ни Модильяни, ни Кулишовой, которые приложили много усилий, чтобы мобилизовать партию на борьбу за широкую избирательную реформу. Левые устроили Джолитти бурную овацию, Луццати 20 марта подал королю заявление об отставке, и Джолитти вернулся к власти в атмосфере всеобщих надежд.
Что же происходило тем временем в социалистическом лагере? В конце октября 1910 г. в Милане состоялся очередной, XI съезд партии. Незадолго до этого. 16 сентября, в «Аванти!» был напечатан «Манифест непримиримых революционных групп». Эти группы были неоднородными, но все их особенности проявятся позднее, перед вступлением Италии в первую мировую войну. Пока что в революционные группы входили люди, заявлявшие, что они ненавидят реформизм и отстаивают «Программу 1892 года» (год создания партии) без всяких «программ-минимум». В группы входили, в частности, Костантино Ладзари и будущий лидер Социалистической партии Джачинто Менотти Серрати (1872–1926), о котором Кортези писал, что он единственный, кто может выдержать сравнение с Филиппо Турати по цельности, честности и глубочайшей преданности социализму.
На XI съезде доклад о «генеральных критериях» политической линии партии делал Турати, и «непримиримые» боялись, что съезд «попадет в ловушку, расставленную реформистами», поскольку впервые после 1897 г. с докладом выступит «такой человек», «такой оратор», который сможет оказать «такое влияние». К моменту открытия съезда было ясно, что партия переживает кризис. Одним из симптомов было снижение ее численности: в 1908 г. в партии состояло почти 44 тыс. человек, а в 1910 г. — немногим более 32 тыс. Другим симптомом было несоответствие между ростом голосов, подаваемых на выборах за кандидатов-социалистов, и численностью самой партии. Турати не отрицал наличия кризиса, много внимания уделил вопросам тактики, упомянув, что борьба течений, естественно, не может способствовать успеху партии в массах. Он признавал и слабость социалистической культуры, но настаивал на том, что у партии есть одна важная заслуга: «Она превратила плебс в народ». Турати придавал огромное значение развитию социалистического самосознания и был убежден, что, хотя процесс превращения рабочего класса в руководящий класс происходит медленно, он все же развивается неуклонно и неотвратимо.
На съезде происходили очень серьезные споры. Сальвемини разошелся с реформистами. Он заявил, что внутри партии формируется «привилегированная олигархия», которая превращается «во врага рабочего класса», и что скоро социалистическая партия мало чем будет отличаться «от любой консервативной партии». На съезде произошло также событие, которое газеты назвали «крупным скандалом» и которое действительно не имело прецедентов в истории итальянского социализма. Этим «скандалом» оказалась речь Биссолати.
Мы уже говорили об остроте, которую приобрел вопрос о взаимоотношениях партии и синдикатов, о том, что еще на флорентийском съезде лидер ВКТ Ринальдо Ригола говорил о «разделе сфер влияния». Об этом много писали в социалистической прессе, а затем Ригола выдвинул план создания широкой Партии труда, в которой объединились бы Социалистическая партия и синдикалисты. Турати отверг и идею такого объединения, и возможность ее осуществления. Тогда Ригола отказался от своей идеи и фактически перешел на позиции Турати, заявив, что партия лишь должна больше считаться с ростом влияния ВКТ. Но некоторые ораторы настаивали на создании такой, как сказал Турати, «более или менее аполитичной Партии труда». И вот выступил Биссолати. Сначала он расхваливал политику реформ, а потом вдруг заявил: «Когда свобода завоевана, когда — позвольте мне произнести эти еретические слова — партия уже осуществила главную свою задачу, состоявшую в том, чтобы добиться для трудящихся масс права участвовать в политической жизни нации, с этого самого момента Социалистическая партия в ее теперешнем виде обречена на судьбу сухой ветви»{107}. За этим следовало, что такая «сухая» или «засыхающая» ветвь должна быть заменена новыми побегами. Поэтому Биссолати считает необходимым, чтобы Социалистическая партия, к которой он сам принадлежит, во имя марксизма «передала свои права и власть Всеобщей конфедерации труда». Рабочий класс не нуждается более «в советниках и апостолах». Короче говоря, это был прямой и откровенный призыв к ликвидации политической партии пролетариата. Биссолати определил программу правых реформистов, — программу, с которой никогда не мог согласиться Филиппо Турати. Термин «сухая ветвь» вошел в историю итальянского социалистического движения как девиз и символ правого ревизионизма.
Среди представителей левого течения, выступавших по вопросу о «генеральных критериях», назовем Ладзари. Если судить по результатам голосования, XI съезд закончился победой левого крыла реформистов. Биссолати «по личным причинам» ушел из «Аванти!», и директором стал Клаудио Тревес. Революционные группы решили во имя единства остаться в рядах партии. Однако они создали фракцию своих групп и избрали центральный комитет этой фракции. Но осенью 1910 г. общее положение в стране казалось довольно спокойным и даже самые проницательные люди не предвидели того, что надвигалось.
Мы в этой работе не можем анализировать влияние международных событий на итальянские дела и поэтому ограничимся минимумом. В 1908 г., когда Австро-Венгрия оккупировала Боснию и Герцеговину, в Италии это было воспринято очень болезненно. В период «долгого министерства» Джолитти активизировалась политика Италии на Балканах, при Соннино этот курс продолжался. Италия настаивала на том, что у нее на Балканах есть «особые интересы». Важную роль в этом играли ирредентистские[17] настроения. Сущность ирредентизма сводилась к борьбе за присоединение к Италии пограничных районов, население которых составляли преимущественно итальянцы. Эти районы когда-то принадлежали Италии, но в период объединения и воссоединения страны не были освобождены. Кроме того, итальянский империализм поддерживал свои «права и интересы» в бассейне Средиземного моря и в Северо-Восточной Африке. В 1909 г. в палате обсуждался вопрос об увеличении военного бюджета. Турати очень резко выступил против военных ассигнований, но парламентская фракция партии его не поддержала.
Под влиянием ряда причин — экономических, внешнеполитических и др. — начиная примерно с 1909 г. положение на итальянской политической сцене обострилось. Постепенно стали развиваться «ферменты», которые медленно, по неуклонно подтачивали сами основы «социалистической монархии». Казалось, что все более или менее спокойно, а на самом деле где-то в глубине зрели и увеличивались недовольство, раздражение, жажда перемен. Это касалось культуры, нравов, общественной психологии. Все более очевидными становились как иллюзорность «классового мира», так и нарастание противоречий между классами. Антиджолиттианские настроения в определенных кругах буржуазии и буржуазной интеллигенции становились все сильнее.
Крепло националистическое движение. Примерно в это время начала выходить газета «Триколоре» (буквально: трехцветный, в данном случае подразумевался национальный флаг Италии). Чтобы дать представление об идейных позициях этой газеты, достаточно сказать, что короля она называла «товарищ Савойя» и «первый социалист Италии». Если уж Виктор Эммануил обвинялся чуть ли не в прямых связях с революционным движением, нетрудно вообразить, как поносили Джолитти, В декабре 1910 г. в Палаццо Веккьо во Флоренции состоялся первый съезд националистов, на котором организационно оформилась Итальянская националистическая ассоциация.
