Однако, когда он миновал первые дома, то понял, что просчитался: перед ним тянулся узкий коридор улицы с высокими глинобитными дувалами. Ни щелей, ни просветов, одни глухие стены, перелезть через которые нечего было и думать. Оставалось только бежать дальше в надежде, что улица выведет куда-нибудь.
Улица впереди раздваивалась. Направо просматривалась пустая рыночная площадь с мечетью. Левый проулок круто поднимался вверх. Масуд выбрал его. Здесь преследователи, даже если сразу угадают, куда он направился, быстрее выдохнутся. Извилистая улочка делалась всё уже, потом внезапно кончилась, будто обрубленная саблей. Дальше карабкалась по склону чуть заметная тропинка, жавшаяся наверху к остаткам крепостных стен, а затем исчезавшая за выступом башни.
Масуд остановился, переводя дыхание и решая, что делать: спускаться по склону, рискуя покатиться и разбиться о каменные глыбы, громоздившиеся внизу, или поискать убежище в развалинах крепости. Он выбрал последнее.
Наверху, у выщербленных стен, оказавшихся вблизи слишком высокими, чтобы он мог пытаться взобраться на них, тропинка выровнялась. Теперь всё зависело от того, что скрывалось за башней. Затаив дыхание, он повернул за угол и… застыл: перед ним была пустота. Точнее — крохотная площадка с осыпавшимися краями над многометровым обрывом. Масуд осторожно ступил на неё и прижался к гладкой скале, служившей с этой стороны основанием башни.
Неужели конец? Нет, с этим он не мог примириться. Лихорадочно ощупал холодный камень. Напрасно: ни трещины, ни выступа. Единственный выход — прорываться назад.
Масуд прикинул, как поступил бы сам на месте преследователя. Если он не знает, что дальше пути нет, то из опасения упустить жертву скорее всего, не дожидаясь остальных, решит посмотреть, что там, за поворотом. Конечно, не сразу. Остановится, прислушается. Потом потянется вперёд, чтобы краем глаза заглянуть за выступ. В этот момент и нужно действовать.
Он присел на корточки. Достал нож и несколько раз взмахнул рукой, примериваясь, как будет наносить удар. До пояса или ног достать трудно. Значит, нужно изо всей силы бить в грудь снизу вверх. Тогда противник потеряет равновесие, качнётся вперёд, и собственный вес падающего тела насадит его на нож.
Всё произошло почти так, как и рассчитывал Масуд.
На него внезапно нахлынула волна предательской слабости: вот так, своей рукой, он только что убил человека!
Однако времени для переживаний не было. Масуд выполз на тропинку и посмотрел вниз. По серпантину спешили две тёмные фигуры, казавшиеся сверху странно укороченными. В ярком лунном свете в руках у них зловеще поблёскивали изогнутые клинки. Три поворота — и они будут у крепости. С двумя ему не справиться.
Масуд внимательно огляделся. От стен крепости склон уходил вниз градусов под шестьдесят. Взобраться, хотя и с трудом, ещё можно. Спуститься же и не полететь кувырком… А что если двигаться по нему наискось? Пожалуй, шанс есть…
Он выпрямился и огромными прыжками ринулся вниз. Масуд слышал, как что-то кричали находившиеся сбоку метрах в пятидесяти преследователи. Броситься с серпантина наперерез никто из них не решился. Секунда-другая — и они остались позади. В ушах засвистел ветер. Ноги уже не поспевали за стремительно мчавшимся телом. Казалось, ещё немного, и он, словно птица, взовьётся в небо.
Шестое чувство безошибочно подсказало Масуду: «Пора!» Перед очередным прыжком неимоверным усилием он выбросил вперёд ноги, одновременно разведя руки и опрокидываясь навзничь. Тело глухо шмякнулось о землю и заскользило вниз. Склон постепенно делался более пологим. Значит, камни недалеко. Теперь нужно погасить скорость. Масуд подтянул ноги и стал упираться в землю каблуками и локтями. Не сразу, но «тормоза» всё же подействовали. Он смог перевернуться на живот, а затем, цепляясь пальцами за жёсткую, как проволока, траву и вырывая её с корнем, наконец остановился. Поднявшись на ноги, он, прихрамывая, бросился к камням, до которых было метров тридцать.
Скорее всего Масуд не обратил бы внимания на раздавшиеся сзади негромкие хлопки, если бы не фонтанчики земли, брызнувшие по сторонам. Видя, что жертва ускользает, преследователи не выдержали. Впрочем, они ничем не рисковали: ночью в деревне выстрелов из бесшумных пистолетов всё равно никто не услышит. Правда, попасть из них, находясь так высоко над целью, дело почти безнадёжное. Но на всякий случай Масуд пригнулся и побежал, забирая то вправо, то влево, пока не укрылся в камнях.
Глыбы оказались такими большими, что можно было двигаться в полный рост. Вопрос только, куда? Ясно, что возвращаться к гостинице не имело смысла: с автобусом придётся распрощаться. Местность он не знал. Поэтому, чтобы добраться до границы, следует идти вдоль шоссе. Но как раз на дороге его и будут поджидать. Впрочем, луна уже убывает, так что в предутренних сумерках нужно успеть покрыть возможно большее расстояние. А там что-нибудь подвернётся.
Когда Масуд добрался до шоссе, оно уже оживало. Те, кто заночевал на обочинах, вставали, поёживаясь от утренней прохлады, совершали нехитрый туалет, готовили завтрак или просто грелись у маленьких костров из сухих веток и палых листьев. У одного из них Масуда угостили горячим чаем с половиной чёрствой лепёшки, не взяв ни пайсы. Щедрость бедняков бескорыстна.
Через час он заметил поднимавшиеся над шоссе клубы пыли и вскоре нагнал большой караван, направлявшийся к границе. Исстари повелось, что стоит подуть весеннему ветру, и огромная многоязычная лавина людей приходит в движение. Неважно, мир или война, но кочевые племена — кучи и гильзаи, вардаки и какари, барцы, африди, оркази и множество других, — уходившие на зимние месяцы в Пакистан, снимаются с места, возвращаясь на высокогорные плато в центре Афганистана.
Встреченный Масудом караван принадлежал к клану хель. «Раз они тронулись раньше обычного, лето в этом году будет жарким», — подумал он, обгоняя далеко растянувшийся пёстрый поток. Бредут шумные отары овец с впалыми боками. Семенят нагруженные узлами и тюками безучастные ко всему ослики. Важно вышагивают верблюды с позванивающими на разноцветных лентах колокольчиками. На их горбатых спинах разместилось всё нехитрое хозяйство кочевников: шерстяные пологи и каркасы для шатров, котлы, чайники, мешки с рисом и мукой. Поверх скарба восседают благочестивые бабаи в белых чалмах. За их спинами — женщины в пёстрых балахонах с шумливой малышнёй. Впереди неторопливо едут на низкорослых конях смуглолицые воины с чёрными вьющимися бородами. Оружия немного, лишь изредка блеснёт воронёноя сталь ствола, но кочевать без него в такое смутное время нельзя.
