заинтересовало.
— Похоже на график работы, — сказала я. Ковалев, взглянув, со мной согласился:
— Да, похоже.
— Но ведь она была на инвалидности и официально нигде не работала.
— Она помогала в церкви. — Он пожал плечами.
В нем чувствовалась нервозность — наверняка участковый готовился к встрече с коллегами и подыскивал объяснения, почему он оказался здесь. Мне, кстати, тоже бы не помешало подготовиться.
Коллеги появились в квартире через пятнадцать минут, чем приятно удивили. Я скромно стояла возле зеркала, пока Алексей Дмитриевич объяснял, как мы обнаружили труп. Потом я повторила его показания, прислушиваясь к тому, что происходит в квартире. И порадовалась своей догадливости: оперативники все сходились на мнении, что убийц было по меньшей мере двое. Через час появились первые интересные показания свидетелей. Кто-то из жильцов соседнего дома заметил в переулке машину, номера на которой отсутствовали. Около часа ночи к машине подошли трое мужчин в кожаных куртках, загрузились в нее и уехали. По мнению соседа, мужчины вели себя странно. В чем была их странность, не объяснил. Вроде бы они то ли нервничали, то ли чего-то боялись, но явно не желали, чтобы кто-то их видел. Машина, кажется, импортная, но какая, точно сказать не мог.
— Вы хорошо знали погибшую? — спросил меня следователь.
— До этого виделись лишь однажды. У нас была общая знакомая. Ее, кстати, тоже убили.
Когда выяснилось, кого я имею в виду, следователь заметно поскучнел.
— О чем вы собирались с ней поговорить?
— Об убийстве Светланы, конечно.
— Почему вас так интересует убийство?
— Потому что мы были хорошо знакомы, и потому что я журналист.
— Если бы вы не полезли не в свое дело, возможно, человек остался бы жив, — буркнул он. Кому приятно, когда в его работу вмешиваются дилетанты.
Однако и я в долгу не осталась:
— И уж точно эта женщина осталась бы жива, если бы вы не сочли ее сумасшедшей, а обратили внимание на ее слова.
— На какие слова? — насторожился следователь.
— Она говорила о дьяволе, который появляется из тьмы. И если она ничего о нем не расскажет, то он, возможно, забудет о ней. Напрасные надежды. Он не забывает.
— Человека убили, а вы шутки шутите, — разозлился следователь.
Я дипломатично промолчала.
Нас продержали довольно долго. Я заметила, что к Ковалеву отношение было самое доброжелательное, большинство из прибывших он вроде бы неплохо знал. Это внушало определенный оптимизм. Когда нам наконец разрешили удалиться, Ковалев сказал, садясь в машину:
— Придется сообщить им о нападении на вас возле дома Светланы.
— Это необходимо?
— Конечно. Если два убийства связаны, они должны знать об этом Талызине.
— Логично, — не стала я спорить. — Тогда нам следует поторопиться.
— Что вы имеете в виду?
— Нам следует поговорить с молодым человеком раньше, чем это сделают они, — с улыбкой пояснила я.
— Слушайте… — возмущенно начал Ковалев, но я перебила:
— Они вызовут его повесткой, и парень успеет подготовиться к разговору. Скажете, я не права? Ну так что, едем?
— Слушайте, завязывайте-ка вы со своей самодеятельностью! — рявкнул он. И сумел-таки произвести впечатление: и голос командирский, и решимости хоть отбавляй.
— Хорошо, — ласково ответила я. — Отвезу вас домой. Меня и так совесть мучает за то, что вы тратите на меня отпуск.
— Дело не в отпуске. Вы отвезете меня домой, а сами что будете делать?
— Ну… возможно, пойду в кино.
— Так я вам и поверил, — проворчал он. — Я должен понять это так: со мной или без меня, но вы с Талызиным все равно встретитесь?
— Рада вашей сообразительности.
— Вам никто не говорил, что милиции надо помогать, а не…
— Что, по-вашему, я делаю?
— Угораздило меня с вами познакомиться, — заворчал Ковалев. — Нажил себе геморрой.
— Да бросьте вы! На самом деле вы меня ждали, — хихикнула я. Он едва не поперхнулся:
— В каком смысле?
— Расслабьтесь. В фигуральном. Просто я собралась сообщить вам, что я — девушка вашей мечты. Возражения есть?
— Прекратите надо мной издеваться. Я этого не заслужил.
— Извините, — дипломатично сказала я.
— Ваше «извините» — просто следствие хорошего воспитания. Сказали бы просто: иди к черту.
— Напраслину на девушку возводите, — принялась я канючить. — На самом деле я очень рада, что мы встретились. И вы мне нравитесь. Почему бы нам не перейти на «ты», кстати? Самое время, по-моему. Мы уже поучаствовали в драке, нашли труп…
— Твой юмор у меня уже в печенках!
— Привыкай, то ли еще будет.
— Звучит многообещающе. — Он усмехнулся, посмотрел на меня и вдруг рассмеялся. — Сворачивай налево. Знаешь, где улица Михайловская?
— Конечно, там плавательный бассейн. — Я свернула, с любопытством поглядывая на спутника. — Занятно наблюдать на твоем лице борьбу чувств.
— Да? Рад за тебя. А вот мне совсем не занятно. И даже наоборот.
— Брось. Ты не меньше меня хочешь во всем этом поучаствовать. Иначе с самого начала вел бы себя по-другому. Не болтался бы со мной в свой отпуск, а сообщил обо мне куда следует. Ребята из ФСБ быстро бы нашли способ от меня избавиться. К примеру, обнаружили бы у меня оружие и продержали в каталажке до выяснения обстоятельств и просветления мозгов.
— У тебя есть оружие? — испугался он.
— Нет. Главное, что оно есть у них.
— Ну и мнение у тебя об этих ребятах!
— Нормальное мнение. У них с юмором проблемы, а со всем остальным полный порядок.
Мы выехали на Михайловскую.
— Какой номер дома?
— Десять. Вон туда, в арку.
— Надеюсь, парень дома, и мы сможем встретиться.
— Давай договоримся… — начал он вновь беспокоиться, а я лучисто улыбнулась.
— Лучше не надо. Обожаю экспромты. Не злись. На самом деле, стоит мне о чем-то с кем-то договориться, как все летит к чертям. Возьми куртку, она сзади валяется.
Первая удача — домофон в подъезде отсутствовал, на двери был обычный кодовый замок. Ковалев, приглядевшись к нему, нажал три цифры, и дверь открылась. Нужная нам квартира находилась на втором этаже. Меня слегка знобило от волнения, хоть я и скалила зубы. Нашу встречу с господином Талызиным я представляла смутно, но надеялась, что некоторое мое врожденное нахальство не подведет. Глазка на двери не оказалось, и это я тоже сочла удачей. Позвонила, из-за двери послышались шаги, а потом прозвучал женский голос:
— Кто?
— Анатолий дома? — громко спросила я.
Дверь распахнулась. Девица лет двадцати смотрела на меня с любопытством, быстро переходившим в неприязнь.
— А вы кто? — спросила она, переводя взгляд с меня на Ковалева.
Тот легонько ее отодвинул и вошел в квартиру. Я шагнула следом.
— Он у меня куртку оставил, — сообщила я и сунула ей в руки куртку. Спросила
