— Давно пора. Счастье твоё, что здесь пока не требуешься. Не успеешь оглянуться, как мне понадобишься. Ну, на чуть-чуть.
Майка знала, что заказчику не терпится начать работы, не взирая на отсутствие завершённых архитектурных проектов, поэтому она с любопытством взглянула на Боженку:
— А что? Уже где-то начали?
— Площадка. Землемер бесчинствует, рвёт на себе волосы, уже полголовы лысые, план освоения территории готов тоже только наполовину. Одно известно наверняка, конструкторы настояли, а значит, земляные работы начинаем с них.
— Земля оттаяла?
— Даже замёрзнуть толком не успела, по слухам, морозы только предстоят. Но что успеют, то успеют. Пока бытовку для людей ставят, аккурат фундамент от теплицы сгодится. А я вся на нервах — мне воду меняют. По чётным туда, по нечётным назад… Потому и хочу с тобой посоветоваться: сделать, что ли, и так и так?
— Но бебехи сзади надо прикрыть, — строго напомнила Майка, подавая чай.
Боженка сердито фыркнула и с наслаждением вдохнула аромат напитка.
— Вот я и говорю, за ними нужен глаз да глаз. И как ты такой умудряешься делать?.. Ладно, работа работой, но не одной работой жив человек.
Подруга задумчиво попивала чаёк, видно было, что не знает, как подступиться к теме. Разблокировали её дети, у которых кончились муравьи.
На пороге кухни нарисовался Томек.
— Я делом займусь, а у неё язык, — доложил он кратко.
Майка кивнула, и дети исчезли с горизонта.
— Я бы так не выдержала, — мрачно заявила Боженка. — Не, не детей, а этой мути с Вертижопкой. Взашей бы мужика из дому выперла.
Майка принялась собирать разную утварь, чтобы переместиться с милой беседой в гостиную.
— Мне и утруждаться не пришлось, — спокойно заметила она. — Сам убрался.
— Временно. У меня сильное подозрение, что вернётся, как только тот, с кошельком, приедет. По слухам — от Анюты, она руку на пульсе держит, — ничего он не ищет. Доминик в смысле. Квартиры. Что ты сделаешь, если вернётся?
— Ничего.
— Как ничего?
— Так, просто ничего.
Боженка опять немного помолчала. Майка уселась на своё рабочее место.
— Это Вертижопкина проблема, — беспечно заметила она. — Вдруг он опять постели перепутает. А дети будут очень рады.
— Ещё не знают?
— Чувствуют. Подсознательно. Я делаю, что могу, но если Доминик вернётся… Сама понимаешь.
— Я не из вредности, — ещё мрачнее продолжала Боженка после очередной минуты молчания. — Я только пытаюсь всё это как-то переварить. А что будет, если он сюда эту вертлявую гниду притащит?
— Вышибу с треском вместе с гнидой, можешь не сомневаться. А если меня дома не будет — вижу, что у тебя на языке вертится, чтоб об этом спросить, — будет его сестра. Регина на него окрысилась, не приведи господь, и у нас договор. Когда меня нет — она тут. Всё равно по Интернету работает, поэтому ей без разницы, а второй компьютер с принтером стоят в спальне.
Боженка слушала жадно, с каждым словом успокаиваясь. Регину она знала и её участие одобряла безоговорочно.
— Уже здесь сталкивались?
— Да. За последние недели дважды.
— И что?
— Да ничего особенного. Родственные чувства из всех щелей на улицу хлестали.
— Погоди. Ты же говорила, что семья не знает…
— Верно. За исключением Регины. Раз на них случайно напоролась на прогулке, учуяла и просекла. Прижала Доминика, а он, мало что честный, да разве мог от своей богини откреститься? Регина ничего не сказала, решила сначала со мной поговорить.
Боженка не скрывала облегчения:
— Как я понимаю, поговорила. И слава богу, а то я уже собиралась у тебя пожить вместе с Янушем, ногой и капустой. Даже придумала, что твоим детям скажу.
— Ну? Интересно…
— Что тоже собираемся детей завести и хотим попробовать, как это. Пожить с ними и вообще, а ты нам разрешила. Беда в том, что мы оба работаем, но сейчас, пока он со своей ногой на больничном…
— Ненадолго, — предупредила развеселившаяся Майка. — У него ничего серьёзного, скоро выпишут.
— То-то и оно, — согласилась подруга и вылезла из кресла. — С Региной всё упрощается, я спокойна, а ты мне послезавтра нужна в луна-парке…
* * *
Погода упрямо радовала, доводя до отчаяния садоводов, у которых разнообразная растительность раньше времени пёрла из земли. Никто не сомневался, что зима ещё себя покажет, и все эти торопыги, как пить дать, загнутся.
— Слава богу, что у Боженки нет здесь своей плантации, — сказала Майка Стефану. — Обязательно впала бы в истерику и жизни была бы не рада. Ты можешь мне сказать…
— Слава богу, что Доминика здесь нет, — прервал её Стефан. — Ты… не того?..
Майка пожала плечами:
— Мне Доминик не мешает, в конце концов, мы же иногда встречаемся, и ничего. Раз даже по рассеянности выпил заваренный мной чай. Насколько мне известно, не отравился.
— Я тобой восхищаюсь, — признался Стефан. — Представить себе не могу, чем эта бредовая ситуация закончится. Я просто в ужасе и тем более тобой восхищаюсь.
— А всё потому, что мужчины в некоторых вещах трусливее женщин, — наставительно поучила его Майка. — Женщина, как ни в чём не бывало, позвонит через год, а то и два, после того как обещала, а мужик ни в жизнь не осмелится. От одной мысли о звонке одеревенеет и предпочтёт выйти с вилкой против голодной акулы.
— Тогда позволь хоть с двумя вилками.
— Позволяю, но у меня к тебе служебный вопрос.
Они стояли на краю территории будущего луна-парка у самого забора и обсуждали фронт работ. Теоретически Майка подключалась к делу на самом последнем этапе, на практике же следовало заранее предусмотреть для неё плоскости под художественное оформление и рекламу, ну, и главное, освещение. Со стороны технологов практически всё было готово, но без проекта конструкторов нечего было и начинать. Не везде, понятно, а только в том углу, где предполагалось разместить самые тяжёлые механизмы. Остальное было заботой архитекторов.
— Служебный? — Стефан заинтересовался. — А какой?
— Эта сторона, где стоим. Вы могли бы мне дать, ну, прикинуть в самом общем виде тылы своих построек. Внутренности мне не нужны, только внешний вид. Уверена, концепция у вас уже есть.
— Понятное дело. И даже конкретика. На прошлой неделе ругаться кончили и пришли к общему знаменателю: что первое, что второе, что ближе, что дальше. Получишь полное представление, что надо прикрыть.
— С удовольствием прикрою.
— А всё равно, как не крути, первая на очереди бытовка. Поначалу думали лишняя морока с этим фундаментом от теплицы, а оказалось — подарок судьбы. Панели уже привезли, завтра начнут. О, а эта что тут делает?
Вдали виднелся грузовик с бетонными панелями, к которым уже примерялся небольшой подъёмный кран, а возле него — несколько человек и среди них Вертижопка. Удивившийся было Стефан вспомнил:
— А, знаю! Сантехники её заловили, похоже, Зютек постарался, воспользовался случаем. Технический персонал есть технический персонал — без разницы, в какой отдел направят, но обиделась она здорово.
— С чего ты взял?
— Задом не вертит.
— А обиделась почему?
— Ну как же, оторвали её от Доминика! Причём тому хоть бы хны, сидит и считает. А Зютеку надо чертежи держать, ветер тут, видите ли. Не вертит в знак протеста против обоих.
Майку явление заинтересовало. Разглядывая маячившую вдали Вертижопку, она вспомнила последний доклад Боженки о выпирающей заднице. И впрямь, похоже было, что-то в этом есть.
— Мне фото нужно, — заявила Майка. — Так вдоль, с перспективой. Два фото, с обеих сторон, оба снаружи. И можем уходить.
— Не вопрос, — заверил Стефан, направляясь к теплице. — Фотограф где-то там слоняется, сейчас сделаем. Кажись, садовница тебе машет.
И правда, Боженка отчаянно махала, стоя практически в центре стройплощадки. Майка со Стефаном разошлись в разные стороны, поскольку тот хотел сразу отловить фотографа.
На опустевшем месте осталось одно сплошное расстройство.
Забор из тонких бетонных плит никакой звукоизоляции, ясное дело, не имел. Стоит ли удивляться, что прилипшие к сей преграде со стороны улицы Казик с Мундей беспрепятственно подслушали весь разговор Майки со Стефаном. В состоянии крайней озабоченности они оторвались, наконец, от мерзких плит и быстро двинулись вдоль ограды в направлении развалюхи и находящейся под угрозой теплицы.
— Я ж говорил: с той стороны на стрёме надо, — зло упрекнул приятеля Казик. — Ближе, и если что, то того. Вообще.
— Под ноги людям лезть? — огрызнулся Мундя.
— А что такого? «Ищу работу».
— Если б не те чёртовы собаки…
— А что? — Казику стало до того интересно, что он даже остановился, ведь в голосе Мунди прозвучали прямо-таки металлические нотки.
