Когда произошла та авария?
— Вроде бы за два года до того, как он сюда приехал.
— Какой рост у вашего мужа?
— Метр восемьдесят четыре. Носил пятьдесят четвертый размер. А что?
— Какие-нибудь особые приметы на теле?
— Да нет… никаких.
Перед уходом от Тамары Ивановны я сумела-таки переснять фотографию Прибыткова, не привлекая внимания женщины.
Теперь мне требовалось кое-что обдумать, а еще лучше — обсудить с Ковалевым. Но, наверное, я чересчур увлеклась своими мыслями, поэтому все, что произошло потом, явилось для меня полной неожиданностью.
Я свернула в узкий переулок с односторонним движением, и тут буквально под колеса моей машины бросился парень. В первое мгновение я даже не поняла, что произошло. Дико заорала и нажала на тормоз. К счастью, скорость была небольшая, машина сразу замерла, а я рискнула приоткрыть глаза. Потом распахнула дверь с намерением взглянуть, что там с парнем, и опасаясь самого худшего, но тут дверь со стороны пассажира распахнулась, и в салон прыгнул недавний потерпевший.
— Сматываемся, — буркнул он.
Я не спеша захлопнула свою дверь и повернулась к парню:
— Цел?
— Как видишь. Давай поскорее отсюда.
— Руки, ноги на месте, претензии есть?
— Нет у меня претензий.
— Тогда выметайся, — сказала я убежденно.
— Слушай, за мной увязались настоящие психи. В наших общих интересах свалить отсюда побыстрее.
— Значит, это от них ты бежал сломя голову? — усмехнулась я, трогаясь с места.
— Ты не могла бы ехать побыстрее? — глядя в заднее стекло, поморщился он.
— Не вижу повода особенно ускоряться. Где твои друзья? Я вообще никого не вижу.
— Главное, чтобы они меня не увидели, — вздохнул он с облегчением, устраиваясь с удобствами. — Пожалуйста, побыстрее. Чем скорее мы свалим отсюда, тем лучше. Если они увидят тачку, найти ее по номеру…
Я свернула на проспект и притормозила.
— Ты что, спятила? — рассердился парень.
— Я — нет. Если у тебя проблемы, разбирайся с ними сам. У меня своих полно.
В первый момент, когда он внезапно возник перед капотом моей машины, парень показался мне очень молодым, я думала, ему лет семнадцать-восемнадцать. Но теперь, имея возможность рассмотреть «потерпевшего» как следует, я поняла, что ошиблась. Он был моим ровесником, а может, и старше. Выше среднего роста, худощавый, в нем чувствовалась сила и одновременно необыкновенная грациозность. Он даже под колеса умудрился попасть весьма элегантно, точно исполнял замысловатый танец. Очень темные блестящие волосы тонкими спиральками падали на плечи; джинсы, толстая рубашка в клетку, больше напоминавшая куртку, и бейсболка придавали ему мальчишеский вид. Его физиономия вполне могла украсить какой-нибудь журнал. Яркие глаза василькового цвета, смуглая кожа и улыбка под стать физиономии очень бы славно смотрелись на глянцевой обложке. Правда, улыбку парня слегка портило отсутствие одного зуба, вверху справа. Парень сунул язык в образовавшуюся щель, вздохнул с видом мученика и произнес:
— Вот уроды.
— Согласна. Будь добр, поторопись, — напомнила я и перегнулась, чтобы открыть дверь с его стороны.
Он плюхнулся на меня сверху и зашептал:
— Тихо, тихо, вот они!
Выждав полминуты, я зашевелилась, а он выпрямился и снова заговорил:
— Ух, вроде пронесло. Давай сматываться отсюда.
— Повторяю специально для тупых и плохо слышащих: выметайся.
— Не можешь же ты…
— Еще как могу! — перебила я.
— В конце концов, ты меня чуть не изувечила и просто обязана помочь.
— С какой стати?
— Из чувства сострадания.
— Никогда о таком не слышала. Ты выйдешь из машины или мне позвать милицию?
— Не верю, что такая девушка может быть жестокой. Отвези меня к вокзалу, это недалеко. И будем считать, что мы в расчете.
— Не пойдет, — покачала я головой. — Я не мать Тереза, сострадания во мне нет и доброты кот наплакал. Твои враги проехали мимо, если поторопишься, то успеешь смыться.
— Ага, очень умная, да? Они прочешут весь район. Уж можешь мне поверить.
— Если я начну орать во все горло, они найдут тебя быстрее. Ну, так что? — спросила я.
— Спасибо, что в беде не бросила, — ехидно буркнул он, вышел из машины и мгновенно растворился в толпе. Лишь на секунду, трогаясь с места, я увидела в переулке клетчатую рубаху.
Я отъехала на приличное расстояние от места, где мы простились, прежде чем догадалась оглянуться. Моя сумка лежала сзади, но совсем не так, как я ее положила. Я притормозила и, чертыхаясь, ее достала. Так и есть, кошелек исчез.
— Гаденыш, — пробормотала я, но тут же усмехнулась своим мыслям. Парень очень ловок. Вполне возможно, он повторяет этот трюк по несколько раз в день, выбирая в переулке тачки побогаче. Надеюсь, в один прекрасный момент ему непременно что-нибудь отдавят…
Впрочем, особой злости у меня на него не было, сама хороша. Я позвонила в банк, чтобы заблокировать карточку. В гостинице есть еще одна, денег мне хватит, если быть экономной.
Утешая себя подобным образом, я направилась в гостиницу. В холле тосковал Алексей Дмитриевич. Я, не обратив на него внимания, пошла к лифту, и тогда он меня окликнул:
— Светлана Сергеевна!
Он шел ко мне ссутулившись и вроде даже косолапил. Настоящий медведь.
— Здравствуйте, — сказал он и вздохнул: — Жду вас уже довольно давно. Мобильный дома забыл, — развел он руками.
— Я вам звонила. Вы что, по утрам бегаете?
— Вообще-то нет. Но сегодня пришлось.
— Что так?
— Короче, у меня три новости, — понизил он голос, оглядываясь по сторонам, точно был уверен: все только и делают, что нас подслушивают.
— Должно быть две, — нахмурилась я.
— Что? А-а… Нет, у меня три, но зато все скверные.
— Хорошо. Идемте в бар. Плохие новости на пустой желудок вообще непереносимы.
Он взглянул с неодобрением, но пошел за мной в бар. Я взяла кофе, бутерброды и пододвинула ему.
— Ешьте.
— Спасибо, я завтракал.
— Мне кажется, вы всегда голодный. Из-за этого меня мучает совесть. Давайте ваши новости.
— Тогда я сначала перекушу, — кивнул он и с энтузиазмом съел бутерброды, забыв, что он вестник несчастья. Потом вроде бы одумался, снова загрустил и наконец заговорил: — Первая новость: сегодня ночью скоропостижно скончался наш вице-губернатор.
— Так он вроде молодой?
— Пятьдесят два года. Сердце. «Скорая» не успела приехать. Для всех это полная неожиданность.
— Бывает, — пожала я плечами.
— Дело в том, что вечером он заявил жене, что его отравили.
— Кто отравил?
— Недруги, естественно.
— Это я поняла, а кто конкретно? Он, поди, своих врагов хорошо знает…
— Никаких имен он не называл.
— Вот это плохо, — пожала я плечами.
— Слушайте, что здесь смешного?
— Я и не смеюсь. А с чего он взял, что его отравили?
— Чувствовал себя неважно уже несколько дней.
— Но к врачу не обращался? Не очень-то человек
