отказано в аудиенции[31]. Наполеон теперь уже не нуждался в услугах еврейских нотаблей: ласкою или угрозами он взял от них все, что ему нужно было, а потом произвел внезапную атаку. Наполеон не «обманул евреев», как думают некоторые историки, но евреи обманулись в нем, приняв его театральные декорации за действительность. Император остался верен себе: двумя годами раньше он говорил в Государственном совете, что к евреям нужно применять не гражданский, а «политический» кодекс, и он теперь применил к ним свой международный кодекс — войны и экспроприации.
Незакономерность и насильственный характер «позорного декрета» делали крайне трудным его применение. Посыпались жалобы от евреев разных департаментов, в особенности итальянских и некоторых южнофранцузских, которых Наполеон в своем широком размахе уравнял в бесправии с «провинившимися» в рейнских провинциях. Правительству пришлось сделать ряд исключений (exceptions) из действия закона 1808 года. Прежде всего было сделано исключение в пользу еврейских жителей города Парижа (26 апр. 1808 г.), о которых министр внутренних дел дал хороший отзыв (среди 2543 евреев оказалось только четыре ростовщика, на военной же службе состояло в тот момент 150 парижских евреев); затем были освобождены от репрессий евреи города Ливорно и двадцати департаментов Южной Франции и Италии. В 1810 г. император уполномочил министра внутренних дел представлять к той же льготе все города, еврейское население которых окажется достойным этой милости. В июле 1812 г., когда ангел смерти уже реял над великой наполеоновской армией в России, император отменил и запрет евреям-рекрутам посылать за себя охотников из своих соплеменников. Он видел еврейских солдат, умиравших на поде сражения в рядах обреченной армии, и здесь, может быть, понял завоеватель всю гнусность своего нападения на народ, вверивший ему свою судьбу.
Униженное, граждански ограбленное еврейство не могло громко протестовать против нарушителя основной догмы равноправия; но косвенное порицание насильственного акта слышалось во всеподданнейших докладах министров о том, что евреи, по донесениям префектов и консисторий, быстро «исправляются». «Возрождение евреев уже заметно, — докладывал министр внутренних дел императору в 1811 г. — Везде они стремятся быть достойными отеческой доброты вашего величества, надеясь добиться изъятия из действия декрета». Многие префекты доносят, что евреи все более предаются полезным занятиям и добросовестно исполняют рекрутскую повинность. В итальянских департаментах радостно отмечается начало «полного растворения евреев в массе французов». Восхваляется и патриотическая деятельность консисторий, внушающих евреям в синагогах долг повиновения распоряжениям правительства.
В июле 1810 г. центральная консистория в Париже представила министру внутренних дел обширный доклад о положении евреев во Франции, составленный на основании донесений провинциальных консисторий. Еврейские чиновники говорят здесь тем же рабским языком, который был еще извинителен в устах членов недавних еврейских парламентов, но являлся неуместным после «позорного декрета». Величая Наполеона «героем-законодателем» и «благодетелем», члены консисторий докладывают начальству о «возрождении израильтян»: увеличивается число землевладельцев, фабрикантов, лиц свободных профессий, военнослужащих, ремесленников, учащихся в общих школах. По сведениям консисторий, на все еврейское население Французской империи (до 80 тысяч душ, не считая населения автономных королевств) приходилось в 1810 г. следующее число глав семейств, занятых полезным трудом: 1232 земледельца, 797 военнослужащих, 2360 детей, посещающих общеобразовательные школы или «готовящихся к полезным занятиям»; фабрик, содержимых евреями, было 250. Это возрождение еврейства шло бы еще быстрее, робко замечает центральная консистория, если бы были сняты путы, наложенные суровым декретом 1808 года.
Путы, однако, не были сняты. В 44 из 68 департаментов Французской империи еще действовало исключительное положение, созданное «позорным декретом». И должен был пасть Наполеон, должна была совершиться реставрация для того, чтобы это положение прекратилось. По иронии судьбы, людям «старого порядка» пришлось восстановить во Франции одно из завоеваний великой революции, попранное «сыном революции» — Наполеоном.
ГЛАВА II. ЭМАНСИПАЦИЯ В СТРАНАХ ФРАНЦУЗСКОГО ВЛАДЫЧЕСТВА
§ 24. Батавская республика и Голландское королевство
Эмансипационное движение шло по Европе вслед за движением французской армий, республиканской и затем наполеоновской. Там, где под французским влиянием утверждался республиканский или конституционный строй, равноправие еврейского населения устанавливалось, сразу или после парламентской борьбы, на все время существования нового государственного строя. Так совершилась эмансипация евреев во всех эфемерных республиках той эпохи: Батавской (Голландия), Цисальпинской и Римской (Италии) и Гельветической (Швейцария), из которых первые две превратились в «королевства» во время Наполеоновской империи. Эмансипация оказалась эфемерною в Италии и Швейцарии, где она была навязана извне, но пустила корни в Голландии, где французское вторжение дало толчок к самостоятельному разрешению еврейского вопроса.
Раньше всего веяния французской революции проникли в Голландию, страну полу свободы и относительной веротерпимости. Сорок тысяч голландских евреев[32], из которых большая половина была сосредоточена в Амстердаме, не были равноправными гражданами, но они не испытывали тех унижений, которые выпали на долю их братьев в соседних странах до эмансипации. Широкая общинная автономия поддерживала в них национально-культурную связь, которая лишь отчасти ослаблялась разделением общин на ашкеназов и сефардов. Твердая общественная дисциплина накладывала на массу голландского еврейства печать консерватизма, который являлся задерживающей силой в новом просветительном и эмансипационном движении. Только немногие представители амстердамского еврейского общества, находившиеся под влиянием идей XVIII века и мендельсоновской школы, оказались на первых порах восприимчивыми к лозунгам французской революции и вытекавшим из них требованиям внутренней реформы. Эти единичные пионеры освободительного движения примкнули к либеральному клубу «Felix libertate», образовавшемуся в Амстердаме еще до занятия страны французами (1794). В этом клубе, стремившемся к осуществлению идей французской Декларации прав, участвовали наряду с христианами и еврейские нотабли Амстердама: юридически образованный коммерсант Моисей Ассер, врач де Лемон и другие. В 1795 г. мечта голландских республиканцев, или «патриотов», осуществилась: в союзе с французской оккупационной армией они изгнали из страны штатгальтера Вильгельма V Оранского и преобразовали Нидерландские штаты в Батавскую республику. Была издана Декларация прав голландских граждан, установившая полное гражданское равенство лиц всех вероисповеданий. В день 4 марта 1795 года евреи Амстердама соединились с христианами в республиканской манифестации: еврейские члены клуба «Felix libertate» и питомцы сиротских приютов участвовали в церемонии посадки «дерева свободы» перед зданием ратуши.
Единодушия, однако, не было в амстердамской еврейской общине. В то время как свободомыслящее меньшинство восторгалось совершившимся переворотом и ждало от него счастья для евреев, правоверное большинство видело — или скорее предчувствовало — в этом начало разрушения еврейства, как национальной организации. Консерваторы понимали, что прежняя общинная автономия, регулировавшая не только религиозную, но и общественную жизнь евреев, неминуемо будет уничтожена, как только евреи вступят в состав гражданского
