ним творилось.
Истощение, которое обычно сопровождалось апатией. Никакого вреда для разума, некоторое смятение в душе и ничего более. А уж имея их закалку, пройдет, даже не заметит.
– Кажется, мне тоже пора, – подмигнув, произнес лже-Смолин, ставя свой бокал на стойку. Нас и Райзера отделяли уже несколько шагов и с десяток желающих вкусить плотские прелести жизни гостей.
– Удачи, – скорее выдохнула, чем прошептала я, разворачиваясь к Левицкому. Крошечная капсула была у меня в руке, только коснуться пальцами губ. Ничего криминального, минут пять дурноты, и ни одна экспертиза следов не обнаружит. Припасла для других, но сейчас она вписывалась в ситуацию просто идеально. Без команды Станислава остальные действовать не будут, а Станислав… – Что-то мне нехорошо…
С моментом угадала, поймать Левицкий меня успел. Был явно в ярости, но в то мгновение, когда черная пелена затуманила взор, меня это мало интересовало.
Я свою задачу выполнила.
* * *
– Лиз, Лизи… – Голос Иштвана звучал встревоженно.
Иштван?! Хотелось или нет, но глаза пришлось открыть. Звать должен был Левицкий, я точно помнила, как упала ему на руки, украв те драгоценные секунды, которые требовались, чтобы отдать приказ. Горевски – я больше не называла его Смолиным, будучи уверена, что эта его маска осталась в прошлом, – их должно было хватить.
Память меня не подвела. Станислав стоял рядом и изучал данные мини-диагноста. Иштван же вел себя, как истеричная особа, опровергая все, что я о нем уже знала.
Надо будет поблагодарить Валенси за такой экземпляр. Или… Ровера? Я не исключала и этот вариант. Кто-то же должен был страховать меня на Зерхане?
Руми идеально подходил на роль тени. Ну и информатора, конечно. Вот только все пошло не так, как планировалось, лишь роли и остались.
Версия была интересной, но стоило всплыть имени губернатора, как она тут же потеряла свою актуальность. Скорее уж Валенси, чем мой неординарный начальник.
Не думала я, что инициатива с помощью дочери Шамира ему понравится.
– И как? – вяло поинтересовалась, зашевелившись в объятиях Иштвана. Укоризненный взгляд Левицкого проигнорировала, по сценарию мне было все еще плохо. Прибор в его руках должен был это подтверждать.
– Хотелось бы мне знать.
Пришлось посмотреть на него… разочарованно. Пояснила:
– Спина.
Станислав качнул головой, по-видимому, коря себя за недогадливость. С учетом всех моих выкрутасов в последние дни объяснение выглядело вполне адекватно.
Наличие у ребят диагноста я не исключала, хоть и ставила под сомнение. Впрочем, это ничего не меняло. Догадаются сами – буду считать, что мне не повезло, не догадаются…
Как там говорили: «Не пойман – не вор»?
Попытка подняться не удалась, Иштван только крепче прижал к себе. Пришлось проявить твердость характера:
– Отпусти.
Прежде чем обратить внимание на просьбу, прозвучавшую жестче, чем стоило, Руми переглянулся с Левицким.
Вот ведь… Видно же, что оба размышляют о мордобое, но когда нужно выступить единым фронтом, успевают найти общий язык.
Разрешающий кивок, и Иштван, поддерживая, помог встать.
Отключиться я должна была минуты на три-четыре. Только успели вытащить в сад, чтобы не привлекать лишнего внимания – плохое самочувствие легко списать на акклиматизацию, – да начали выяснять, что произошло.
Могли не стараться, препарат впитывался молниеносно, так же быстро действовал и распадался на совершенно не фиксируемые этой игрушкой компоненты. Будь рядом медицинский сканер, следы сумели бы обнаружить, а так…
Единственная опасность – могли устроить панику и вызвать медиков, но и она была минимальной. Эти предпочитали держать ситуацию под контролем. Будь даже что серьезное, с гражданскими связываться бы не стали.
Тело все еще слегка потряхивало, но я не беспокоилась, дрожь – явление временное.
– Я что-то пропустила? – Вопрос был не без намека.
Левицкий скривился, не скрыв неприязни во взгляде, брошенном на Руми. Тот продолжал стоять вплотную ко мне, готовый поддержать, если потребуется. Но важнее было другое. Станислав нервничал, волнение пробивалось даже сквозь маску натренированного спокойствия.
– Тебе стоит поберечь себя. – Предложение вернуться в отель прозвучало весьма обтекаемо. Если не знать подоплеки – не разобраться.
– Стас, – оборвала я его нетерпеливо, но позволив почувствовать в голосе легкую усталость, – спасибо за помощь, но давай я сама разберусь, что мне стоит делать, а чего нет. Если чем-то помешала – извини, но мной было кем заняться.
Противостояние – глаза в глаза – закончилось поражением Левицкого. Вибрацию его комма я ощутить не могла, но Станислав слегка дернулся, когда тот сработал на вызов.
Будет возможность, предупрежу Шаевского, что его офицер находится на грани психологического срыва. С причинами пусть разбирается сам, но в сделанном выводе я не сомневалась. Единственное, надеялась, что это не следствие внимания самаринянина. В этом случае прогноз на будущее Левицкого выглядел мрачно.
– Вы присмотрите за ней? – довольно спокойно, словно опровергая мои предположения, поинтересовался Станислав у Руми.
Убедить меня в своей стабильности ему не удалось, я не видела, но чувствовала надрыв в его душе.
– Не беспокойтесь за нее, – отозвался высокомерно Иштван. – Пока Элизабет со мной, с ней ничего не случится.
Я бы не стала утверждать столь категорично, но в данном случае предпочла промолчать. Левицкий, который понимал это не хуже меня, – тоже.
