– Знаете что? Хочу вас сразу обнадежить – если у вас нет внутреннего кровоизлияния, то вам просто чертовски повезло. Я перед тем, как устроиться на эту посудину, работал преимущественно в нейрохирургии – так что вы попали по профилю.
– Я даже не надеялся на такую удачу, – сумел выдавить из себя Гуров.
– Ну вот видите, – еще больше обрадовался доктор. – У вас даже речевая функция нисколько не нарушена. Это внушает оптимизм. Конечно, мы немедленно свяжемся с берегом и постараемся в самое ближайшее время определить вас в надлежащие условия, но пока суд да дело, я сам займусь вами…
Если у Гурова и имелись какие-то возражения, то он не стал их высказывать. Даже на вопрос врача, каким образом ему удалось получить такую черепно-мозговую травму, он предпочел промолчать. Вообще Гуров внезапно почувствовал себя смертельно уставшим и больным. Он стоически вытерпел все процедуры, которым подверг его доктор, а потом, накачанный лекарствами, уснул под успокаивающий гул машинного отделения.
Когда он наконец открыл глаза, в иллюминатор напротив било веселое утреннее солнце, а где-то на палубе играла музыка. В лазарете, кроме Гурова, никого не было.
Он попробовал сообразить, как себя чувствует, и пришел к выводу, что чувствует себя довольно неважно, но все-таки значительно лучше, чем вчера, когда сражался с пучиной.
Что-то давило ему на голову, и, ощупав ее, Гуров убедился, что сверху он по самые брови весь забинтован. Тогда он попытался сесть. Это ему удалось, хотя ощущения при этом появились довольно муторные. «Интересно, каким инструментом мне вчера приложили? – подумал он. – Держу пари, что рукояткой пистолета. Могли бы и поудачнее – должно быть, как всегда, спешка подвела. Понадеялись по русскому обычаю на авось, то есть в данном случае на море, которое, как известно, умеет хранить тайны, но в этот раз почему-то подвело…»
Гуров прилег обратно на подушку и снова потрогал повязку на голове. Вырубили на самом интересном месте! Как же узнать, что там происходит на судне? Хоть бы навестить кто пришел – все равно теперь вся конспирация пошла прахом.
Пока он так размышлял потихоньку, дверь лазарета слегка приоткрылась, и внутрь проникло какое-то миниатюрное существо, по самые пятки закутанное в безразмерный медицинский халат. Существо прошмыгнуло к койке и бесцеремонно уселось рядом с Гуровым. И тут он увидел, что из халата выглядывает знакомая взлохмаченная голова. Бедовые, с рыжеватым огоньком глаза смотрели сейчас с необычной тревогой.
– Арина! – растроганно произнес Гуров. – Как говорится, лучше поздно, чем никогда, правда?
Досадливо махнув рукой, совершенно утонувшей в необъятном рукаве, Арина сердито сказала:
– Эти доктора такие дураки! Не хотел меня пускать! Слава богу, я все-таки сумела растолковать ему, кто есть кто. Еще бы у него хватило совести не пустить меня! Женщину, которая дала тебе жизнь!
– Вообще-то жизнь мне дала моя покойная мама, – осторожно напомнил Гуров. – И потом, я не припоминаю, с каких пор мы перешли на «ты». Что все это значит?
– Ты все такой же занудный! – обрадовалась Арина. – Значит, ничего страшного не случилось! А насчет жизни, извини, ты ошибаешься. То есть я не отрицаю твою маму, но я дала тебе вторую жизнь! На данном историческом отрезке акт очень серьезный!
Гуров приподнялся на локтях.
– Так это ты?.. – недоверчиво спросил он. – Круг… и все такое?
– А ты решил, что тебе его бог послал? – иронически проговорила Арина. – Как кусочек сыра? Да если бы не я, съели бы тебя акулы, как пить дать!
– Здесь нет акул, – сказал Гуров. – Но как все случилось?
– У тебя надо спросить, – заявила Арина. – Я сама ничего не знаю. Вообще-то ты меня напугал до полусмерти – даже не знаю, как это я вчера не описалась! Иду как дура к нему на свидание, ничего такого не ожидаю, тишина… Хорошо, у меня слух хороший: когда тебя по башке огрели, я сразу поняла – что-то неладно, и дальше не пошла. Они меня не видели. А я-то их видела отлично!
– Ты видела, кто это был?!
– Ну, не сразу, – поправилась Арина. – Сначала я видела только тени – там опять кто-то додумался свет в коридоре вырубить. Но я почему-то моментально почувствовала, что это тебя убить пытаются. Поэтому я ни секунды не мешкала. Они, как только тебя через борт перевалили, сразу разбежались, и я спокойно сумела бросить вниз круг…
Она вздохнула, вытерла тыльной стороной ладони глаза и продолжила жалобным тоном:
– Вообще-то я дрянь, конечно! Я должна была прыгнуть за тобой следом. Ведь ты мог сразу камнем на дно уйти. Но тут я сплоховала – во-первых, плаваю я не очень… А во-вторых, что бы мы с тобой стали потом делать – даже на круге? Я решила положиться на судьбу и побежала искать кого-нибудь из команды – они же должны давать команду «Человек за бортом»! Надо сказать, что они сработали чисто – не стали ломаться, выяснять: «А вы нас не морочите, девушка?» – сразу взялись за дело.
– Понятно, – вздохнул Гуров. – Спасибо тебе. Я тебе и правда жизнью обязан… А вот насчет самобичевания – это ты зря! Если ты плаваешь плохо, то наверняка ныряешь совсем никак. Шлепнулась бы пузом о воду – вот тебе уже два трупа. Ты все совершенно правильно сделала. Меня не так просто убить, как может некоторым показаться… Я вот себя ругаю – такая вчера комбинация намечалась, а я все запорол. Не ожидал, что они напролом пойдут.
– Между прочим, когда я моряков на ноги подняла, – сообщила Арина, – ваши друзья тоже на палубу выскочили.
– И что же?
– Я этому, важному, все объяснила, и он сразу куда-то исчез. А друг ваш Крячко – тот до последнего момента по палубе метался. Он бы и за борт прыгнул, да только его два матроса удержали – по приказу капитана, я сама слышала. Вот такие дела, товарищ оперуполномоченный!
Гуров смущенно почесал нос. Ему было приятно, что столько людей беспокоятся и заботятся о нем, и одновременно брала досада, что сам он в такое горячее время выбыл из строя.
– Послушай, Арина, – нерешительно сказал он. – Я понимаю, что ты сейчас переполнена впечатлениями, но мне хотелось бы все-таки спросить… Ты что-то узнала у своего друга? Я имею в виду имя человека с рыжими волосатыми руками. Кстати, его не было вчера поблизости от моего бесчувственного тела?
– Только и было у меня время смотреть, кто там отирается вокруг твоего тела! Я же говорю, они сразу разбежались как тараканы. Один здоровый, топал как слон, а второй… Вот второй, знаешь, на этого рыжего, пожалуй, похож… Только темно было, да они еще специально в тени держались. Нет, не спрашивай меня – не знаю! Могу тебе только одно точно сказать – того, с волосатыми руками, зовут Булавкин Валерий Семенович. Он у Сапко секретарем-референтом работает. Это мне Лешка сказал. Только я в тонкости углубляться не стала – ты ведь сам велел, чтобы я лишнего языком не болтала… А правда, что тебя собираются на встречном корабле опять в Афины отправить? – неожиданно закончила она.
Гуров едва не подскочил на своем ложе.
– Откуда ты это взяла? – ошарашенно спросил он.
– Мне сказал доктор, – объявила Арина. – Я решила, если так получится, то я еду вместе с тобой!
– Только этого еще не хватало! – возмутился Гуров. – Кормилица нашлась! Выбрось это из головы, слышишь?! И ни в какие Афины я, разумеется, не поеду! Эти фантазии пусть твой доктор оставит для другого.
– Это не мой доктор, это твой доктор, – сказала Арина. – Я-то ведь не болею.
– Я тоже не болею, – сердито буркнул Гуров. – А если мне лишний раз дали по голове, это ничего не значит. У меня голова привычная. Знаешь, сколько по ней били?
– Догадываюсь, – с невинным видом ответила Арина. – Только что ты мне-то объясняешь? От меня тут вряд ли что зависит.
– Я и доктору то же самое скажу! – разгорячился Гуров.
– Ну и дураком будешь, – безапелляционно заявила его спасительница. – Тогда он тебя точно отправит. Потому что у тебя сейчас вид человека, который заговаривается… Ты, кстати, правда себя хорошо чувствуешь?
– Нормально я себя чувствую, – проворчал Гуров, однако пыл его при этом заметно угас, и он опять откинулся на подушку.
– Вот и хорошо, – заботливо сказала Арина. – Так и скажи доктору, что чувствуешь себя нормально. Улыбнись ему и попроси кушать. Тогда он поймет, что имеет дело с выздоравливающим, а не с человеком, у которого мозги набекрень. В общем, я сейчас убегаю, а ты будь паинькой. – Она вдруг наклонилась и, к великому смущению Гурова, деловито и беззастенчиво чмокнула его в щеку. Потом вскочила и, помахав завернутой в бесконечный халат ручкой, выпорхнула за дверь.
«Вот попали, на ровном месте да мордой об асфальт! – в отчаянии подумал Гуров. – Может, и правда, того… в Афины рвануть? От греха…»
Ему требовалось время, чтобы прийти в себя после такого волнующего визита, но, похоже, сегодня у него не было особого выбора. Буквально через пять минут после ухода Арины в коридоре послышался странный шум, а потом в лазарет по-хозяйски вломился какой-то мощный человек. Впрочем, он сразу же остановился у входа и, почтительно придерживая дверь, равнодушно посмотрел на Гурова.
