Взявшись за руки, они помчались, перепрыгивая через канавы. Перелезли через забор и вышли на тропинку совсем близко от станции.
— А ты лучше стал бегать, — сказала Надя.
Он засмеялся:
— Физкультурой усиленно занимаюсь. Помнишь нашу прогулку, когда я с горы свалился и сказал, что это нарочно? Вот тогда я и дал себе слово научиться бегать не хуже тебя. Сделал успехи?
— Боюсь, скоро обгонишь меня, Славушка! А сейчас — спеши! Поезд показался!..
Вячеслав взял обе руки девушки и крепко сжал их. Крикнул:
— Пиши!..
Надя следила за каждым его шагом. Вот он уже в дверях вагона. Поезд двинулся. Слава машет рукой…
Вагон еще раз мелькнул за поворотом. Надя медленно пошла обратно. Потом вспомнила, что после обеда начинается ее дежурство. На минутку заглянула в свою комнату, оставила привезенный Вячеславом пакет и — скорее в столовую.
Дети уже пообедали. Екатерина Казимировна, заметив, что Нади нет, сама уложила воспитанников отдыхать. Она нисколько не сердилась на девушку и охотно заменяла ее. И когда Надя, доедая на ходу пирог, стала извиняться, Екатерина Казимировна ласково спросила:
— А ты-то пообедала?
Надя мотнула головой, как бы говоря, что это неважно.
— Славушка приезжал на одну минутку. Проститься…
Екатерина Казимировна знала все Надины тайны и умела понимать ее радости.
Обычно после тихого часа ребята шли в лес, на речку. Но сегодня — суббота. Надо навести чистоту.
— Дела у нас много! Давайте разобьемся на бригады. Кто будет заниматься уборкой сада?
Поднялось много рук. Пионервожатая отобрала пятнадцать человек.
— Бригадиром назначаю Буренкова. Он в прошлый раз хорошо справился с работой.
Ваня выстроил свою дружину. Спросил:
— Можно начинать?
— Цветы не забудьте прополоть и полить, — напомнила Надя.
— Есть полить! — ответил Буренков, двигаясь со своей бригадой по направлению к саду.
Бригаду по уборке двора возглавил Коля.
— А мы стирать собираемся, — сказала Лиза.
— Отлично! Бригадиршей будешь ты.
Распределив оставшихся детей, Надя пошла проверить, как идет работа.
У Ивана Ивановича выходной день. Он намеревался отдохнуть и почитать. Услышав шум и веселые крики, выглянул в окно. Воспитателя потянуло в сад. Он спустился посмотреть на работу детей, и скоро сам увлекся. Мальчики с удовольствием делали всё, что он предлагал.
Во дворе ребята горячо спорили, окружив своего бригадира. Коля, доказывая им что-то, старался перекричать всех:
— Нельзя слабых заставлять делать трудную работу, а более сильным брать легкую!
— Правильно, бригадир! — поддержала мальчика подошедшая Надя. — Только вы тут спорите, а время уходит. Смотрите, сколько уже сделали в саду!
— Там Иван Иванович помогает!
— А здесь я буду. Кто со мной — убирать мусор?
Желающих оказалось достаточно. Коля пошел с метельщиками, и работа закипела. Когда пионервожатая заметила, что ребята могут справиться без нее, она передала общее руководству Дубкову. Сама побежала к речке проведать прачек.
Еще издали она услышала пение. Поднявшись на пригорок, остановилась. Вдоль берега, около воды, сидели девочки. Быстрота и общая слаженность их движений заинтересовали Надю. Она подошла ближе, стараясь понять, как у них организована работа.
Начинала Соня. Она смачивала в тазу сухую вещь и передавала ее соседке. Та намыливала и отдавала Гале. Галя простирывала. Нина еще раз намыливала и простирывала в чистой воде. Затем Лиза полоскала, стоя по колени в речке. Маша, крепко отжав, складывала готовое белье в таз. Две девочки развешивали его. Конвейер работал четко.
— Кто это придумал так хорошо организовать работу? — спросила Надя.
Девочки, занятые стиркой, только сейчас заметили пионервожатую.
— Нам так легче, — сказала Лиза. — Те, кому трудно ходить, получили сидячую работу. Я подношу вёдра и полощу свободно одной рукой, зато отжимать не могу. У Маши руки сильные, и она легко это делает. Маленькие — развешивают. С такой работой они хорошо справляются.
«Прачки» снова принялись за стирку. Всё меньше становилось грязного белья. Зато повсюду — на траве, кустах — сохли трусики, носочки, платки.
Стирка подходила к концу, когда бригада Буренкова шумной толпой взобралась на бугор.
— Мы кончили первые! Купаться пришли. А вы еще канителитесь со своими тряпками!
— Неправда, у нас тоже всё готово, — и Лиза показала на висевшее белье.
— Значит, один Колька застрял!
— Как бы не так! — заявил вынырнувший из воды Чемпион. — Мы уже давно купаемся! — и, как бы в доказательство своих слов, он указал на двух мальчишек, выплывших на спине из-за поворота речки.
Выкупавшись, ребята помогли девочкам собрать белье. Галю и двух ее безногих подруг посадили на самокатки. Забрали тазы, вёдра и направились к дому. Обласканные солнцем, довольные своей дружной общей работой, они не могли сдержать радости. Ваня превратил ведро в барабан. Тазы тоже пошли в дело. Стараясь перекричать грохочущий аккомпанемент, ребята затянули:
Юны и смелы.Дружной гурьбоюБудем готовыК труду и бою.Будем примеромБорьбы и трудов.Клич пионера:«Всегда будь готов!»
Доктор в белом халате ходил по двору. Он проверял, всё ли убрано. Нескладная, резкая музыка заставила даже Дмитрия Яковлевича заткнуть уши. Уборщицы испугались за целость своих тазов и ведер. Бросились отнимать их. В наступившей тишине отчетливо прозвучал гонг. Это Екатерина Казимировна звала ужинать.
Приглашение повторять не пришлось. Все проголодались. Буйно-веселое настроение снова овладело детьми. Хотелось продолжить субботник, но работы больше не было. Приехали на лодках друзья из пионерского лагеря.
— Вечер такой хороший. Мы хотим подняться по реке до соседнего колхоза. У нас там небольшое дело есть. Обратно вниз по течению плыть будет легко. Поедемте с нами! — предложил Леонид, помощник старшей пионервожатой.
Детдомовцы знали его: это Леонид выступал на открытии «дворца пионеров», это по его инициативе был выстроен на берегу реки шалаш. Он перешел в десятый класс и на каникулы поехал в лагерь. Коля и Юра часто обращались к нему: они считали Леонида самым большим авторитетом в вопросах спорта и знатоком дрессировки животных.
Всем ребятам хотелось покататься, но мест было мало, да и Тамара Сергеевна младшим далеко уезжать не позволяла.
Надя вместе со старшими воспитанниками пошла к лодкам. Когда они оттолкнулись от берега, малыши начали плакать.
Екатерина Казимировна, чтобы развлечь их, повела на речку, предложила устроить праздник спуска кораблей, сделанных из щепок. Дети неохотно согласились. Но удачное плавание речной флотилии, подхваченной быстрым течением, развлекло их. Стало весело.
С прогулки в лодках вернулись поздно. Сдав дежурство, Надя пошла к себе. Она едва держалась на ногах от усталости. Екатерина Казимировна уже спала. Стараясь не разбудить ее, Надя тихо приготовляла постель. На подушке что-то лежало.
«Да это пакет, привезенный Славой!» Только тут она вспомнила о каких-то бумагах, присланных хозяйкой. Развязав пакет, она нашла в книге письмо и несколько записочек. Вышла на балкон. Там светлее, и хоть с трудом, но можно прочитать.
Маленькая записочка от Вари сообщала:
«Экзамены сдала. Ты не приехала поздравить меня, как обещала. Я скоро выберусь к тебе».
«Варя права: обманула я ее, — думала Надя. — Собирались вместе праздновать ее переход в десятый. И ведь помнила я об этом, но ничего не вышло: не могла оставить ребят. Приедет Варя, сама увидит, как увлекает работа с детьми… А письмо от кого? От Вали или от Люси?..» Темнота мешает разобрать.
«Это от бабушки! Оставлю его до утра…»
Проснувшись, Надя увидела лежавшее на столике письмо. Вместо поклонов и пожеланий, как обычно писала бабушка, оно начиналось словами: «Геня приехал!».
Надя глазам своим не поверила. Даже села на постели. Снова прочитала… Всё верно!
— Братик нашелся! — закричала она.
Екатерина Казимировна проснулась и с удивлением и испугом смотрела на пионервожатую.
Та, вскочив с постели, бросилась к старушке, обняла ее и, плача и смеясь, повторяла:
— Подумайте, Геня нашелся! Он у бабушки!..
Долго Екатерина Казимировна не могла разобрать, что́ произошло, так сбивчиво говорила девушка. Да Надя и сама еще не дочитала письма. Она вся была во власти бурной радости.
— Я-то думала, что Геня погиб! А он жив, и, бабушка пишет, стал большой и хороший мальчик. Да вот и его письмо!..
«Дорогая сестричка! Бабушка сказала, что вы меня потеряли. Я вовсе не терялся. Жил, как Валя, в детском доме. Бабушка меня бранит, зачем я тогда ушел из вагона. Я же это сделал не нарочно! Вы все спали. Я вышел в тамбур. Смотрел в открытую дверь, как суетятся пассажиры с чайниками. Прошла платформа с пушками. Мне захотелось еще раз взглянуть на танкистов. Я соскочил на землю, а их уже не было; побежал к нашему поезду, — он тоже ушел. Я стоял на станции, и не знал, куда идти. Какой-то поезд подошел, я и влез в теплушку. Там было много солдат. Они выписались из госпиталя и ехали к себе домой. Это я потом узнал. А сначала я слушал, как безногий солдат рассказывал о сражении. Потом — другой… А в это время поезд тронулся. Там же не видно! Потом меня стали расспрашивать. Хотели высадить на следующей остановке, но я не знал, куда мы ехали, и фамилию бабушки не знал. Ну, меня и повезли дальше. Ехали долго. Потом майор, с ним мы в дороге подружились, должен был выходить. Он взял и меня с собой. Он сказал: «Если б у меня была семья, я оставил бы тебя, как сына. А я одинок, брат, как и ты. Буду снова работать на своем заводе. Трудно мне за тобой следить. Помещу я тебя в детский дом. Согласен?»
