Вскоре действительно выехали на просторную полянку. Кубин обернулся:
– Тимофей Дмитриевич, отроков оставим здесь. Пусть за ними Варнавины приглядят. Мы с вами в город по тайной тропе пройдем.
Садов кивнул и отъехал в сторону, пропуская отроков. Я и Кубин подъехали к корявой березе, одиноко стоящей на краю поляны. Спешились. Стали менять лошадей. Снял с кобылы сбрую и отправил пастись.
Подтянул последний ремень на сбруе, обнаружил, что только меня и ждут, опять я последний.
В таком лесу не то чтоб скакать, просто ехать шагом невозможно. Петляя между елками, иной раз видишь замыкающего, идущего там, где только что сам проехал. Через три метра поворот, и идущий первым конь Кубина скрывается с глаз. Я посмотрел на небо сквозь елочные лапы и листву. Тучи плотным одеялом затянули небо – значит, быть дождю. Садов и остальные китежские ратники принюхивались и чертыхались. Сильно пахло гарью. У всех в голове только одна мысль – поскорей пройти этот дремучий лес и увидеть город.
Наконец лес стал просторней. Кони даже перешли на легкую рысь. Впереди появился просвет. Яркий и даже красный. Запах гари резко усилился. Мы на полном скаку вылетели на поле и остановились.
– Господи!
Города не было. Был один сплошной костер.
– Как же так?
Мы растерянно стояли и смотрели на развалины догорающего города. Жар, шедший от огня, высушил всю траву в округе. Мы, даже стоя у самого леса, ощущали его. Я закрыл глаза. Все предельно ясно – предательство. Кто предатель, разницы нет. Кутерьма, Мал Кута или еще кто, потом выясним. Если бы монголы сами нашли дорогу к городу, то двести воинов сторожевой крепостницы смогли бы удержать их на узкой дороге и дождаться помощи. Но поганых провели тайной тропой, и они напали с тыла. Потом подошли к городу. Дальше? Что дальше, не знаю. Что стало с людьми? Погибли? Спаслись? Хотя как тут спасешься?
– А-а-а! – Садов ранул поводья и поскакал к городу.
– Стой! Куда?
Кубин кинулся за ним, крикнув мне:
– Помоги, его надо остановить.
Но конь Садова сам резко остановился, испугавшись огня впереди. Ратник вылетел из седла и упал на землю.
– А-а-а! – ратник начал биться головой и кулаками о землю, вырывать клочья дерна и размазывать его по голове. Мы соскочили с коней и кинулись к Садову.
– Тимофей. Успокойся, Тимофей. Идти надо…
Только он не слышал. Я оглянулся на остальных, все слезли с коней и стояли на коленях. Молились.
– Смотри! Володя!
– Что?
Кубин показывал на землю. Вокруг нас было множество следов от копыт.
– И что это значит? Понятно, что тут кони прошли.
Кубин замотал головой:
– Нет. Это не просто кони прошли. Видишь, какой след? Не наших коней. У наших копыто больше. Это монгольские кони прошли. Судя по следам, туда, – и Кубин показал на реку.
– Хм. И зачем они туда-сюда ходили? Там ведь река по краю города. Не пройти.
Кубин поднялся и посмотрел вправо. Показал рукой и сказал:
– Там был мост и тропа к Светлояру. Широкая…
Мы посмотрели друг на друга.
– Поехали?
Кубин обернулся и крикнул:
– Михаил, Трофим! Идите сюда.
– Михаил, Трофим… – повторно прокричали замершим ратникам. – Черт! Володя, бери Тимофея слева.
Подхватили подвывающего Садова и потащили к лесу. Пронесли мимо стоящих на коленях ополченцев.
– Ну, и как их тут теперь оставить? – выругался Кубин. – С собой не возьмешь, в таком состоянии-то.
Посадили Садова у сосны и вернулись к остальным.
– Их тоже потащим?
– Надеюсь, нет.
Стоящие на коленях все бормотали молитву. Кубин наклонился и стал слушать. В какой-то момент тряхнул седого ратника за плечо и крикнул:
– Аминь! Все, вставай, Миша. Ты слышишь? Вставай. Ты нам нужен.
Ратник перевел взгляд на Кубина и, моргнув, заплакал.
– Матвей, там, там…
Кубин приобнял его и забормотал:
– Да, я знаю. Города нет. Но сейчас ты нам нужен. Вставай.
– Да-да. Хорошо.
Ратник встал и пошел к лесу. За ним поднялся и второй. Кубин вздохнул и показал глазами на лошадей. Я взял стоящих коней под уздцы и повел их к лесу. Дед Матвей уже говорил с пришедшим в себя седым ратником:
– Слушай внимательно, Михаил Иванович. Мы сейчас по делам отъедем. Будьте тут. Ты тут за старшего остаешься. Присмотри за остальными. – Кубин показал на сидящих рядом. – Хорошо?
Тот кивнул. Кубин положил ему руку на плечо:
– Крепись, Михаил Иванович. Ждите нас.
Мы поднялись в седло и поскакали вдоль леса по четкому следу прошедшей конницы.
– Смотри, мост… сгорел!
Кубин показал налево. Там действительно дымились остатки того, что было мостом. Но следы вели не к нему, а направо, к высокому яру. Мы подъехали к обрыву. Следы заворачивали вправо и, огибая обрыв по впадине, выходили на самый берег, где и терялись в воде. Кубин хмуро посмотрел на следы на другом берегу.
– Не знал, что тут есть брод.
– А предатель, значит, знал. Иначе монголы в реку бы не полезли. Поехали.
Я направил коня в реку. Он, осторожно ступая, зашел в воду и стал переходить на другой берег. Темная вода поднялась до стремян. Прошли так до середины. Потом вдруг конь скакнул, погрузившись до крупа, и скачками вылетел на невысокий берег. Я дождался Кубина, и мы поскакали вдоль берега.
– Смотри! – вдруг осадил коня Кубин и показал на четкие следы, ведущие от сгоревшего моста в сторону озера, где их перекрыли следы от монгольской конницы.
– Поехали!
Дорога к озеру часто петляла. Ёлки по краям стояли плотно, будто посаженные так специально. Мы внимательно смотрели на дорогу, но, кроме следов от прошедшей конницы, других не было. Плотная елочная стена сменилась высокими соснами, затем березовой рощей. Поднялись на холм и увидели Светлояр.
Давно ли я тут был? Это как посчитать – семь веков тому вперед. Дорога к Светлояру подходила с другой стороны, не как в будущем. По левую сторону – так же растут сосны. По правой – ольха, береза, елка. Напротив небольшое болотце. Ощущение, что ничего не поменялось за века и никогда не поменяется. Только добавит загадок. Как сейчас.
– Посмотри, – дед Матвей показал вниз. – Следы ведут к воде.
Мы спустились к озеру. Проехали, внимательно осматривая берег. Такое ощущение, что всадники съехали к озеру, потоптались тут и уехали обратно. Следы были только от копыт. Других не было.
– Не понимаю, – пробормотал Матвей Власович. – А люди-то где?
Я спрыгнул с коня и присел у кромки воды. Показал на единственные следы, оставленные человеком и не затоптанные лошадьми. Они шли вдоль берега, по самому краю, и терялись в воде. Кубин посмотрел и сказал:
– Как будто в воду прыгнул. Знаешь что? Давай-ка вокруг озера пройдем и посмотрим – вдруг найдем кого.
Мы привязали коней и пошли по еле заметной тропке вдоль берега. Смотрели под ноги и по сторонам. Тщетно – никаких следов. Обойдя озеро, остановились у привязанных лошадей. Кубин еще раз прошелся по краю берега и посмотрел на единственные человеческие следы.
– Как сквозь землю провалились.
– Власыч, – я посмотрел на ровную гладь озера, – а люди не того… случаем, не утопились? Следы-то в воду ведут.
– Да ты что! – перекрестился дед Матвей. – Это ж грех великий! Нет, не могли.
– Ну, тогда не знаю. Может, схрон тут какой. Нет, вряд ли…
Я достал последнюю пачку сигарет. Закурили.
М-да. Китеж сгорел, а не скрылся в водах Светлояра. И как бы он там скрылся? Сам видел, где град стоял. И до озера – верста. Скрыться Китеж мог только в водах реки Люнды. Добавилась еще одна загадка. Куда делись люди? То, что они вышли из горящего города, сомневаться не приходится. Но куда они подевались потом? А монголы дошли до озера, постояли и ушли.
Гадать можно долго. Но можно спросить у монголов. За все спросить.
– Поехали, Власыч, – поднялся я. – Долг зовет.
Сели на лошадей и выехали на вершину холма. Я обернулся и взглянул на озеро.
О, Господи! По спине пробежал мороз. Мгновение – и видение исчезло, оставив в памяти образ Богородицы, парящей над градом, и эхо далекого перезвона колоколов.
– Что? – обернулся Кубин. – Что там?
Я проморгался – ровная гладь озера отражала только плывущие темные тучи.
– Ничего. Показалось.
Обратно к реке доскакали быстро. На берегу остановились. Вода в реке поднялась, и с этого берега было видно, как вода постепенно заливает часть поля вокруг догорающего города.
– И как мы попадем на тот берег? Мочиться не с руки.
Кубин махнул рукой вдоль берега:
– Через пять верст есть брод, но завалы такие, что ноги переломаешь.
– А там что, мелко?
– Перекат. Камни сплошные. Поехали.
Завалы пришлось обходить. Нанесенные половодьем старые стволы деревьев и мусор были просто непроходимыми. К перекату пришлось идти пешком, ведя коней в поводу. Кубин, переходя бурлящий поток, побурчал:
