когда он пришел к нему на участок — поговорить со своим земляком, инженером Смитом. Мистер Смит консультировал постройку газгольдера. Показывая на журналиста, Алексей Петрович сказал Николаю:
— Погляди ты на этого дурошлепа.
Плетнев, между прочим, тоже как-то заговорил с Николаем о журналисте, но сказал совсем по-другому:
— Посмотрел бы ты, какие у него ботинки!
За границей писали, кричали, а гора оставалась горою и с каждым днем выяснялось, что она богаче, нежели предполагалось вначале. Теперь уже по другую сторону горы вскрыли первый пласт, и началась открытая выработка руды.
Из Кремля пришла поздравительная телеграмма.
Вот она, первая победа кремнегорцев: руда была, руда шла в долину мощным, гулким, гремящим потоком. Надо было поскорее достраивать домну.
И еще одно, пусть маленькое, но радостное событие произошло в жизни Алексея Петровича: в конце мая приехала тетя Клаша. Она поторопилась с первыми ласточками, но все же привезенный из-за горы домишко успели поставить. Тетя Клаша внесла в него, вместе со своими пожитками, запах степной травы. И где только набрала она чебреца! Даже грозилась натаскать веток.
— Ну чебрец, ну молочай, ну ковыль, — говорил Алексей Петрович, — это я еще понимаю: степь. А где ты разных там веток наберешь?
— Где? А березки в лощине у Орлиной горы? Там и наломаю.
— Нет, голубушка, нельзя. В тех самых березках инженерия живет заграничная, в том числе и мистер Смит. Он консультирует у нас постройку газгольдера. Нельзя там ветки ломать. Международный конфликт получится! — Алексей Петрович подмигнул Николаю.
— Не пугай, пожалуйста. Конфликт! Кто это тебя, бородатого, таким словам обучил? — И повернулась к Николаю: — Не ты ли? А то и на порог не пущу, хотя матери пообещалась приютить тебя… Можешь любой уголок выбирать. Таня в Тигеле осталась, покуда техникум не закончит. А там видно будет. — И, уже забыв про свою угрозу, попросила: — Правда, поживи. А то скучно.
— Нет, тетя Клаша. Я к общежитию привык.
— Мы и без него не заскучаем, — проговорил Алексей Петрович.
— Ладно, так и быть, — согласилась тетя Клаша. — Только вот что: огород вскопать помоги. Проведи ты у меня на огороде комсомольскую штурмовую ночку, не пожалеешь. Теперь самая пора. Я потому и спешила.
— Знал я, по какой причине тебе домишко нужен был, знал, почему и в барак не шла, — сказал Алексей Петрович. — Своей землицы захотелось, мелкая ты собственница! Тебе бы еще надел под сенокос, ты бы и коровенку завела.
— Завела бы. А чем плохо?
— Буржуйская твоя сущность. Домашний ты капитализм! Родимое ты мое пятнышко! — засмеялся Алексей Петрович. — Что мне с тобой делать?
Николай усмехался и отворачивался.
— Где ваша лопата? Давайте!
До позднего часа проработал он во дворе вместе с Алексеем Петровичем. Прибегал Аркашка знакомиться и тоже помог. Тетя Клаша давала указания, перебирала мешочки с семенами, разрезала картофель на дольки, по-девичьи легко таскала воду из соседнего гидранта.
Постепенно начала оживать земля вокруг дома. Поднялась огородная мелочь — редиска, петрушка, морковь, зазеленел и зацвел картофель, вытянулись редкие подсолнухи. В их тени можно было уже сидеть. И тетя Клаша забиралась в самый густой, цветущий уголок огорода и, прикрывшись от солнца белым ситцевым платком, полулежа на старом одеяле, мечтала о том, когда можно будет обсадить крыжовником и малиной огород, посадить яблоньки. Если, возвращаясь с работы, Алексей Петрович не находил жены в доме, то знал, где ее искать. Он шел осторожно, подкрадываясь, по зеленой дорожке и вскрикивал шага за три. Но тетя Клаша не пугалась, лениво поворачивала к нему голову. И в этом ленивом повороте головы так много было сказано всего того, что не всегда говорят даже оставаясь наедине. Белая, нежная, с гладко зачесанными волосами — совсем не «витое сено», — немолодая, а такая же, как была, красавица — как приласкала первый раз, так на всю жизнь от чужих ласковых взглядов заворожила…
Летом к Пологовым приехал племянник Яша, парнишка лет десяти, курносый, маленький, любопытный, Сашенькин сынок. Сашенька посадила его в поезд и препоручила незнакомым людям. Она была уверена, что Яша доедет.
В первый же день Алексей Петрович взял племянника с собой на участок — поглядеть, что такое газгольдер. Когда Яша увидел эту большую цистерну для газа, то сразу решил, что если всех мальчишек из третьего класса собрать и заставить за руки взяться, то и тогда не обхватить. Увидел Яша и пневматическую клепку, про которую целый вечер рассказывал дядя Алексей. Очень интересно! Нажмет клепальщик на пневматический молоток изо всей силы и всадит заклепку в броню, а потом вроде круг им опишет, не отрывая от заклепки, — края, значит, зачистит. И готово! Бери новую.
Много заклепок нужно было вогнать за день. А всего на газгольдер — миллион штук! Каждый день на площадке появлялась листовка: «Сделано столько-то, осталось столько-то». Так и продвигались рабочие от смены к смене. У консультанта мистера Смита была привычка: как только явится он утром на площадку, сейчас же к листовке, посмотрит цифры и зовет переводчика, узнать, что вокруг этих цифр написано. Приходил он минута в минуту к шести часам. И если листовки еще не было, то даже возмущался. Мистер Смит не вникал в то, что эту листовку делали двое парнишек из походной типографии и обслуживали они не только газгольдер, но и другие участки. Потом оглядывал строительную площадку и замечал, что почти все клепальщики уже давно приступили к работе. У каждого было много свежих заклепок. А Смит легко отличал вчерашнюю вечернюю заклепку от сегодняшней утренней. Замечал и тоже возмущался: «Непорядок!» Клепальщики приходили на стройку рано и приступали к делу, не дожидаясь гудка. Им хотелось закончить клепку газгольдера раньше срока, о котором писалось в листовке. И мистер Смит называл это беспорядком. У него был свой график, по которому он собирался прожить в России еще год. И очень хотел, чтобы так оно и было. А комсомольцы-монтажники хотели, чтобы Смит поскорее убрался домой. Еще бы не беспорядок!
— В каждую заклепку вглядывается, — пояснил Алексей Петрович племяннику. — Глазам своим не верит, что она точно в гнездо всажена. Быстро очень! Не привык мистер Смит к таким темпам.
Была у мистера Смита лысинка, роговые очки, синий комбинезон с десятью карманами. Хотелось Яше спросить у американца, зачем ему столько карманов. Но дядя Алексей Петрович сказал, что мистер Смит по-русски не понимает. Когда Яша увидел его впервые, мистер Смит раскуривал трубку. Раскурил, заметил мальчонку, улыбнулся, сказал что-то по-своему и поманил пальцем.
Яша подошел ближе. Смит похлопал его по плечу и опять что-то сказал. Яша оглянулся, нет ли близко дяди. Тогда
