– И никто ничего?
Иштван посмотрел на меня настороженно, словно догадываясь, о чем я только что подумала.
Я с предположением не ошиблась.
– Только не вздумай ввязываться! – произнес он неожиданно жестко. Да что ж мне так везет в последнее время на «заботливых» мужчин?! – Из журналистов похоронили четверых. Никто не сомневается, что их рук дело, но никаких доказательств. Про службу порядка и говорить не стоит, там счет идет уже на десятки.
– Связи с криминалом? – пропустив его предупреждения, поинтересовалась я.
Иштван нахмурился, но ответил:
– Есть такие сведения. Сотня женщин – официальные данные. По некоторым оценкам, их на порядок больше. Остальные идут через теневые структуры. Пропадают бесследно.
– Весело у вас здесь, – философски заметила я, просчитывая, какое это отношение может иметь к моему заданию. На первый взгляд, совершенно никакого. Только почему тогда на душе так неспокойно? – А пригласи меня танцевать!
Руми, как недавно Валанд, недовольно качнул головой, но руку, предлагая мне опереться на нее, согнул.
Он был прав, мое предложение не предполагало развлечения. Сопровождая молодую женщину, в зал, из которого доносилась музыка, направился лже-Смолин. Райзер, насколько я успела отметить его передвижения, уже был где-то там.
Вряд ли это значило что-то серьезное – бал только начинался, но я предпочитала не упускать их из вида.
* * *
Нас перехватили буквально сразу. Подошедший служащий извинился, склонив голову, и передал приглашение губернатора присоединиться к нему и его семье. Насколько я поняла, для меня на этом мероприятии была заготовлена роль главного блюда.
Противиться такой удаче даже не думала, но и согласиться так легко не могла. Помнила про Валанда и Шаевского, которые намеревались вывести меня из игры.
Зачем? Ответов на этот вопрос было несколько. Ни один из них не учитывал их заботу о моем душевном или физическом здоровье.
Бросив взгляд на Иштвана, задумчиво посмотрела на стоявшего напротив посыльного. Тот правильно расценил затянувшуюся паузу.
– Господин губернатор приглашает вас обоих, – бесстрастно уточнил тот, затянутой в перчатку ладонью указав, куда именно нам следует идти.
Идти пришлось в другую сторону, так оказалось ближе.
Большой Дом был выстроен буквой «П», два более длинных крыла соединялись между собой по первому этажу широким стеклянным проходом, превращенным в подобие зимнего сада.
Нас ждали в большом холле, примыкавшем к входу с террасы, но с противоположной стороны к той, в которую двигались до этого мы с Руми. Народу там было значительно меньше, видно, самые сливки, без которых ни одной власти не обойтись.
Сам факт меня нисколько не удивил, если только присутствие того самого жреца самаринян – дипломата, от встречи с которым меня предостерегал Иштван. Правда, стоял он в стороне и в гордом одиночестве, но для определенных выводов уже и этого оказалось достаточно.
– Моя дорогая, – завидев нас, произнес губернатор, обращаясь к миловидной, но с налетом душевной усталости женщине рядом с собой, – позволь тебе представить нашу гостью с Земли, журналистку Элизабет Мирайя.
Я доброжелательно улыбнулась, остановившись так, чтобы держать в поле зрения и вход, и, что мне казалось более важным, самаринянина.
– Очень приятно, госпожа Мирайя, – ответила та низким, грудным голосом. Интуиция взвилась растревоженной птицей. Сильный, глубокий, ярко вибрирующий голос и потухший взгляд. Мне стоило присмотреться к этой женщине. И не только к ней. Я буквально кожей ощущала, на кого именно направлено внимание жреца. – Таисия Эйран.
– Я тоже рада нашему знакомству, госпожа Эйран. – Протянула ей руку, признав в ней уроженку Зерхана. Рукопожатие при знакомстве здесь использовали не только мужчины.
Шамир довольно ухмыльнулся, когда его жена ответила на мое приветствие.
– Говорил тебе, что госпоже Элизабет есть чем нас удивить. – И уже обращаясь ко мне, спросил: – А как вы догадались насчет Таисии?
Я продемонстрировала легкую смущенность – изображать из себя стерву смысла пока что не имело, взглядом указала на хрупкую, напоминающую нераскрытый бутон девушку, которая робко пристроилась за спиной первой леди планеты.
– Ваш дочь слишком юна, – я использовала весьма обтекаемую формулировку, чтобы намекнуть на невинность очень похожей на мать особы, – ее глаза еще не отцвели.
Кадык губернатора дернулся, выдав его волнение, но это было единственное доказательство того, что мой ответ вызвал в нем болезненные эмоции.
Еще одна загадка к тем, от которых у меня уже распухала голова.
Что же здесь творилось, если не несущая двусмысленности фраза заставила явно умеющего держать себя в руках мужчину реагировать столь остро?!
Я была уверена, что, пока не раскрою все, Зерхан не покину. Что бы ни думал об этом Ровер и все остальные.
– Вы очень наблюдательны, – тем не менее добродушно заметил он, но за этой фразой я услышала другую: «И слишком хорошо подготовлены для отдыха!»
Он был прав, но знать ему об этом пока не стоило.
Моя улыбка была довольной:
– Это – профессия, господин губернатор. – Называть его по имени в присутствии семьи не стоило. – Спросите у Иштвана, он подтвердит.
Руми и на этот раз оправдал мое доверие, тут же вклинился в разговор. Здороваться с Таисией он не стал, видно, уже успели пообщаться.
– Это так, Шамир, – мелькнувший в интонации намек я не пропустила. Было чувство, что я сдала определенный экзамен, но экзаменатор все еще сомневался, ставить ли мне «отлично». – У журналистов такого уровня, как Элизабет, потребность докапываться до сути уже вбита в подкорку. Она делает это, не задумываясь.
А еще я, не задумываясь, ощущала, как сгущалось вокруг меня напряжение…
Как я там говорила: «Во что это я еще впуталась?!»
С этим вопросом было так же, как и со всеми предыдущими. Не до них!
Наше общение надолго не затянулось. Мне представили еще с десяток близких к семейству деятелей с их женами, детьми и подругами, и распорядитель банкета пригласил всех пройти в главный зал, где должна была состояться торжественная часть. Поздравления и ответное слово.
Я какое-то время держалась рядом, потом, воспользовавшись тем, что Иштван начал увлеченно спорить с кем-то из местных министров – его имени я не запомнила, незаметно отстала. Вручить свой подарок я всегда успею, а вот осмотреться – вряд ли.
Передвигалась я со всеми предосторожностями. Пару раз едва не столкнулась с Валандом, успевала укрыться за чужими спинами буквально в последнее мгновение. Один раз почти пересеклась с Шаевским – тот двигался по весьма замысловатой траектории, то ускоряя, то замедляя шаг. Смешно не было, избежать его внимания оказалось весьма сложно.
А вот Левицкий на глаза мне не попадался, что сильно напрягало. Уязвленное самолюбие – достаточный аргумент, чтобы сделать попытку отыграться.
Видела Райзера. Тот, заметив, сдержанно улыбнулся. Жаль, был далеко, чтобы заметить то, что он пытался скрыть от меня, резко отвернувшись.
Это было интересно, но на данный момент не столь важно. Капитаном занимался Марк, я не собиралась отнимать у него хлеб. Мне нужен был Смолин.
Инженера я нашла в курительном зале. Занесло меня туда случайно, я просто свернула не в тот коридор. Не без умысла, конечно, мои не активированные маячки стояли теперь везде, где я побывала, но как объяснение вполне могло сойти.
Тот откровенно флиртовал с двумя девицами, одаривая их не самыми изысканными комплиментами. Я была уверена, что в его лексиконе присутствовали и другие, но, судя по реакции восторженных особ, хватало и этих.
Неторопливо осмотрелась.
Довольно большая комната, темные ковры на полу, в тех же тонах чуть приоткрытые тяжелые шторы на окнах. Свет разрезал помещение почти на ровные квадраты.
Шесть круглых столиков, по три кресла рядом с каждым. На отдельном – деревянные коробки с сигарами и сигаретами. В другом углу еще один, на подносах расставлены кофейные чашки, кофемашина… За портьерой, похоже, была скрыта дверь. Вряд ли грязную посуду уносили на виду у гостей.
Смолин не мог меня не увидеть, но ничем не дал понять, что мы знакомы. Продолжал рассказывать что-то веселое, по крайней мере, его спутницы смеялись.
Мне нужен был повод, чтобы остаться. Кофе?
Взгляд зацепился за висевшую на стене чеканку. Весьма далекий от современных сюжет, едва заметный налет на металле… Даже не будучи специалистом, я могла сказать, что вещь уникальная. И таких, как она, здесь было не меньше дюжины.
– Интересуетесь?
Я оборачивалась медленно, успев заметить, как ладонь Смолина потянулась к виску. Значит, и тогда, в столовой крейсера, я была права, приняв этот жест за предупреждение.
