Мундя тоже затормозил. Забор здесь поворачивал и уходил от улицы в сторону, дружков заслоняли кусты, всё ещё голые, но достаточно густые, чтобы сквозь них ничего толком не было видно. А посему можно было провести демонстрацию. Мундя завёл руки назад, покопался в задних карманах голубых джинсов и с притворным равнодушием извлёк инструменты. Чудо. Полезные до невозможности. Способные возбудить зависть любого взломщика.
Не скрывая восхищения, Казик разглядывал отмычки, пилки по металлу, отвёртки, какие-то загадочные пружины, кусачки и стамески, всё небольшое, но на редкость функциональное.
— Ну?
Деланное безразличие Мунди лопнуло:
— Это я постарался, спёр у Гжеся из-под носа, что хошь этим открою, любой замок мне нипочём, а эти падлы псарни себе разводят! Мы бы, как домой, вошли, а тут такое! Беги, нанимайся на работу, раз уж они взялись — не позднее завтрашнего сами докопаются. Собака тебя и нюхнуть не успеет.
— Ещё как успеет, — упёрся Казик, подстёгнутый презентацией чудных инструментов и напоминанием о страшном Гжесе. — Вот и наймусь! О, новое везут. Я побёг!
Ну, нет. Мундя со всем этим воровским скарбом один тут оставаться не собирался. Он принялся нервно распихивать всё обратно по карманам тесных джинсов. Инструмент лезть назад категорически не желал, сопротивлялся, топорщился, образовывал какие-то комки и бугры… да хрен с ним, кто его там будет щупать.
Тем временем на стройке началась какая-то движуха. Казик как сквозь землю провалился, а тут что-то заваривалось. Набитый своим инструментом Мундя неуверенно зашагал в глубь территории. И не успел он толком оглядеться, как оказался в самой гуще событий. Казика, как назло, не было видно, конфликт разгорался, и пацан попытался заглянуть за препятствия, по большей части подвижные…
Стефан замедлил шаг, его понемногу начинала разбирать злость на себя самого, поскольку он сообразил, что фотограф работает в основном на озеленителей и распоряжается им как раз Боженка. Куда Майка, собственно, и отправилась. Эта проблема отпадает, а вот другая…
Он огляделся вокруг и опять напоролся взглядом на Вертижопку, что разозлило его ещё больше. Стефан вспомнил, что его тревожило. Архитекторы уже разворачивались с предварительным проектом, конструкторы наступали им на пятки, а он обнаружил явный недосмотр. Сидящий за расчётами Доминик не знал, не мог знать, что весь ряд тяжёлых устройств залезает на участок менее прочного грунта. Вопрос решается широким фундаментом, а Доминик обсчитывает меньшую площадь, поскольку геодезисты, называемые в недружественных кругах землемерами, проморгали… ну ладно, тоже не знали… Короче, расчётом Доминика можно теперь будет только подтереться. А этот подлец, конечно, мобильный отключил, не любит, видите ли, чтобы мешали творческому процессу. Опять же отвёрточный технический персонал, который в аварийных случаях и должен оказывать помощь, выкаблучивается тут перед одуревшим Зютеком…
Стефан прибавил шагу и направился прямиком к Вертижопке.
— Телепатического контакта с разлюбезным, случаем, не наладила? — спросил он настолько язвительно, насколько его хватило, мелькнула даже мысль, что говорить лучше немного вверх, а то ещё ботинки прожжёшь. — Тревожные вести сообщать вы как договорились? Почтовым голубком? За пазухой носишь птичку на всякий пожарный?
Вертижопка тираду напрочь не поняла, из-за чего обиделась окончательно. К Доминику она была в большой претензии. Это он должен здесь быть, а не Стефан — на Стефане она давно крест поставила, куда было тягаться с его Зосей. Возможно, при первом и единственном непосредственном контакте недостаточно постаралась, недооценила… Надувшись ещё больше, она пошла прочь. Прямиком в транспортную заваруху.
— Да ты сама посмотри, хорошенько приглядись, — призывала Майку Боженка. — В таких обтягивающих джинсах — мало того что голубых, так ещё и с блёстками, аж глаз режет, — вон как выпирает, на километр!
— Стакан бы я не стала ставить.
— Теперь, когда идёт. А как наклонится и отклячит, очень даже. Постой, ты зачем пришла? Снимки? Так в чём проблема? Здесь где-то Луиза была, она сразу и сделает. Ну, не сегодня, так завтра. Откуда тебе надо, покажи.
— Там. У самого забора.
Малость разрядившись, Стефан оставил в покое Вертижопку и направился к месту транспортной суматохи, начавшейся с того, что с самосвала съехало несколько панелей из лёгкого бетона. В том же направлении, где скрылась и надутая Вертижопка.
Боженка потеряла из виду Луизу, поскольку суматоха продолжалась и вызвала живейший интерес всех присутствующих. Панели с самосвала свалились на уже выгруженное водопроводное оборудование, документацию предварительного проекта по сантехнической части таскала в объятиях Вертижопка, а Зютек никак не мог её найти. Не успевший подрядиться на работу Казик уже был задействован в спасательной операции разъярённым начальником строительства, который приехал неожиданно с намерением только бросить взгляд…
— Вроде там… — неуверенно сказала Боженка Зютеку, махнув рукой, поскольку за самосвалом, как ей показалось, мелькнула голубая выпяченная задница.
Общий гам вдруг перекрыл короткий, но отчаянный крик, крик боли и изумления, настолько отличный от прочих строительных шумов, что услышали его все.
Небольшую группу, бросившуюся к месту несомненного несчастного случая, возглавили Боженка и Казик. Боженка заметила голубой зад, Казик узнал голос. За ними кинулись человек десять, последним добрался крановщик, которому сверху было плоховато видно, поэтому, недолго думая, он слез вниз.
Зрелище оказалось скорее странное, чем страшное. Насмерть поражённый (в переносном смысле) Мундя, издав крик, стиснул зубы и только держался обеими руками за задницу, из которой сыпались какие-то железяки и капала кровь. Крови было немного, поэтому зрители особо не испугались, зато побрякивающие железные предметы выглядели так, будто Мундя в нижней своей половине состоял частично из искусственных деталей, эдакий полуробот. Но больше всего свидетелей инцидента потрясла солидная стрела, торчавшая из мешанины тряпок, металла и крови острым наконечником к земле, а оперением зацепившаяся за ошмётки штанов.
Учитывая, что живая картина была не совсем обычной, относительная тишина в сопровождении работавших двигателей длилась целых четыре секунды. Затем включились все сразу.
Среди общей суеты, различных возгласов, вопросов, претензий и предложений в одном проявилось поразительное единодушие. А именно: никто ни в коем случае не хотел вызывать ни «скорую», ни полицию. Любому, кто пытался о чём-то подобном заикнуться, тут же затыкали рот. В остальном всё шло, как положено: за стрелу чуть не передрались Боженка, Зютек и сам потерпевший, который сразу же оказался в проигрышной позиции, поскольку одновременно вынужден был придерживать Казика. Тот в первый момент собирался дать дёру, но нерешительность его сгубила, и пришлось остаться. Начальник строительства попытался сразу же возложить ответственность за сей мелкий инцидент на крановщика и водителя самосвала, водитель же сваливал вину на охранника с собакой. Попутно выяснилось, что на стройке аж две собаки, одна из которых бешено лает, а другая только рычит тихо, но жутко грозно. Мундя затравленно озирался и стучал зубами.
В дело резко вмешался Стефан. Он тут же вычислил перепуганного Казика и принялся распоряжаться:
— Это твой дружок? Поедете к моей сестре, она медработник, вот адрес. Она им займётся, перевяжет и скажет, что дальше делать, я уже ей звонил. Пан Бурчак, — обратился он к начальнику, всё больше распалявшемуся, поскольку упорно держал сторону собак. — Мы на одной машине, подбросим этого недобитка к моей сестре…
— И, вашу мать, у меня даже, чтоб вам руки кривые поотрывало, разрешения на выход из земли ещё нет! — продолжал бушевать начальник строительства, но слова Стефана понял. — Эй, вы, бормоглоты, марш грузиться! Адрес есть?
— Есть, а из земли мы и не выходим. Фундамент и так наверху.
Слова, успокоившие руководство, жутко встревожили Мундю с Казиком, но оба безропотно полезли в пикап начальника. На взрытой земле под оградой старой халупы осталась валяться всякая металлическая мелочь.
Битву за стрелу выиграл Зютек. Боженка, может, и удивилась бы странной резкости обычно спокойного и покладистого сантехника, но была слишком вздрюченной, чтобы обращать внимание на такое проявление невоспитанности.
Опять же в её голове застрял меч, который так упорно предпочитала Майка. Меч в заднице Вертижопки… Ну да, только не меч, а стрела, это во-первых, а во-вторых, не Вертижопки, а какого-то постороннего парня. Так ошибиться! И откуда эта чёртова стрела? А ведь сопляка подстрелили, как полагается — под прямым углом к чему-то там анатомическому, насквозь через нужный фрагмент…
