Майка тем временем ждала Боженку неподалёку от сомнительного водоёма, который одни считали речкой, другие — озером, а недоброжелатели — так просто канавой, и на достаточном расстоянии от места происшествия. Она успела сориентироваться в намерениях гидравликов, считала, что оба предложения хороши и нет большой разницы, какое выбрать, поэтому и собиралась успокоить подругу, которая курцгалопом примчалась к ней, занятая совсем другим.
— Ты, слушай, как это ты… Ты здесь? Или мне кажется? Где ты есть? Тут?
— Тут я, не видишь, что ли? — Майка вдруг заволновалась. — Что случилось? Со мной что-то не так, или ты хуже видишь?
— Так как же ты это… — Боженка обернулась и с трудом начала приходить в себя. — Как же ты, чёрт побери, могла стрелять в Вертижопку там, если ты здесь, и почему в какого-то пацана, и где взяла стрелу?!
К Майкиному волнению прибавилось серьёзное беспокойство. Она подозрительно оглядела подругу:
— Боженка, ты в порядке? О чём ты говоришь?
— О том, чего вообще не понимаю. Что не ты пальнула в задницу Вертижопки, которая оказалась задницей постороннего парня, до меня уже дошло. В смысле дошёл сам факт, а вот всё остальное…
Майку сам факт заинтересовал чрезвычайно. Она потребовала подробнейшего отчёта, который и был получен. Когда, наконец, дошло и до неё, обалдела не меньше Боженки. И принялась усиленно соображать.
— Вижу только одну связь, если глаза тебя не подвели. Голубые джинсы. Как думаешь, возможно, кто-то перепутал задницы и стрельнул в пацана, думая, что метит в Вертижопку? И, заметь, вовсе не я, а кто-то другой?
— Тебе лучше знать, — желчно произнесла Боженка, к которой по ходу обсуждения понемногу возвращался здравый смысл. — Но я же тебя издалека видела и ни в жизнь не поверю, что ты, стоя здесь, попала в парня там. Нет на свете такой стрелы, что летела бы кружным путём!
— Бумеранг…
— Стрела это была, а не бумеранг! И вообще, почему стрела, ведь должен быть меч!
Майка какое-то время пыталась представить себе всю ситуацию:
— Реальная стрела, такая из лука?
— Реальнее некуда. Железная, не бутафория какая. Из сопляка кровь хлестала.
Некоторое время подружки ошарашенно молчали.
— Крови немного, — добавила честно Боженка, — куда больше всяких железяк сыпалось.
— Погоди, со стрелы или с пацана?
— Определённо с пацана. Стрела была в целости и сохранности.
— Значит, не из раскопок, — сделала вывод Майка после очередных размышлений. — Никакие археологические ценности не пострадали. Это хорошо. Слушай, а куда в этой заварухе Вертижопка-то подевалась?
Они неторопливо побрели к главным на этот момент воротам, у которых и разыгралась кроваво-развлекательная драма, поскольку оттуда им махали, с одной стороны, Стефан, а с другой — Зютек. Инцидент был исчерпан, строительные элементы занимали свои места, где-то среди сантехнического оборудования мелькнула Вертижопка с документацией в объятиях.
— Легка на помине, — ткнула в неё пальцем Боженка. — Здесь ошивается, им трубы привезли и развалили. Кто-то и правда перепутал её с тем сопляком, а вот кто, ума не приложу, раз уж знаю, что не ты. Прошу заметить, я для тебя — бесценный свидетель, ты должна меня холить и лелеять. Интересно, куда он стрелу дел?
— Кто?
— Зютек. Силой вырвал.
У Зютека стрелы уже не было, зато была часть плана местности, несомненно, вырванная из рук Вертижопки, и он сразу сунул его под нос Боженке. Майка вспомнила свои благие намерения и немедленно встряла, чтобы предотвратить уже висевший в воздухе очередной скандал. Из уважения к бесценному свидетелю (хотя пока и не поняла, зачем ей этот свидетель может понадобиться) она склонила чашу весов в пользу Боженки, подчёркивая, больше, чем нужно, достоинства будущей озеленительной концепции. Стефан поддержал её из своекорыстных побуждений, поскольку хотел получить ясность насчёт фотографа. Получил. Зютек пошёл навстречу и окончательно определился с водой, дав торжественное обещание не менять планов через день. И вдруг оказалось, что все довольны. Странно, но факт.
Такая божья благодать, столь редкая на несчастной изгаженной человечеством земле, длилась недолго.
— А куда вы дели стрелу? — задала Зютеку невинный вопрос любопытная Боженка, идя к выходу со стройки.
— Какую стрелу? — включил дурака Зютек, резко от неё отстраняясь.
— Ну, ту, из того парня…
— Понятия не имею, о чём вы говорите!
Боженка аж споткнулась — удержалась, лишь схватившись за локоть Стефана:
— Это как это не имеете?! Сами у меня её выхватили, со штанов у него свисала, и тот тоже хотел её забрать!
— Никакого парня знать не знаю и никакой стрелы не видел, мне там сантехнику завалили…
— Нечего увиливать, сантехнику чуть дальше завалили, а на пацане телепалась…
— Может, пан Бурчак вместе с пацанами забрал, чтобы вещественных доказательств не оставлять, — поделился соображением Стефан, пытаясь освободить свой локоть от железной хватки возмущённой Боженки.
— Может, и забрал, но сначала вы её у меня выдрали, — не сдавалась та. — Какого лешего она вам сдалась?
Зютек полез в бутылку:
— Ничего я не выдирал, и никакие стрелы меня не интересуют. А из парня куча всякой арматуры вытрусилась, вот я и решил, что у нас украл! А вы меня отпихивали! Там двое парней было, второй тоже поднимать кинулся, это ж вещественные доказательства!
— Точно, двое было, — подтвердил Стефан. Согнул руку в локте, напряг бицепс, и Боженкины пальцы, наконец, разжались. — Одного Бурчак сразу в работу запряг, а вещественные доказательства советую оставить в покое, не то ничего хорошего из этого не выйдет.
Зютек немедленно с ним согласился, а Боженка, наконец, заткнулась. И отцепилась от стрелы. До неё вдруг дошло, что она получила подходящий проект будущего рельефа местности, а в нём многое зависит от Зютека, и надо совсем выжить из ума, чтобы с ним сейчас ссориться. Открещивается от стрелы, ну и на здоровье.
Майка всю дорогу молчала. Мстительно молчала. Вот, пожалуйста, теперь все поняли, что каша заварилась из-за этой заразы, и её выпяченные портки послужили целью неизвестному стрелку. Тоже зуб на неё имел — где Вертижопка, там пожар в борделе… Жаль, Доминик отсутствовал, было б ещё смешнее.
А всё-таки любопытно, откуда взялась стрела?
* * *
Травма Мунди оказалась неопасной. Правда, болезненной и стыдноватой, но жизни не угрожала. Как, впрочем, и здоровью. Да, создавала некоторые неудобства при сидении, а также лежании и вообще движении, но при наличии силы воли удавалось воздерживаться от стонов и охов.
Сестра Стефана не видела причин, почему бы нормальному крепкому парню не лечиться в домашних условиях, и после двух часов медицинской обработки и отдыха отправила того на пару с Казиком домой.
Крайне немногословного до сей поры Казика, наконец, прорвало:
— Зашибись, чтоб мне сдохнуть, это что было?
— Кирдык, — лаконично ответствовал Мундя, вкладывая в одно слово подробнейшее изложение события со всеми сопутствующими обстоятельствами и собственными ощущениями.
Казику этого показалось недостаточно:
— Я прибёг, а тут та тётка. Это стрела была? Из лука? В натуре? Дягиль меня забодай… Откуда? Ты видал?
— Хрен.
— А на кой сюда сунулся, ты ж на шухере был, за забором, я что-то не просёк…
Малоподвижный, по понятным причинам, Мундя совсем остановился:
— Что такое дягиль?
Казик тоже встал:
— Не знаю, кажись, птица.
— Дурень, птица — дятел. А это вроде травы.
— Не, его в мёд кладут, ложка на бочку — и можно на выброс.
— Похоже. Или нет… в мёд этот идёт… щас вспомню, как его… о, дёготь. А, может, и дягиль. Но дятел тут ни с какого боку!
— А я и не про мёд вовсе, а про бодать…
Плодотворная лингвистическая дискуссия разрядила атмосферу. Мундя разработал челюсти, сведённые от постоянного стискивания зубов, и даже согласился опереться на дружественную руку Казика.
Оба потихоньку брели к дому, поскольку Мундя выразил категорическое нежелание брать такси, а обезболивающие пока действовали. Парни пришли к выводу, что дело плохо. Неизвестно, как быть завтра, поскольку пострадавший к физической работе был неспособен, к умственной, если сидя, тем более, а беда в теплице — тут как тут, потому как закопано неглубоко. Казик, ясное дело, на работу пойдёт, раз уж сегодня взяли, а потом… Расчёт только на чудо. Мундя будет бдеть.
Но откуда проклятущая стрела взялась, так и не допетрили. Кто-то же должен был ею выстрелить, сами по себе стрелы по миру не летают, им человек нужен. И не абы какой.
— Не гадёныш из начальной школы и вообще не малолетка, — высказал мнение Мундя, испытывавший по мере продвижения всё большую досаду, поскольку путь был неблизкий, а анестезия помаленьку выдыхалась. — Сила в руках у сукина сына должна быть, уж я-то знаю, попадись он мне, тригастер бородавчатый. Как только оклемаюсь, с мордой может распрощаться.
