В книге бывший маляр с не самой простой биографией получался этаким борцом за народное счастье. За основу попаданец взял Святые из Бундока. Неплохой фильм о не самых законопослушных гражданах, которым надоел беспредел и они взялись бороться за Правду не самыми светлыми методами. Зато со светлыми результатами.
В мастерской шла работа над созданием телефона. Двигала попаданцем не столько жажда денег или славы, сколько раздражение на быт девятнадцатого века. Отсутствие хотя бы телефона делало жизнь ещё более неторопливой. Все эти посыльные, мальчики гонцы, необходимость списываться с кем-то за несколько дней для банального визита, прямо-таки выбешивали Алекса.
Прототип телефона уже имелся[8], но именно прототип, по сути бесполезный. Попаданец вспомнил школьный курс физики и обрывочные сведения из интернета, соединил их с полученными в девятнадцатом веке инженерными знаниями и… получилось! Дело осталось за малым — сделать нормальную телефонную станцию.
* * *
В Клуб Фокадан прибыл в самом хорошем расположении духа.
— Через три часа, — кинул он кучеру, — можешь пока в трактире посидеть, только без водки.
— Благодарствую, барин, — прогудел приземистый Фока, премного довольный службой.
— Барин…
— Чего тебе? — Начал разворачиваться к подростку Фокадан. С наступлением осени дети и подростки часто подходили к нему на улицах, прося поспособствовать принятию в ФЗУ. Явление привычное, как осенняя грязь… поэтому рывок подростка Алекс банальнейшим образом прозевал и острая боль в груди стала наказаньем за беспечность.
Падая, успел увидеть немолодое лицо человека, которого принял за подростка, и нешуточную ненависть на нём. Добивающий удар ножом попаданец блокировал предплечьем, сильно порезав руку.
Но даже теряющий сознание, Алекс остался бойцом. Удар ладонью смял трахею наёмного убийцы, а потом сильные пальцы сомкнулись, вырвав кадык. Проваливаясь в темноту, попаданец успел только подумать:
— Рано… не успел…
[1] Христианская секта с иудейским оттенком — обрезание, празднование субботы и т. д. Единообразия нет — в разных общинах сектанты могут склоняться как ближе к христианству, так и быть мало отличимыми от иудаизма.
[2] Южного Кавказа.
[3] Начальник полиции в крупном городе.
[4] На Масленицу кулачные бои на Руси считались традицией, и принять участие в них было незазорно даже именитым купцам или дворянам (исключение — офицеры, у тех битые морды считались позором).
[5] Атлетов, профессиональных спортсменов, тренеров.
[6] Ради спасения души, с благотворительными целями.
[7] Должность человека, который является ответственным за хранение, получение, списание и выдачу специализированной одежды и всевозможного белья, называется кастелян или кастелянша.
[8] В 1861 году немецкий физик Иоганн Филипп Рейс изобрёл устройство, способное передавать человеческую речь на расстояние. Прибор небезынтересный, но обладал массой недостатков, так что заинтересовал разве что любителей науки. Изобретением же современного телефона считается Александр Белл, запатентовавший его в 1876 году. Впрочем, 11 июня 2002 года Конгресс США в резолюции № 269 признал право изобретения телефона за Антонио Меуччи.
Глава 19
— Пить, — еле слышно прохрипел Алекс, едва очнувшись от забытья. Горло пересохло так, что казалось, там появились трещины.
— Соколик! — Взвизгнул незнакомый женский голос. Децибелы[1] больно ударили по ушам, попаданец снова провалился в забытье. Выплывал оттуда медленно, урывками. Напряжённое лицо Конноли сменилось заплаканной Кэйтлин, потом возникла немолодая женщина, умело поившая его из ложечки подслащённой водой.
Сознание генерировало кошмары, причудливо мешая существующую вокруг него действительность с воспоминаниями будущего и телевизионными передачами. Какие-то гигантские тараканы в рясах, охотящиеся за его мозгами, крысы с пейсами, пожирающие кишки, юные будёновцы со старческими лицами лидера КПРФ, потрясающие ваучерами.
Отбивали Фокадана то оставшаяся в иной реальности мать, то покойная жена, то дочка. Причём последняя отбивала отца у разнообразных монстров почему-то учебными принадлежностями.
Когда кошмары стали хотя бы отчасти контролируемые и Алекс сам начал отбиваться от горячечных галлюцинаций, даже в бреду понял — выздоравливает!
В один из дней попаданец проснулся слабый, но вполне осознающий реальность. На этот раз отправлять его в забытье Соколиком никто не спешил, так что несколько минут спустя Алекс проморгался и разбудил задремавшую сиделку.
— Пить, — та сразу же проснулась и виновато захлопотала, — и горшок.
Стесняться немощи Фокадан не стал, чай не впервые в таком состоянии, дело естественное. Попив, опорожнив мочевой пузырь и съев жиденький супчик, уверенно спросил карандаш и тетрадь.
— Сны хочу записать, — пояснил он влетевшему в комнату Роберту, — пока помню.
Может быть… да что там, наверняка бред! Но не исключено, что на основе снов можно будет написать что-то в стиле Стивена Кинга[2]. Если пойдёт, разумеется.
Полчаса спустя Алекс оторвался от записей и коротко приказал терпеливо ждущему адъютанту:
— Рассказывай.
— Много всего случилось, — Конноли дёрнул ус, — долгий рассказ.
— Вкратце пока, календарно.
— Коротко… ранение неглубоким оказалось, ты успел всё-таки среагировать. Зато лезвие какой-то экзотической гадостью намазано, медики божатся, что азиатского происхождения. Тебе даже рёбра не пробили, и то скрутило, а попади в кровь этой отравы побольше, так и всё, отвоевался бы генерал Фокадан.
— Отвоевался бы, — задумчиво согласился герой, — значит, отрава, да ещё и экзотическая? Всё намекает на друзей из Англии, да?
— Намекает, — Роб снова дёрнул за ус, — только вот сами ли англичане или кто сработал под них, неизвестно пока. Политическую конъюктуру[3] смотреть нужно, это к Келли. Могли и сами англы демонстративно сработать, тем паче, у них нет жёсткого единоначалия. Собрались лорды в каком-то клубе и решили, что твоё демонстративное устранение выгодно им и Британии. Официальные же власти только руками будут разводить.
— Не будем гадать. С тем же успехом это могли быть французы, желающие одновременно отомстить и поднять ирландцев на священную борьбу.
— Или русские, — продолжил логический ряд Конноли, — не нравится мне их император, шизофреническая политика у человека. Так… провалялся ты всего неделю. Кстати, как себя чувствуешь? За врачом уже послали, он как раз отошёл некстати.
— Нормально. Слабый только, как после лихорадки, но ничего не болит.
Разговор прервал врач, весьма бесцеремонно влетевший в палату и начавший осмотр.
— Недурственно, генерал, — подытожил бородатый целитель, — думалось мне, всё куда хуже будет. Яд ваш организм переборол, нужно будет только посмотреть, не будет ли осложнений на печень, почки или сердце. Несколько дней полежите спокойно, я буду вас навещать и потихонечку проверим мои опасения.
— Хорошо, Иван Порфирьевич, — согласился консул, доверявший медику. Несмотря на скептическое отношение к врачам девятнадцатого века, с их порой шарлатанскими и опасными методами (одна ртуть для лечения чего стоит!), имелись и проблески. Нечастые, к сожалению… но русская медицинская школа со скепсисом относилась хотя бы к порошку из мумий, уже немало.
Дождавшись ухода врача, Фокадан больше часа общался с дочкой, успокоив ребёнка тем, что в ближайшие пятьдесят лет умирать не планирует точно. Затем потянулась делегация из обслуги, решившая высказать хозяину свою радость от столь явного выздоровления оного. Наконец, в комнате остались только ближники.
— Рассказывайте, — негромко сказал Алекс, поудобней строив голову на подушке, — что там по этому убийце, по расследованию, собственные измышления.
— Я начну, — сказал Роберт, хрустя пальцами, — итак — яд… Кто и зачем, гадать можно долго, версий много. Скажу даже — слишком много. Полное впечатление, что нарочно оставили следы, ведущие в разные стороны. Англичане, французы, немцы, русские наконец — в пользу каждой из версий есть свои доводы.
