беспокоился о своем здоровье.
— На здоровье он никогда не жаловался и легкое недомогание поначалу приписал усталости.
— Понятно, народные избранники вкалывают, как известно, с утра до вечера, и усталость у них хроническая. Тогда с чего он решил, что его отравили?
— С того, что состояние резко ухудшилось. Он даже уехал с работы после обеда.
— Но врача не вызвал. Жена об этом тоже не позаботилась.
— Что вы хотите сказать? — нахмурился Алексей Дмитриевич.
— Просто пытаюсь понять, с какой стати человек решил, что его отравили. Может, новоиспеченная вдова попросту фантазирует? Как я поняла, ничего конкретного насчет отравления он ей не сообщил. Ни кто это сделал, ни где это могло предположительно произойти, так? При этом умер от сердечного приступа. Верно?
— Вскрытия еще не было, но, судя по всему…
— Не знаю, что в произошедшем для меня особенно плохого, но смерти я, естественно, никому не желаю, поэтому будем считать это плохой новостью. Давайте вторую.
— Наше мельтешение в городе не осталось незамеченным.
— Ага. Значит, начальство шею намылило?
— Уберегся, но с утра я был в милиции, — поскучнел еще больше Ковалев.
— И наконец-то узнали, кто такой Талызин?
— Узнал, — поморщился он. — И это третья плохая новость.
— Надеюсь, парень жив-здоров?
— Меня это не особо порадовало. Парень в милиции известен.
— Чем знаменит?
— Как выяснилось, он входит в группировку некоего Григория Горелова.
— Гриши Меченого, — кивнула я.
Алексей Дмитриевич поднял брови и совсем было решил выразить свое удивление словесно, но я усмехнулась и напомнила:
— Не забывайте, это мой родной город, и я долгое время работала здесь в газете. Так что грех мне было бы не знать такого выдающегося человека.
— Вы с ним лично знакомы?
— Бог миловал. Но наслышана. Был слух, что его взорвали в собственной машине. Что, врали люди?
— Люди не врут. Взорвали, но неудачно, то есть ему-то как раз повезло. Правда, теперь к его изувеченной физиономии прибавилась хромота.
— Гранатку под педаль сцепления сунули?
— Все-то вы знаете… — съязвил Ковалев.
— Мыслят стандартно, с ними неинтересно. Помнится, своим прозвищем он обязан вмятине на лбу, тоже являющейся следом неудавшегося покушения. Выходит, везунчик он у нас, Гриша Меченый. Чем он теперь занимается? Открыл собственное дело или в депутаты подался?
— Скажете тоже…
— Неужто до сих пор с пистолетом бегает, точно пацан?
Алексей Дмитриевич покачал головой в досаде.
— Не пойму, что вас так веселит?
— В основном реалии нашей жизни. Время идет, а ничего не меняется.
— Кое-какие перемены есть. Фамилия Строев вам что-нибудь говорит?
— Нет. А должна?
— Значит, вы все-таки отстали от местной жизни, — удовлетворенно кивнул участковый. — Теперь он тут в определенных кругах самый главный, а Гриша Меченый у него вроде как на побегушках.
— Занятно. И что Строев?
— Вот у него и собственное дело, и даже в депутаты он подумывал, но злые люди не позволили.
— Да уж, совсем совести у некоторых людей нет, — прокомментировала я довольно двусмысленно.
Мой спутник пропустил мой сарказм мимо ушей и продолжал «докладывать»:
— Свою связь с криминалом особо не афиширует, но и не стесняется.
— То есть теперь в городе заправляет он?
— Есть группировки, которые существуют как бы отдельно, но, по большому счету, с ним приходится считаться всем.
— Ясно. Чем же мы не угодили такому большому человеку? — Я вспомнила о вчерашнем визите и задумалась. Стоит рассказать о нем Ковалеву или не стоит? Пожалуй, торопиться ни к чему.
— Чем не угодили, не знаю, но то, что вам в городе оставаться опасно…
— Это мы уже обсуждали. Давайте все-таки подумаем, чем вызван внезапный интерес Строева ко мне?
Ковалев пожал плечами. Заговорил задумчиво:
— Если учесть, что его люди вертелись возле вашей машины…
— То логично предположить, — подхватила я его мысль, — что их интересовала квартира Светланы. Они обратили внимание на свет в ее окнах так же, как и вы. Но тогда у меня возникает вопрос: с какой стати им интересоваться ее квартирой? А они ею интересовались. Если учесть, что хозяйка несколько месяцев как мертва…
— Чепуха получается, — кивнул Ковалев.
— Вот именно. Однако эта публика просто так ничего не делает. Следовательно, интерес был, и немалый.
— Чепуха, — в досаде повторил Ковалев. — Зачем Строеву ее квартира?
— Жаль, что нельзя об этом спросить его самого. Но можно поинтересоваться у Талызина. Вдруг он что-нибудь да знает?
— Я считаю, что был не прав, когда решил не сообщать в милицию о нападении на вас. Теперь, когда мы знаем, кто они…
— Что это меняет? Допустим, я напишу заявление. Господин Талызин скажет, что куртку у него украли, а сам он в момент нападения находился где-нибудь…
— Как же вы тогда намерены что-то у него выяснить?
— Я намерена с ним сама поговорить. А что? Вернем человеку куртку и пообщаемся.
— Слушайте, у вас вообще-то с головой все нормально?
— Полный порядок, если не считать весеннего обострения, — ответила я и засмеялась.
Однако Алексей Дмитриевич мою шутку не принял:
— Тогда вам по весне лечиться надо, а не расследованиями заниматься.
— Хорошо, — вздохнула я. — Напишу заявление. Возможно даже, ваши коллеги что-то из Талызина вытрясут. Только вряд ли они полученными сведениями со мной поделятся. А тут интересная картина вырисовывается.
— И что же у вас вырисовывается? — хмуро спросил он.
— Скажите лучше, вы о Юрии, который разыскивал Петрова, что-нибудь узнали?
— Узнал, — буркнул он, глядя на меня без приязни. — В гостинице «Заря» в тот период не проживал ни один мужчина с таким именем. Более того, не было похожего человека и в других гостиницах.
— То есть парень врал? Занятно. Есть три трупа здесь и один в Питере. Петров и Прибытков приехали в город не так давно. И тот, и другой люди одинокие. У дальнобойщика была семья, но обзавелся он ею уже здесь. Чем занимались ранее, не совсем ясно. Обоим были сделаны пластические операции — один был ранен, второй попал в аварию.
— Откуда вы знаете о втором?
— Беседовала сегодня со вдовой.
Ковалев поморщился. Как видно, мысль о том, что я болтаюсь по городу без его чуткого руководства, ему не понравилась.
— Я вам звонила, вы не откликнулись, так что нечего злиться, — напомнила я. — Теперь дальше: оба мужчины высокие, темноволосые, светлоглазые. И даже немного похожи внешне. Цвет глаз и волос, в принципе, можно изменить, но крашеные волосы у мужчин привлекают внимание, как и линзы.
— Понимаю, куда вы клоните.
— Хорошо, что понимаете. Вот вам и ответ, почему этими убийствами занялась ФСБ. Они наверняка обратили внимание на все эти странности и сделали выводы.
— Какие выводы? Кто-то охотится за высокими брюнетами, перенесшими
