И я пошел вдоль чистенькой вылизанной улочки, и чувство необычайно свободы, какая-то эйфория счастья завладели мой — я почувствовал себя буквально пьяным от ощущения, что теперь-то уж в моей жизни все будет отлично. Да ведь я везунчик, просто везунчик!
Улица становилась все оживленнее и оживленнее, и наконец я почувствовал, что попал в какой-то поток народа и движусь вместе с ним. Неожиданно для себя я понял, что нахожусь на каком-то стадионе и передо мной — дикое изобилие всякого товара, куча разных лотков — тут и там лежат груды разноцветных тряпок: женские платья, мужские рубашки костюмы, обувь всех цветов.
Да это же рынок — дошло до меня — тут же наверное наши челноки и отовариваются!
Я с интересом прогуливался вдоль рядов, замечая, что среди торгующих очень много русских. Я даже подумал, что если у меня ничего не будет клеиться — то можно будет прийти сюда, поговорить с кем-то из наших — может быть, они и подскажут что-то. Но сейчас мне не хотелось общаться с соотечественниками и я оставил этот вариант для себя на самый крайний случай. Толкучка на рынке была невообразимой — и вдруг как-то неожиданно для себя я почувствовал, что мне стало особенно тесно, вокруг меня сгрудились какие-то здоровенные парни. Я и сам не хрупкий, да и рост у меня 1, 82, но эти лбы были на полголовы выше меня — все они стояли ко мне спиной, я чувствовал, что зажат между ними, как в капкане — и тут же ощутил быстрое прикосновение чьих-то рук сзади. Я настолько привык к мысли о том, что мужчина может интересовать мужчину с точки зрения секса, что у меня мгновенно мелькнула мысль — я попался местным голубым. Ну надо же — вздохнул я — везде свои люди — но при этом все же решил для начала вырваться из капкана — а потом уж можно и познакомится — и я дернулся слегка. Но меня крепко схватили за плечи и тряханули вполне убедительно — мол стой не шевелись — и вдруг через мгновенье толпа вокруг меня поредела — я обернулся — но уже никого не увидел. Придурки какие-то — разозлился я, и вдруг жуткая мысль пронзила меня — карманы!
Так и было — карман моей супер-модной куртки, позаимствованной из гардероба Кевина, был надрезан чем-то очень тонким — то ли лезвием то ли скальпелем — и все его содержимое — а это сто долларов одной бумажкой и все поменянные мною злотые и самое главное — паспорт — исчезли!
— Вот суки! — разозлился я, понимая, что винить кроме себя некого, — это я, идиот, во всем виноват — разомлел! Свобода! Счастье! Козел тупой, ты же десант на территории врага, — долдонил я сам себе, — а ты варежку раззявил, козел!
С этого момента я наконец-то собрался по настоящему — весь сжался просто-таки в комок, в пружину, и стал опять готов к любым самым крутым действиям в любой самой сложной обстановке. Единственно, что меня радовало — это то, что все остальные деньги я успел спрятать в плавки — и таким образом наука не расслабляться стоила мне двухсот баксов и фальшивого паспорта.
Ну что ж — утешал я сам себя — паспорт конечно жалко. Но он и так паленый — днем раньше, днем позже — ничего не меняет.
На часах наконец-то стрелка остановилась на цифре 10 — пора было возвращаться в отель.
Едва я снова вошел в холл, как из-за стойки вышел весьма представительный мужчина и подошел ко мне.
На польском языке и очень вежливо он представился:
— Джень добре, пан, что пан желает?
— Пан Войтек плиз, — повторил я ему.
— Русский? — внимательно глядя на меня, снова спросил он.
— Да — да русский, — закивал я головой.
— Ну что ж, добро пожаловать, — уже на чистом русском языке с легким акцентом сказал он, — я и есть пан Войтек, чем обязан?
Я посмотрел на него — видимо он занимал здесь довольно-таки значительно положение, потому что лицо его и весь его вид просто излучали какое-то превосходство над людьми. Он выглядел как человек который привык командовать.
— Вам привет от Мишки-китайчика, — сказал я сам поражаясь нелепости моей фразы — но отступать было некуда.
— Ах так, — спокойно сказал он, — что ж попрошу в мой кабинет, — и он пошел впереди и предлагая мне как бы следовать за мной.
Судя по огромному кабинету и роскошной приемной — он видимо, в дальнейшем моя догадка подтвердилась, был управляющим этого отеля.
Усевшись за огромный стол на самое главное место в этом кабинете он радушно пригласил меня присаживаться.
— Слушаю вас, дорогой друг, — сказал он, — каким судьбами?
Я молчал — как я мог знать — что ему надо рассказывать, а что не надо.
Как бы почувствовав мои сомнения пан Войтек сказал:
— Вы хорошо знаете Мишку-китайчика?
— Он мой лучший друг.
— Это уже кое что, — удовлетворенно кивнул он, — близкий друг Мишки — и мои близкий друг. Но я вижу у вас какие-то проблемы. Чем могу помочь?
Отступать было некуда — это был единственный человек к которому я мог обратиться. Кроме того — Мишка — Китайчик был самым известным в России бандитским авторитетом — и конечно же я его не знал. Но подумал. Что если Володя велел мне рекомендоваться от его имени — значит я имел полное право утверждать что нахожусь с ним в близких отношениях. Я знал, что Володя просто так слов на ветер не бросает и даже был уверен что этот самый легендарный Мишка — Китайчик возможно предупрежден о моей скромной персоне. Ну и кроме того — уж если этот пан Войтек, управляющий такого крутого отеля считает нашего русского бандита своим близким другом, то значит он может и всякие не слишком легальные скажем так вопросы тоже порешить.
— Дело в том, что в Россию я вернуться не могу по некоторым причинам, — начал я.
Пан Войтек понимающе кивнул головой.
— Мне надо как-то устроиться тут за границей. При этом у меня нет денег и документов.
— Как это? — не понял пан Войтек, — вообще нет документов — а как же вы попали в Польшу?
— Нет, паспорт у меня был — его у меня его сегодня утром вытащили из кармана вместе с деньгами, — я показал пану Войтеку разрезанную куртку.
Он захохотал:
— Ну, это поправимо — с деньгами мы сейчас определимся. А вот по поводу паспорта — вам надо обратиться в русское посольство и вам выдадут дубликат.
— Я не могу обратиться в русское посольство, — мрачно сказал я.
— Дело так серьезно? — посуровел и пан Войтек.
Я молча кивнул головой.
— Так, а что же вы в Москве делали? Вы ведь из Москвы?
Я соображал — до каких пределов могу быть откровенен. И решил что эти пределы — минимальны Поэтому учитывая что пан Войтек наверняка имеет отношение к криминальному миру будучи другом Китайчика я подумал что если и я окажусь из криминального мира — то он ко мне отнесется с большим пониманием.
