– А если война с соседним княжеством?
– Для этого у Веского князя есть полевая рать. Она выступает против врага, а в мирное время находится в стольном городе.
– А как называется столица?
– Сейчас это славный город Тан. Он в десяти днях пути отсюда.
– Что значит сейчас? Столица часто переносится?
– При каждом новом князе. Таков обычай. Это позволяет взошедшему на престол взять с собой только тех чиновников, которых он считает нужным.
– А просто уволить он их не может?
– Бывает, что и хвост вертит собакой, юноша. Чиновники – народ особый. И они очень хорошо умеют защищать свои места. Иногда, чтобы убрать препятствие, надо рубить сплеча, а не разбирать по частям.
– И нынешний князь избрал Тан?
– Нет, Тан выбрал прежний князь Годин, сожри Дый его печенку.
– За что вы его так?
– Прости, Велес, он был плохим князем. Правил двадцать пять лет. Думал лишь о пирах да любовных утехах. Казнокрадство при нем разрослось, как сорная трава на брошенном поле. Многие славные ритеры покинули княжество. Мы уж думали, что нас завоюют соседи и Годин кончит свои дни в рабской клетке. Ан нет, помер на шелках в прошлом году.
– А новый князь?
– Гонан? Он достаточно молод. Даже не женат еще. Разное говорят. Не проявил он покамест себя. Даже стольный град еще не выбрал. Но рассказывают, что учителем у него был истинный ритер. Может, надоумил чему. А ежели нет, то ему же хуже. Не выдержит княжество больше бесчинств воров-чиновников. Соседи разорвут.
– А новый князь… – начал фразу Антон, но тут Сид до боли сжал его руку.
– Я слышу, юноша, что мы приблизились к порту, – произнес слепец. – Справа, на углу, найди лавку Липура. Нам туда. И давай закончим о князьях и дружинах. Мы с тобой лишь массажист и его ученик. Наше дело – делать массаж и кутить на вырученные деньги.
Глава двадцать шестая,
о доле танцовщицы
Занятие казалось бесконечным. Однако, когда Таня осознала, что завершение все же близится, это не принесло ей облегчения. Движения танца осы давались ей все лучше. Неожиданные удары плетки все реже стали взрываться болью на ее теле. Но все это казалось совершенно несущественным по сравнению с тем, что ее ждало каждый вечер. Вот уже четвертый раз, начиная с того памятного дня, когда она впервые была вынуждена танцевать голой перед сборищем грубых и похотливых рабов, ее ждал все тот же позор. Каждый вечер, в конце занятий, Айне и Симе вели ее в тот проклятый двор, где уже ожидали представления алчущие зрители. Состав рабов менялся, на балюстраде второго этажа появлялись все новые зрители, очевидно, уже из числа вольнонаемной прислуги Леодра, однако их поведение оставалось прежним. Все они, как один, громко выкрикивали издевательские и скабрезные комментарии в отношении обнаженных танцовщиц, что доводило Таню до исступления.
В начале всегда танцевала Симе. Совершенно невозмутимо, не обращая никакого внимания на вопли и вой зрителей, девушка скидывала одежду и выполняла танец, в конце которого делала неизменный поклон, а, одевшись, посылала окружающим воздушный поцелуй, будто была крайне польщена их реакцией. Для себя Таня отметила, что именно эта невозмутимость, похоже, служила для Симе защитой. Зрителям словно было неинтересно издеваться над никак не реагирующей на их выходки девушкой, и во время ее танца они не слишком расходились. Зато стоило самой Татьяне скинуть тунику, как двор взрывался нечленораздельным воем и целой бурей самых грубых и непристойных замечаний и комментариев. Для Тани все это было невыносимо. Она сбивалась, за что тут же получала удары плети, а сама экзекуция немедленно вызывала новую бурю восторгов и вал унизительных для девушки обсуждений.
На второй день количество мучительных попыток исполнить проклятый танец было огромным и неподдающимся подсчету. Пытка продолжалась до темноты, но все же непреклонная Айне вынудила ученицу исполнить танец полностью. Вчера, собравшись с силами, Тане удалось выполнить танец целиком где-то с десятой или одиннадцатой попытки, но все же происходившее было для нее нестерпимой мукой. В какой-то момент Тане даже показалось, что она сойдет с ума, и лишь финал занятия спас ее от срыва. И вот сегодня, осознавая приближение нового испытания, Таня все чаще сбивалась. Слава богу, что Айне не пришла на послеобеденное занятие, поручив внучке отрабатывать с ученицей базовые движения танца. Впрочем, и от молодой танцовщицы зажатость подопечной не укрылась.
– Соберись, – строго приказала Симе. – Ты стала двигаться совсем скованно. Что случилось? Устала?
– Нет, – быстро отозвалась Таня. – Я сейчас сделаю, как надо.
Симе ни разу не ударила ученицу за время их совместного занятия, хотя плетка, оставленная Айне, была в руке у молодой танцовщицы. Впрочем, за время занятия Татьяна убедилась, что внучка не менее строга и придирчива к исполнению танца, чем бабушка. Она вполне допускала, что в случае совсем уж серьезной ошибки Симе пустит плетку в ход. Впрочем, в этот раз, похоже, Симе была склонна выяснить причину ошибок.
– Если не устала, то в чем дело? – строго спросила она. – Ты ведь уже неплохо выполняла поворот.
– Я просто отвлеклась, – извиняющимся тоном ответила Таня. – Сейчас сделаю все, как надо.
Она приняла исходную позицию, но Симе жестом остановила ее.
– Ты испугана предстоящим танцем перед зрителями? Я права?
Таня потупилась и кивнула.
– A в чем дело? – пристально посмотрела на нее Симе. – Ты очень красива. Танцуешь уже прилично, по крайней мере, для этих скотов. Чего тебе стыдиться?
Таня удивленно посмотрела на собеседницу.
– Как чего? Я, голая, танцую перед таким количеством мужчин. Неужели ты не понимаешь? Может, для тебя это привычно. Но я так не могу. Мне стыдно. А эти выкрики! Симе, я больше не перенесу этого.
– Что значит, я привыкла? – усмехнулась Симе. – Или я не женщина? Или ты считаешь меня развратной проституткой, которая наслаждается своим падением?
Таня покачала головой.
– Но тогда как ты можешь так спокойно танцевать перед ними? Неужели тебя не задевают их похабные крики?
– Я танцовщица, и танец – мое ремесло, – спокойно и чуточку надменно ответила Симе. – Я танцую хорошо и могу гордиться этим. Что же до того, что я обнажаюсь…
Она вдруг смущенно улыбнулась и продолжила:
– Знаешь, я тоже немного смущаюсь. Потому бабушка и заставляет меня танцевать вместе с тобой, чтобы ушла стыдливость. Она говорит, что танцовщица не может позволить себе подобных чувств.
– Это твоя работа, – вздохнула Таня, – танцевать голой.
– Нет, это твоя судьба, – усмехнулась в ответ Симе. – Мы, вольные танцовщицы, не обнажаемся перед зрителями. Это удел танцовщиц-рабынь, таких как ты. Но все равно, когда мужчина смотрит на красивую и эротично танцующую женщину, он не может не испытывать вожделения. Танцовщица это чувствует и теряет концентрацию, как и всякая женщина, польщенная мужским вниманием. Она забывает о танце, делает свою работу хуже. Так нельзя. Поэтому мы учимся не обращать внимания на подобные вещи.
– Но перед этими людьми! – воскликнула Таня. – Одно дело – танцевать перед красивым и умным мужчиной, который просто тебя хочет. А другое – перед этим сбродом, во дворе.
– Ошибаешься, – лукаво усмехнулась Симе. – Как раз там легче. Кого ты видишь там перед собой?
Таня запнулась.
– Как кого? Там рабы и слуги. Они все грубые…
– Они просто животные, – рассмеялась Симе. – У них тела быков, а мозги ослов. Тем, что они кричат нам, они лишь подтверждают, кто они есть на самом деле. Именно так мычали бы эти безмозглые скоты, если бы умели говорить по-человечески. Неужели тебе было бы стыдно танцевать голой перед стадом ослов или буйволов?
– Ну, не знаю, – протянула Таня. – Они все же люди… Мужчины.
– Ах, Таня, – неожиданно вздохнула Симе, – как бы я хотела, как обычная девушка, сидеть и ждать жениха. Быть стыдливой, бросать кроткие взгляды, мечтать о возвышенном. Опекун бы отсылал недостойных претендентов, а я бы ждала суженого. Но мы с бабушкой здесь парии. У нас нет покровителя мужчины. Лишь мудрость бабушки спасает нас. Она сумела договориться с властями города, чтобы мы находились под покровительством городского совета. Иначе бы я давно уже стала наложницей какого-нибудь жирного боярина, а бабушка обучала бы чужих рабов за гроши. Поверь, были люди, которые этого пытались добиться. А знаешь, почему им не удалось? Потому что бабушка прекрасно знает мужчин. Она умеет играть на их слабостях: самолюбии, тщеславии, алчности, трусости. Она играет на них, как наши музыканты на струнах: льстит, убеждает, сталкивает лбами. И вот результат: мы состоятельны и свободны, а я сама выбираю себе жениха, а не ложусь в постель первого возжелавшего меня проходимца.
– Наверное, у тебя много женихов, – попыталась польстить собеседнице Таня.
