— Перед какой? — нахмурился коммандер.
— Что попытки убить яра Томаса лишь прикрытие.
— Для чего? — удивилась я.
— Для другой смерти. Например, предыдущего Томаса или еще кого. Кому-то может быть выгодно, чтобы «проклятие» продолжило свое существование.
Вздохнула.
Да уж… если мы имеем дело с таким исключительным преступным умом, нам придется трудно.
Ведь как решаются подобные задачки? Следует найти того, кому это выгодно, а потом только сужать круг подозреваемых. Но если выгода кроется в самом факте наличия этой смерти…
Черт, какой-то порочный круг.
Покидали мы дворец в задумчивости и в разных направлениях.
Яр Лондон, собственно, и не покидал — вместе с королевскими дознавателями он собирался разыскать слуг.
Эльвина отправили — несмотря на его сопротивление — к родителям.
Яр Кингсман вознамерился найти следы того самого губительного растения в столице. И он также любезно сообщил, что он будет в Управлении к вечеру, если он вдруг мне понадобится. Или же весь следующий день.
Если вдруг понадобится…
Я посмаковала эту фразу на языке и постаралась выкинуть ее из головы. И направилась в архив, находя определенную прелесть в том, что никто не будет меня там преследовать, утягивать корсеты или вынуждать развлекать их разговорами. Можно прятаться от солнца и высшего общества и быть собой.
Я вознамерилась найти не только всю информацию про «псов» — не важно, создания они из плоти и крови или же на самом деле призраки, все, что содержало обвинения в их адрес, заслуживало внимания — но и все относительно упомянутых в утреннем разговоре фамилий.
К концу этого дня на «моем» столике уже громоздились горы папок и свитков.
К концу следующего они занимали еще и соседний, стулья, а также пару корзин, которые любезно предоставили мне архиваторы.
Разобрать и систематизировать это было решительно не возможно. Потому, по размышлении, я вернулась таки в основное здание, поднялась на третий этаж и тихонько постучала в дверь с витиеватой надписью на ней.
— Вы говорили что будете на месте.
— Я на месте, — в голосе детектива не было любопытства о причинах моего прихода, но и раздражения тоже, потому я смело шагнула вперед.
На сидящего в глубоком кресле и о чем-то раздумывающего Кингсмана старалась не смотреть.
Зато вокруг — с удовольствием.
В его кабинете я была первый раз и не могла не оглядеться.
Кабинет… соответствовал. Мрачный, просторный, очень дорого обставленный и полный загадочных штук.
Кингсман в эту обстановку вписывался отлично, я же себе напомнила какого-то служку, которому сейчас передадут что-то ерундовое, вроде записки для любовницы, и отправят восвояси, тем более что после дня в пыльном архиве вещи не блистали чистотой, а кудряшки без свежего воздуха поникли.
Встряхнулась.
Лезут же глупости в голову…
— Яр Кингсман, мне нужно пространство… может хотя бы стол в каком закутке, чтобы вокруг не бродили толпы народа. Я нашла огромное количество документов, но чтобы их систематизировать и объединить по определенным признакам, не хватает поверхностей, да и делать это в архиве не удобно.
— А чем вас не устраивает этот?
— П-простите… что? — надеюсь у меня хотя бы слюна по подбородку из открытого рта не потекла? Так удивилась.
— Я же видел, вам понравилась комната. Места здесь достаточно, второй и даже третий столы есть, можете даже использовать пол в качестве поверхности — все равно в Управлении я бываю не так уж и часто, — заявил он как ни в чем не бывало.
— О.
— К тому же, — Кингсман будто спохватился, — Я ваш начальник. У будет вполне приемлемо и удобно работать в одном кабинете.
— Угу.
На счет приемлемо — это вряд ли. Скорее, это будет первый случай, когда один из старших советников делит свою вотчину с кем-то.
Впрочем… на счет «удобно» я бы тоже нашла что возразить… и не стала.
Кивнула только.
— Спасибо. Это замечательная идея.
Недетская неожиданность
Это была ужасная идея.
Ну как вы это себе представляете? Работать под пристальным взглядом того, кто даже одним своим видом… волнует немножко.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я, конечно, знала все эти методики для успокоения.
Диафрагмальное дыхание, например, — бедные яры, они со своими корсетами о таком и помыслить на могли.
Фокусировка на объекте, а не на субъекте. Ну подумаешь, что я не одна со своими бумажечками? Мне же не мешает есть в ресторане то, что другие тоже едят.
Представление, что все, кроме тебя, в помещении голые… Ой-ой-ой, вот это точно не стоило представлять.
Но спустя день я успокоилась.
Ко всему привыкаешь — даже к постоянному присутствию Декстера Кингсмана. Тем более что он, во-первых, присутствовал не постоянно. А, во-вторых, если и находился в кабинете, то мог подолгу сидеть, уставившись в окно или делая записи в довольно большом блокноте в толстом переплете.
Я ожидала от него расспросов, замечаний, саркастических реплик — этого не было. Со мной как-будто и правда поделились частью своего пространства без всякой подоплеки.
В общем, на второй день окончательно расслабилась и работа закипела вовсю.
Я сортировала, подписывала, распределяла папочки, фиксировала все дела в специальных схемах, пока не вчитываясь в них особо, выписывала в алфавитном порядке попадающиеся фамилии, делала заметки, убирала лишние бумаги и свитки, что уж точно никак не могло иметь отношения к нашему делу, бегала периодически в архив, если мне чего не доставало, а также — к маре Уотсон, если мне хотелось подкрепиться, вовсю пользуясь тем фактом, что я на третьем этаже.
Ну а чего не пользоваться? Когда еще такое счастье выпадет? Вот разберемся с Эльвином, спасем королевство, и меня снова отправят в угол на первый этаж за каким-нибудь скучным занятием, так что стоило брать от жизни все.
Идиллия.
Которая закончилась довольно неожиданно утром третьего дня.
В кабинете я была одна — яр Кингсман, понятное дело, не отчитывался передо мной, когда он появится, а у меня было определенное рабочее время. Потому я сидела на кресле, пила желон и «наслаждалась» дурным почерком и отвратительным чувством юмора одного детектива, который работал лет тридцать назад в Управлении и, похоже, вместо протоколов писал романы низкого качества.
Но речь там шла об интересующих меня волчьих кланах, потому я не могла пропустить подобное и подробное описание дела, более того, увлеклась им настолько, что не услышала стука в дверь.
Или его не было?
Во всяком случае белокурая головка, увенчанная очаровательной голубой шляпкой, которая просунулась в дверной проем, заставила меня подпрыгнуть на месте от неожиданности и пролить остатки желона… хорошо хоть не на важный документ, а на мою до той поры чистую рубашку.
Я уставилась на гостью, которая уже не только голову просунула, но и всю себя.
А та — на меня. Полагаю, не менее удивленно.
Моему удивлению были причины — к старшим советникам посетители и потерпевшие, как правило, не ходили. И на сотрудницу Управления она не была похожа. Скорее… на богатую яру. Тонкие черты лица, кружевные митенки, дорогой и красивый голубой наряд в тон шляпке, изящная фигурка…
Я вдруг вспомнила, что так и не успела со всеми этими событиями заскочить к Джуэл на снятие мерок и пожалела, что сожрала с утра несколько булок.
И волосы толком не укладывала сегодня, перехватила лентой.
И вообще вряд ли смогу когда-либо выглядеть так миленько и аккуратненько…
Так, ладно, кому-то с зонтиками ходить, а кому-то — на кладбищах копаться. Все профессии важны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Улыбнулась чуть и спросила:
— А вы…
— К яру Кингсману.
А вот голос у нее не миленький оказался. А очень даже высокомерный. И неприязненный — как будто я лично сделала ей что-то плохое.
Странная.
Ну и ладно.
Мало ли, что в голове у этих яр.
— Его нет, — пожала плечами.
