на последней парте и зашевелил губами.
— Там тарантулы! — выдохнул Толя. — Вот такие! Я убежал от них. Они за мной уже хотели…
Все смотрели на него.
— На лестничной площадке! Вот такие! И глазами так и лупают. Шерсть шевелится. Жуть!
— Молодой человек! Вы нам мешаете!
Декан смотрел строго. После такого его взгляда обычно студенты превращались в соляные столбы.
На лекции освещался вопрос о первой русской революции, которая не имела никакого отношения к тарантулам. Если, конечно, не подразумевать под ними царских сатрапов. Студенты ухмылялись.
— Дам хороший совет. Надо всегда закусывать, когда выпиваете, — сказал декан. — Тогда вы не увидите ни тарантулов, ни беленьких пушистых зайчиков, которые водят вокруг вас хороводы. Но вернемся к нашим овцам.
Наверно, под «овцами» он имел в виду пламенных революционеров. Сравнение очень неудачное.
Толя не понимал, ка они могут спокойно слушать про декабрьское вооруженное восстание, когда по универу расползлись тарантулы, несущие смерть и тоску живым существам? Профессор, кандидат исторических наук, декан гуманитарного факультета никак не может понять, какая смертельная опасность нависла над его подопечными? Расхаживает туда-сюда и монотонным голосом бубонит, как будто ничего не происходит.
Толе представилось, как двери распахнулись и скопища тарантулов вваливаются в аудиторию. Они набрасываются на несчастных студентов. Кто-то застыл в ступоре, кто-то пытается распахнуть окно, чтобы выпрыгнуть наружу. Уж лучше переломать руки-ноги.
Нет! Никому не уйти! Никто не дождется пощады от беспощадных монстров, которым чуждо всякое сострадание. Что, уважаемый Иван Афанасьевич, не верите? Полюбуйтесь на поле битвы, достойное кисти художника-баталиста Верещагина! Кругом хладные трупы!
Иван Афанасьевич уже не полюбуется. Десятки тарантулов вонзают в него свои смертоносные жала и взбрызгивают яд. Декан дергается в конвульсиях, из его рта летит пена. Он так и не успел поведать несмышлёным ребятам историю ленинской гвардии, которую они должны знать и стремиться подражать бесстрашным рыцарям революции. Гибель нескольких десятков советских комсомольцев и комсомолок оплачут их безутешные родители, друзья, знакомые и соседи по лестничной площадке.
— Там правда тарантулы, — прошептал Толя, сначала налево, потом направо. — Почему вы не верите?
Ему не верили. Тогда еще не было американских блокбастеров, фильмов ужасов. И поэтому советская молодежь все страшилки оставляла еще в пионерском детстве. То, что в Америке, смотрели, затаив дыхание, для советского народа было недоступно. Слова «вампир» и «зомби» еще не проникло в лексикон советского народа. В голове Толи до самого звонка крутился как раз такой фильм ужасов с живописными подробностями. Русская революция на этом фоне померкла и отошла на задний план. Она была чем-то очень далеким, а тарантулы вот они, рядом. Может быть, за дверью.
Со звонком, когда преподаватель замолкал и давал понять, что лекция закончилась, первыми выходили студенты. А их ментор складывал в портфель свои принадлежности. На этот раз Иван Афанасьевич спешил. Ему нужно было в райком партии. За пять минут до звонка закруглился, сказал, что должен уйти чуть пораньше. Но они должны дождаться звонка. И пусть пять минут позанимаются своими делами.
Иван Афанасьевич убрал тетради, гордо выпрямил спину и двинулся к выходу. Смотрел он прямо перед собой. Для него студентов уже не существовало. Всем своим существом он был уже в райкоме. Он открыл двери и тут же резко захлопнул их. Посмотрел на студентов. Каждый был занят своим и на него уже не обращали внимания. Он стал по-детски беспомощным.
— Там… там тарантул. Понимаете? — тихо проговорил он. — Он сидит возле двери и глядит.
Подняли головы. Немая сцена. Гробовая тишина. даже Соня проснулся и полусонно глядел на Ивана Афанасьевича. И чей-то ехидный голос.
— Закусывать надо, Иван Афанасьевич, когда пьете. А то и не такое предвидится, поверьте уж моему опыту!
Никто не засмеялся. Это уж слишком дерзко. Но дело даже не в этом. Иван Афанасьевич как будто и не слышал этой ехидной реплики. Если историк говорит, что за дверью тарантул, значит, он, действительно, там есть. История любого приучит к правдивости. Партия никогда не врала народу. Даже когда народу этого сильно хотелось.
Приволокли стул. Застопорили дверь. Как будто целое полчище тарантулов разгуливало по учебному корпусу. И это полчище в любое время могло ворваться в аудиторию.
— А может быть, нам послать разведчика? — предложил кто-то.
— Разведчика? Зачем? — удивился Иван Афанасьевич. — И к тому же это очень опасно.
— Конечно! Выйдет, а его там цап — и всё! Покойник, — согласились с деканом. — Рисковать нельзя.
Стало еще страшней.
— Как же этих тарантулов ловят в пустыне? Наверно, сачками, как бабочек? Никто не знает?
— А я вот читал, как однажды отряд крестоносцев расположился на ночь.
— И чо?
— А ночью их лагерь окружили тарантулы и напали на них. И целый отряд погиб, так и не добравшись до Палестины.
— Кончай ты со своими историями! И без тебя тошно. Наверно, сам сейчас придумал? И к тому же, у них же оружие.
— У кого? У пауков?
— Ты чо? Совсем тупой? У крестоносцев. У них же мечи и копья. И опять же они в доспехах.
И что? Копьями они бы отбивались от пауков?
— Харэ врать! И так уже поджилки трясутся. Историки нашлись! Карамзины! Девчонки! Это они шутят.
— Поджилки? Это что такое?
Дверь затряслась. Все отхлынули к стенам. Коллективное воображение уже рисовало поле боя. Вот сейчас падет последняя преграда и в аудиторию хлынет потоком лохматое воинство. Убежать от них невозможно и некуда. к тому же в стремительном прыжке они догонят любого.
Дверь опять задергалась. Девчонки завизжали. Их кучка еще стала плотней. Кучка страха!
— Мамочки!
— Мужчина! Сделайте же что-нибудь! Кто-то же из вас и в армии служил. Только не стойте!
— И что делать?
— Убейте их+!
— Чем? Портфелями? Конспектами по истории партии?
— Конспектами, ребята, не надо! Вам еще экзамен сдавать. Ну, тем, кто выживет, по крайней мере.
— Да что там такое? Откройте! Что за шутки дурацкие! Мы Ивану Афанасьевичу пожалуемся.
Это снаружи. Конечно, тарантулы способны на всё. но вряд ли они умеют говорить человеческими голосами… В научной литературе нет ничего о говорящих тарантулах.
— Кто это? — спросил самый смелый.
— Дед Пихто! Нас сюда послали на лекцию. По истории партии. Наш преподаватель заболел.
— Вы люди?
— Ты что идиот? Ну, хватит уже! Пошутили и хватит. Открывай давай, шутник! Слышь!
— Чего слышь?
— Чего вы закрылись?
— А тарантулы где? Там были тарантулы. Вот мы и закрылись. А сейчас они где? Рядом с вами их нет?
Это была группа экономистов. Им, конечно, история партии постольку поскольку, но раз сказали, нужно идти. Так вот один из них хмыкнул. Нагло так
