хоть и возникло желание сразу осушить весь бокал. А ведь я отчаянно надеялась, что мы больше не вернемся к этой теме.
— Что… Что будет, если я откажусь? — Я спрашивала настолько осторожно, будто от этого вопроса зависела вся моя жизнь. Возможно, так и было. Мейсон ведь то еще чудовище.
Сжимая бокал, я нервно сделала еще несколько глотков. Ожидая ответа, внутренне ощутила себя так, словно прошла как минимум пара лет. Даже удивительно, как в период страха время может замедляться.
— Я такого ответа не приму. — Мейсон посмотрел мне в глаза. Не отрывая от меня мрачного взгляда, он достал из кармана сигареты. Подкурил одну.
— Тогда… Я… — Сделав глубокий вдох, я поднесла бокал к губам. Незаметно для себя выпила все до дна, и теперь алкоголь заметно ударил в голову. — Я не могу. Я все равно отказываюсь.
— Причина?
Я чуть не поперхнулась воздухом. Разве она не очевидна?
— Я боюсь тебя, — произнесла на выдохе.
— Я уже говорил, что ничего тебе не сделаю. — Он выдохнул дым и сбил пепел.
— Я… — Ненадолго зажмурившись, я продолжила: — Я никогда не смогу забыть того, что произошло за последний месяц. Ты мне до сих пор снишься в кошмарах. Но даже если это опустить… хотя это невозможно… Отношения с тобой… Их просто не может быть. Во-первых, я не вижу в тебе мужчину. Вообще. Никак. Во-вторых, ты человек со своими интересами, которые меня… — Я судорожно выдохнула: — пугают. То есть у тебя ни разу не было отношений. Я имею в виду — обычных. Зато имелось много «игрушек». Тех девушек, которые…
Наверное, я зря пила. Не просто же так я не любила алкоголь. Я мгновенно пьянела и начинала вести себя далеко не так, как мне бы хотелось. Например, я заметила, что уже сейчас мой голос стал немного громче, а язык развязался. Это плохо, ведь рядом с Ридом наоборот следовало следить за каждым словом.
А я уже наговорила много лишнего.
Умом я это понимала, из-за чего лихорадочно поспешила исправиться.
— То есть… Это трудно объяснить, но ведь у тебя касательно девушек особенные интересы. Это… не плохо. Много кто… — Я опять судорожно выдохнула. — В постели предпочитает не обычную близость, а нечто иное. Поэтому ты и покупал себе эти «игрушки». Девушек, которые за деньги подчинялись тебе. Но… у меня таких интересов нет. Они… меня пугают.
Наверное, лучше бы я молчала.
— Тебе… Тебе лучше найти ту, которая разделит твои интересы. — Я произнесла это совсем тихо, решив на этой фразе закончить поток слов.
Против воли я вспомнила «игрушки» Мейсона. Самые первые были из нашего города. Две девушки — из приличных родов. Ухоженные и безбожно красивые. Но с ними имелась одна проблема: будучи из высшей знати, они не хотели довольствоваться ролями «игрушек». Они желали куда большего. Например, чтобы Рид стал их официальным парнем. А это уже выходило за пределы его интересов. Ему требовалось только беспрекословное подчинение. Лишь игрушка. Кукла, с которой можно делать все, что захочется.
Поэтому все его дальнейшие «игрушки» были из других городов. Они приезжали, жили в доме, который им предоставлял Рид, а когда они ему надоедали, их сопровождали обратно.
Некогда я назвала этих девушек обычными проститутками, ведь, по сути, за оказание сексуальных услуг они брали деньги. А потом, после выполнения своей работы, уезжали.
Но Рите сказала, что это не так. «Игрушки» для Мейсона подбирал специальный человек, и чаще всего он искал девушек среди моделей.
«И что? — спросила я тогда у сестры. — Если они не занимаются таким постоянно и даже если один-единственный раз оказали такую услугу, это не меняет того факта, что они взяли деньги в обмен на доступ к их телу».
«Ну, с этим я спорить не буду. Но все же эти девушки не шлюхи в обычном понимании этого слова. Для многих такое предложение вообще было оскорбительным».
«Многие отказывались?»
«Из тех, кому предлагали, — ни одна».
Мне хотелось засмеяться. Предложение оскорбительное, но на него все же соглашались. Где гордость? Но Рите сказала, что мне не стоит их осуждать. Мне вообще в это лезть не стоит.
Позже я поняла, что сестра была права. Во всяком случае, в том, что эту тему мне затрагивать не следовало. К сожалению, время от времени она сама меня затрагивала.
Несмотря на то, что Рид не водил этих девушек домой, я все равно часто их видела. Например, в городе. В сопровождении верзил Мейсона они часто гуляли по магазинам. Скупали роскошную одежду элитных брендов и посещали лучшие рестораны. Судя по всему, Рид платил им достаточно, чтобы они позволяли себе все, что захочется.
Эти девушки были великолепны. Настолько красивые, что на них оборачивались и засматривались. Мужчины завидовали Риду, считая, что его женщины — самые привлекательные. Никого не волновало то, что это лишь «игрушки».
Некогда, из интереса, я тоже на них смотрела. Учитывая то, какую роль Мейсон отвел этим девушкам, я считала их несчастными.
Но со временем поняла, что это не так. Им явно нравилось быть рядом с Ридом. И дело даже не в деньгах, хотя его состояние и было для них плюсом. К слову, насколько мне известно, ни одна из «игрушек» не продержалась до конца контракта. Все они надоедали Риду куда раньше. Их сопровождали домой, и въезд обратно в город был запрещен. Так Мейсон показывал, что для него они лишь вещи, которые после использования превращались в мусор.
А мусору в этом городе не место.
А поскольку Рид почти все время был тут, встретиться с ним они больше не могли.
Зато Рите училась в столице, и бывшие «игрушки» часто находили ее. Я прекрасно помнила, как она однажды приехала домой на каникулы и, только зайдя в холл и увидев Рида, взорвалась возмущением, говоря, как они ее уже достали.
Позже, когда мы сидели в ее спальне и Рите разбирала вещи, сестра немного успокоилась, но все же на эмоциях сказала:
«Достали они меня. Возвращаюсь с учебы домой, а они уже поджидают под дверью. Начинают рассказывать о том, как безмерно любят моего брата и хотят быть с ним. Просят помочь с этим. Некоторые рыдают. Некоторые, черт их раздери, пытались подружиться со мной. Будто мне нечего больше делать, кроме как общаться с ними! Однажды ко мне пришли сразу две бывшие «игрушки». Они увидели друг друга, начали ругаться, а потом и драться. У меня потом под дверью валялись клоки их волос. Да за что мне такое?»
«Они ненормальные?»
