до войны. Среди художников-экспрессионистов был известен Людвиг Мэйднер, получивший признание своими картинами горящих домов, из серии апокалиптических пейзажей. Сам Мэйднер заявлял в 1912 г.:
«Я разгружал свои навязчивые идеи на холст день и ночь. Ими были Судный день, конец света, галереи виселиц и черепов, которые есть символы смерти, одновременно они являлись предвестниками катастрофы, надвигающейся на человечество»[220].
Россия тем временем осуществила свое видение модернизма, показав апокалипсис города во всей его мощи. В 1912 г. был опубликован модернистский роман «Петербург» писателя Андрея Белого, оказавший огромное влияние на современную литературу, в том числе на писателей Джойса и Пруста. Последние написали свои известные произведения лишь в 1916 г. Интерес к апокалипсису у Андрея Белого был вызван его увлечением оккультизмом и многолетним знакомством с австрийским оккультистом Рудольфом Штейнером. В его романе изображается довоенный Санкт-Петербург, жители которого со страхом ожидают надвигающуюся на них катастрофу. Этот город хотя и находится под защитой ангелов, но дьявол рыщет по его улицам, а люди боятся, что будут завоеваны новой азиатской ордой. Статуя медного всадника — распространенный символ — очевидно один из четырех всадников Апокалипсиса. Только шепотом персонажи Андрея Белого могут обсуждать «Второе пришествие Иисуса Христа». Петербург — город, переживающий конец света[221].
Хотя Андрей Белый не был знаком с художником Василием Кандинским, их творения напоминают друг друга во всем. В 1912 г. Кандинский редактировал легендарный альманах «Синий всадник», который историки культуры оценивают как эпохальное явление в европейском модернизме, как творческое соединение немецких и российских художников. Именно поэтому мы больше не видим религиозной подоплеки в названии картины «Синий всадник», так как это название стало одновременно названием модернистского движения в немецком экспрессионизме, возникшего после протеста поклонников Кандинского, которому не разрешали демонстрировать свои картины. Это стало апогеем европейского модернизма. Один из основателей этого движения Франц Марк в 1913 г. стал рисовать только животных, но обязательно в синем цвете. Так ему виделось приближение мировой войны. Внизу холста он помещал изречения из буддистских текстов, например такого содержания: «и появилась пылающая агония». Во время мировой войны Марк стал использовать свою манеру изобразительного искусства для камуфляжа немецкой артиллерии, чтобы обезопасить ее от бомбежек вражеских самолетов. Сам художник погиб в битве под Верденом[222].
Модернистом в живописи была русская художница Наталья Гончарова, создавшая в 1910 г. ошеломляющее изображение архангела Михаила, главу всех ангелов, которые вместе с ним принимают участие в заключительном сражении апокалипсиса. И хотя Гончарова была настоящим художником-авангардистом, все ее работы выполнены в традиционном стиле русского изобразительного искусства. В 1915 г. она специально готовила декорации для балета Сергея Дягилева «Литургия», во время которого над сценой парили нарисованные ею на больших холстах древние шестикрылые серафимы, и все это сопровождалось духовными песнопениями из литургии Православной церкви[223].
Во всем этом мы наблюдаем не только влияние традиционной веры, но и современного оккультизма. Другим известным авангардистом в России был знаменитый композитор Александр Скрябин, ярый приверженец теософии, о которой мы будем говорить ниже. Перед войной Скрябин поставил свою великую мистерию, не имевшую по своим затратам ничего подобного ранее, но прославившую его во всем мире еще и тем, что она впервые в истории человечества была сыграна в предгорьях Гималаев[224].
Вдохновение
Своеобразная трактовка Библии авангардистами нисколько не вызывала отрицательного отношения церкви, наоборот, она весьма охотно с ней соглашалась. Часто наблюдается трансформация традиционных религиозных представлений с новыми идеями и мыслями. И это можно проследить в творчестве и деятельности некоторых наиболее известных культурных и политических лидеров этого времени.
Бум оккультизма и мистицизма стал явлением целого поколения, несмотря на то, что они были связаны с явлениями, которые на первый взгляд казались примитивными или иррациональными. XIX век был эрой воинствующего прогресса и борьбы рационализма с отжившими идеологиями, но с 90-х гг. этот прогресс подвергся сильным нападкам. Стали появляться новые подходы в научных исследованиях, наподобие «витализма», главная идея которого заключается в том, что живущий организм функционирует совершенно по другим законам, а не по тем, которые открыли ученые-материалисты — физики, химики и биологи. Некоторые теоретики этого нового направления в науке постулировали более высокие принципы жизни и энергии движения. Примененный к обычной жизни, витализм вместо научного эксперимента возвеличил интуицию, внутренний импульс, что было псевдонаучно. И если сила жизни теперь не зависела от тела, то, соответственно, и смерть отдельного индивидуума была лишь новой формой жизни. Художники и писатели с энтузиазмом ухватились за эту идею и стали искать вдохновение в неевропейских культурах, что стало причиной глобализации Западной Европы. Известные шедевры XX в. — от картин Пикассо до балета «Обряд весны», поставленного в 1913 г. Стравинским, — всего лишь примитивные подделки под великое искусство[225].
Но за всеми этими новыми идеями и культурными веяниями в действительности стояли тайные политические силы, которые сами нисколько не отрицали достижений науки и техники, осуществленные в XIX в., но только хотели присвоить их себе. Наука, открывшая тайну электромагнитных сил, радиоволн и радиоактивности, больше не нуждалась ни в каком мистицизме и иррационализме. Ученые также познали тайну атомного ядра и доказали его бесконечную делимость. И после такого научного прогресса спиритизм обрел новую силу, а спиритические сеансы теперь стали транслироваться по радио[226].
Интерес к этой теме настолько был силен, что культурные обозреватели даже утверждали о фундаментальном изменении человеческого сознания, и это мнение не подвергалось сомнению вплоть до 70-х гг. XX в. В 1910 г. вышла статья американского журналиста Рея Стэннарда Бейкера под названием «Духовное волнение», где заявлялось, что старый материализм умер, и поэтому люди повсеместно увлеклись мистицизмом. Им нужна новая духовная пища, от которой теперь не отказывались даже такие рационалисты, как Уильям Джеймс, говоривший по этому поводу в 1907 г.:
«Весьма очевидно, что волна религиозной деятельности, аналогичная в некоторых отношениях распространению раннего христианства, буддизма и магометанства, наполняет сегодня наш американский мир».
Его слова в полной мере применимы и к Западной Европе, где наблюдались те же самые процессы[227].
«Духовное волнение» нашло глубокий отклик у членов известного в то время теософского общества, основателями которого являлись мыслители-модернисты и творческие лидеры по обе стороны Атлантики, которое вскоре стало источником всех других современных тайных обществ. Первоначально теософия, как англо-американская смесь, была создана в 70-х гг. XIX в. Еленой Блаватской — еще одним известным российским гуру. Глубоко проникнув в тайны индуизма и буддизма, она утверждала, что получила от древних исчезнувших цивилизаций неизвестное никому знание, которое отрицают ученые, так как оно доступно только через видение и транс. Представители
