— Простите, а кто вы?
— А? — обернулся я на голос.
Дама, сидевшая рядом со мной, пристально на меня смотрела.
— Кто вы такой?
Не по себе мне стало от ее взгляда. Вроде бы и благожелательно смотрит, а все равно глаза равнодушные. Даже враждебные. У дамы были гладко зачесанные назад черные волосы, тонкие, но очень красные губы, строгий нос и подведенные брови. Глаза были серые, непроницаемые, лицо сухое с очень сдержанным выражением. Вообще, весь ее вид словно бы говорил: "Моя личная зона 40 сантиметров, и подходить ближе вы не имеете права. Это запрещено законом, это мое частное пространство. Не трогайте меня, и я не трону вас".
Я зябко повел плечами и ответил, в том же вежливо-теплом, но несколько отстраняющем тоне:
— Я из Сказочной Руси, Иван Васильев. А вы?
— Я Маргарита Ванд, премьер-минстр.
Я удивился, но промолчал. Да уж, ей — наверняка не слабо.
— Очень приятно.
— Что привело вас к нам? — спросила фрау Ванд. Или еще фройляйн?
— Слышали о пропаже царского ковра?
— Так, — я только обратил внимание, что она прекрасно говорит со мной на моем родном.
— Ну вот; есть версия, что международный террорист Кощей Бессмертный — похититель ковра. Мы разыскиваем ковер.
— Простите, но… чем обыкновенный ковер-самолет столь важен… Его Величеству? — заметно более мягко поинтересовалась немка.
Я посмотрел в две серых стены ее глаз. За ними, наконец, проявились эмоции: в глубине их разгорался огонек. Меня это насторожило. Лопух-то я лопух, но поостерегся, солгал:
— Царь собирался презентовать его через жениха одной из дочерей на день совершеннолетия: она так мечтала именно о таком ковре.
— Тогда я не вижу логики, — слегка растерянно возразила Маргарита. — Зачем он Кощею?
Серые непроницаемые глаза впились в мое лицо, ожидая, что я дам слабинку и растеряюсь. Я растерялся. Но вряд ли на моем лице что-то отразилось: в последние дни я только и занимался тем, что тренировался в мимике. Точнее говоря, отрабатывал непередаваемо тупую мину, по которой можно сказать одно: ее владелец — Баттхед.
И судя по разочарованному лицу премьер-министра, сейчас она видела перед собой тупого малолетнего солдафона, который просто неспособен наврать. Пока она разочаровывалась в собеседнике, я уже изобрел версию:
— Как, разве вы не в курсе, что террорист собрался жениться на одной из царевен?
Ну, я, конечно, приврал…
— Да? И… что же? При чем тут это?
— Как при чем! При том, что та царевна обещала выйти замуж за первого, кто подарит ей такой ковер. Желающих, как видите, нашлось много.
— Да, — рассеянно подтвердила Маргарита. Она начала терять ко мне интерес: информацию я предоставил, а остальное было ей не нужно.
Ужин начался. По левую руку от меня сидела хорошенькая молодая девушка в блестящем вечернем платье, по правую — госпожа Ванд, напротив — галантный джентльмен средних лет с роскошными усами и суровым взглядом. Я случайно задел ножик, лежавший возле тарелки моей соседки слева; ножик, к ее ужасу, сделал в воздухе кульбит и наметил себе цель на полу — ножку девушки. Та попыталась убрать ножку, но было поздно…
Я поймал нож на лету и протянул ей.
Восхищенная моей ловкостью, девушка горячо поблагодарила (тоже почему-то по-русски… похоже, гостей предупредили, что мы не знаем немецкого):
— Спасибо вам… спасибо…
— Не за что, это я виноват, — невпопад ответил я и вернул ей нож. — Простите меня, фройляйн… э…
— Альбина, — подсказала девица, наивно сияя всеми 36 зубами в улыбке "Дирол — белоснежная белизна!".
Я слегка поклонился:
— Иван… Васильев.
— Кто вы по профессии, Иоганн?
— М. Мм. Гм, — задумался я. — А вы?
— Я актриса, — акцент был безобразный.
— Постойте, — дошло до меня. — Вы, случайно, не Альбина Шварц?
— Я, — улыбнулась она. — А что?
— Я вас по телевизору видел! — радостно сообщил ей я.
— Ха-ха… еще бы, — рассмеялась она. — Я же всемирно известна.
— Ну да, — отозвался я. — Знаю. Вы еще в "Темной чаще" снимались…
Неспешно потек разговор. Слово за слово, я узнал, что Альбина — русская по матери. Видимо, этим и объяснялась ее неплохая русская речь. Я пару раз подшучивал над контрастностью ее имени, она трижды забыла мою фамилию и переспрашивала у меня, смущенно смеясь…
Скоро подошла Василиса. Смерив полупрезрительным взглядом Альбину, она ненадолго присела рядом и, когда Альбина на несколько минут отошла, шепнула мне:
— Будь осторожен с этой… нехорошей женщиной.
— Вась, она же наполовину русская, — возразил я. — Ее даже приглашали в Русь на ПМЖ. К тому же, она такая милая…
— Милая? Хм. Хм, — прозвучало это почти как "ну-ну". — Милая, говоришь… я же тебя предупреждала, что честных людей тут нет. У каждого своя интрига, и не дай бог в нее угодить!
— Вась…
— Я пойду, мне надо разобраться вон с теми типами. К тому же, твоя Альбиночка уже идет, — Василиса поспешно встала и направилась прочь.
Ох, как мне не понравился тон, которым она это сказала… и чего она так взъелась на фройляйн Шварц? Альбина и впрямь весьма хороша собой. К тому же совсем не вредная, в отличие от некоторых, которые по утрам вместо чая змеиный яд стаканами хлещут.
Альбина села на свое место.
— Это твоя жена, да? — немного расстроенно спросила она, кивнув в сторону царевны.
— Боже упаси! — горячо открестился я. — Мне такого "счастья" и даром не надо!
— Сестра?
— Не приведи господи.
— Подруга?
— Тогда я Папа Римский!
— Но кто? Сотрудник?
— Скорее надсмотрщик, — мрачно проворчал я. — Я ковер царский ищу, а она… а она…
— А что она делает?
— В том-то и дело, что я не знаю, какого вообще черта она с нами в Тридевятое поперлась!
— В смысле — с нами? Так ты не один? — удивилась актриса.
— Нет, я имел в виду себя и свою шизофрению, — нашелся я.
Шутку она не поняла, юмор у русских и немцев немного разный; перепугалась:
— Ты это всерьез?!
— Шучу я так! — напряженно пояснил я. Что-то меня здорово нервировало в окружающей обстановке, и я никак не мог понять, что.
— Не шути больше так!
— Угу.
— Ой! — Альбина вдруг уставилась на мою спину. — У тебя на пиджаке жук!
— Жук? — изумился я. — Откуда здесь жук?
— Понятия не имею… — она выглядела весьма растерянно. — Только это ядовитый жук.
— Ой… — я попытался дотянуться до жука рукой, но это не получилось. — Альбиночка, сними его, пожалуйста!
— А… э… — девушка осторожно приблизилась и накрыла насекомое рукой. — Ай! Он убегает! Не дергайся… сейчас… он пролезает под пиджак! — она начала крутить мой пиджак.
— Оставь, — попросил я. — Не смущай людей… на нас уже косятся.
— А я уже все, — радостно сообщила Альбина и продемонстрировала огромного черного жучару. Жучара до боли напоминал скарабея. Вот только вопрос: откуда скарабеи в Берлине? Не вплавь же он сюда добирался из Египта! Скорее всего, ему кто-то помог. Совершенно бесплатно. Потому что скарабей был ему нужен кое для чего…
Похоже, Вася была права.
Больше половины банкета уже прошло, когда внесли гвоздь программы — вино "Кровь демона". Его разлили по изящным бокалам и разнесли на подносах гостям. Каждый должен был отведать этого вина трехсотлетней выдержки в знак уважения к хозяевам. Мне тоже поднесли бокал с вином, но я не торопился его пить, памятуя о случае в деревне возле Чертова леса. Люди на другом конце огромного стола косились на меня, что-то бурно обсуждая. Я подозревал, что меня.
Наконец, премьер-министр предложила тост. Все встали; Альбина ласково (слишком!) заглянула мне в глаза, протягивая бокал:
— Выпей вместе со всеми. Пусть это будет знак уважения к нашей стране.
Я не мог ей отказать. Это было бы элементарно невежливо… И уже собрался принять бокал, когда подошла Василиса:
— Извините, пожалуйста, фройляйн Альбина… Вас просят подойти к телефону.
— Кто? — насторожилась актриса.
— Не представились, но сказали, что это срочно.
— А голос был мужской?
— Да. Чуть хриплый такой.
— Ох, это, кажется, режиссер наш! — заволновалась Альбина. — Извините меня, пожалуйста, я сейчас приду.
Она поставила бокал на место и поспешно выбежала из конференц-зала.
Вася осторожно поставила свой бокал рядом с моим и, убедившись, что все отвернулись, поменяла их местами. Снова подняла бокал, тот, что стоял ближе к ней — на сей раз это уже был мой (бывший!) бокал. Улыбнулась мне и отошла… я недоумевал.
В этот момент вернулась Альбина. Она была запыхавшаяся и взволнованная.
— Кто это был? — поинтересовался я. Из вежливости.
— Не знаю, маньяк какой-то.
— Что он говорил?
— Сказал, что знает все тайны моего порочного сердца, потом — что будет жить вечно, а я буду писать про него, потом — что мир в его руках… потом вообще объявил себя покойной сестрой какого-то там Покрышкина… — актриса звонко рассмеялась. — Смешной, правда?
