— Мои родители.
Моментально спрятала за спину булочку, которую держала в этот момент в руке, и повернулась с широкой улыбкой к подходящим к нам взрослым ярам.
Эльвин оказался похож на маму. Только он был даже с более мягкими чертами лица, чем сама яра Томас. Та выглядела надменной… пока не расплылась в улыбке, увидев нас.
Именно нас.
Не только Эльвина.
Я уже с некоторым недоумением перевела взгляд на высокого и чуть пухлого яра с усами, который смотрел на меня едва ли не счастливо.
Сглотнула.
И постаралась не пятится.
— Милый! — счастливая мать семейства порывисто взяла сына за руку, — Наконец-то мы познакомимся с ярой Тимсон!
Наконец-то? Она так это сказала… что мне стало совсем страшно.
Потому что там была не неприязнь.
Не напряженное ожидание, что какая-то приблудная девка в фамильных драгоценностях вдруг поработит их сына.
И не холодное презрение к не-модной, не-чешуйчатой и не-родовитой подружке, которой никогда — благодаря ее усилиям — не стать невестой.
Там была искренняя радость и неимоверное желание понравится мне. Не наоборот. И от этого всего меня затошнило. Потому что я осознала, что мы обманываем совершенно замечательных людей, которые, по каким-то им только ведомым причинам, жаждут увидеть Эльвина женатым. А меня считают вполне подходящей для этой роли.
— Ничего не хочешь мне сказать? — прошипела другу, улучив секунду.
— Нет, — буркнул в ответ, но явно понял, что я имею в виду.
Разговор вполне клеился — я не могла не поддаться обаянию ближайших родственников моего друга — но заставлял все больше стыдится происходящего. Так что когда к нам подошел яр Кингсман, отлучавшийся ненадолго, вежливо со всеми раскланялся, а потом шепнул, что меня желает видеть король, я почувствовала даже облегчение.
Его Величеству хотя бы не придется врать.
Надеюсь…
Как бы Золушка
Несмотря на все эмоциональные перипетии, эти двое — больше-не буду-с тобой-разговаривать Кингсман и лучше-тебе-не знать-подробностей Томас были, пожалуй, единственными драконами, в обществе которых я чувствовала себя в безопасности. И готова была отправиться к королю Азерберта.
О главе государства наслышана я была немало. Начиная с того, что он суров, но справедлив, а деяния его — суть величие и прогрессивный рост.
Это от наставников.
Заканчивая тем, что весьма противоречив и непредсказуем. А в королевской — и довольно обширной — семье скандалы и дележ имущества перемежаются с военными подвигами и выгодными династическими браками.
Это уже от яров и из газет.
Меня радовало, что местное общество не страдало уже от тирании и деспотизма одного существа — что так часто случалось в истории — и имело возможность высказать собственное мнение. Но я также понимала, что король оставался все еще самой сильной политической фигурой, прямое повеление которого было обязательно для исполнения. И то, что он позвал не просто так, явно после разговора с яром Лондоном, напрягло.
Успел что-то про меня узнать и пожелал сделать собственные выводы… Хорошо если полезные для меня.
Мы обогнули по широкой дуге танцующих, провалились в неприметный боковой коридор, пересекли пару холлов, поднялись на следующий этаж и были допущены в небольшую комнату, напоминающую роскошный кабинет — причем Эльвину было наказано ждать снаружи.
А я… Я не сразу вспомнила, что надо присесть в реверансе.
Король оказался… горяч.
На дурного качества портрете, что висел в доме для попаданцев, был нарисован чуть одутловатый и высокомерный джентельмен неопределенного возраста с гладким лицом, зализанными волосами и большим носом. Но только сейчас до меня дошло, что то был художественный стиль, и картина имела лишь отдаленное сходство с хищным и очень привлекательным оригиналом, чьи длинные волосы небрежно перехвачены лентой, борода сурово топорщилась, а плечи явно превышали среднестатистические.
Два метра властности и ярости.
Это ему пятьдесят? М-мм…А можно мне тоже такое наливать, что он пьет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что-то не так? — насмешливо уточнил Его Величество Симон Хардман Третий.
— Вы хорошо сохранились…
Двойное шипение и недоуменно вскинутые густые королевские брови подсказали мне, что все мои попытки и намерения стать приличной заканчиваются пока что провалом.
Зато скорости реакции можно позавидовать. Я же не продолжила эту тему, уточнив, так ли хорош наследник? Которому, к слову, двадцать пять… А ведь мне в детстве часто про Золушку читали.
Ирочка — кремень. Драконы… да ну их. Хм, а второе шипение от кого? Ого, я и не заметила слегка разъяренного яра Лондона рядом с сиянием короля. Быстренько отдала ему честь и смущенно улыбнулась правителю всея Азерберта.
— Простите. Я очень нервничаю — не каждый раз встречаешься с таким кра… королем.
Тихое шипение справа показало, что я все-таки двигаюсь к светлому приличному будущему. Один всего драконище возмутился, да и тот, у кого в тренде было на все ругаться.
— Значит, мири Джонс… — осмотрел меня Хардман с ног до головы, — Попаданка, которая поставила на хвост все Управление.
Я коротко глянула на коммандера и увидела, что тут чуть кивнул. Понятно, врать нельзя.
— Я не специально… — вздохнула.
— Верю, — отозвался король, — Теперь точно верю.
Ого, тут видимо дебаты были.
— И как вам, мири Джонс, работается с вашими способностями в Управлении?
— Роскошно! — отозвалась я моментально. Сразу показывая — обожаю свою работу.
— Довольны ли вы своей попаданской участью?
Ох, сказку «Морозко» мне читали не реже «Золушки».
— Очень довольна! — улыбнулась во все тридцать два. — Прям ничего не хочу менять!
— Совсем ничего? — подался он хищно вперед.
— Ну… если только систему… — промямлила неуверенно.
Три громких драконьих выдоха.
Блин, что-то не то… Надо пояснить.
— Я имею в виду, что мы, попаданцы, безусловно благодарны Его Величеству и всем, кто нами занимается, — затараторила быстро, — Вы нас за границу не выкидываете, не сжигаете, не съедаете… Это я к слову, про драконов из сказок вспомнила, не обращайте внимания. Но чуть больше возможностей для выбора было бы прекрасно. Как жить, где работать, с кем общаться. И вот это всё… — показала на попаданский браслет, который я теперь все время носила «внутри» широкого из дутого серебра, — оно тоже немного обидно, особенно, если ты уже не раз королевству принес пользу… или хотя бы не навредил. Ведь почти все, кто сюда попадает, не дети неразумные, а взрослые люди, давно принимающие решения самостоятельно. И представьте — живешь ты, решения решаешь сам… А потом р-раз — и тебя без спросу изымают из твоего мира. Два — садят под замок в казенном доме. Три — селят в казенном жилье и заставляют отрабатывать — еще хорошо, если в приятном месте. А ведь можно было бы аттестацию придумать для попаданцев, которые хотят лучшей участи, агитобработку проводить — ну чтобы мы вернее были немного — а не браслеты надевать и переставлять с места на место. То есть я не хочу сказать, что не верна вам! Я присягу приносила… Или не приносила? Ох, о чем-то там клялась. Я просто хочу немного больше… доверия, что ли. Ко всем попаданцам!
М-да.
Видимо, пояснять не следовало. Король теперь выглядел как человек, который хочет слегка выйти в окно — только в этом навороченном кабинете окна не было.
— Я передумал, коммандер, — вдруг сказало Его Величество, глядя на меня… странно.
— Я так и понял, — совершенно спокойно отреагировал яр Лондон, на меня как раз не глядя.
— Благодарим за аудиенцию, — торопливо произнес яр Кингсман и с поклоном потащил меня к двери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ч-что это было? — спросила неуверенно, как только мы за эту дверь вышли.
— Лучше не думайте об этом, Ирэн… — драконище хмыкнул, — лучше не думайте.
— Ири! — подскочил к нам Эльвин, — Все хорошо?
— Н-наверное… — я все еще пребывала в ступоре. Но тот быстро прошел, и я угрожающе насупилась, — Мне надо с тобой обсудить кое-что очень важное…
