того американца. Какое-никакое, а жилье взамен матраса в кузове.
Второй номер согласился взять на себя ответственность за невротика американца, а взамен все имущество бывшего предпринимателя было переписано на новое акционерное общество, основанное номером первым.
Наконец-то утомленный предприниматель смог расслабиться! На другой день он отправился в Стокгольм насладиться жизнью, отмокнуть в классических банях «Стуребадет», а потом шарахнуть шнапса под селедочку в ресторане «Стурехоф».
Но он забыл, что со времени его последнего посещения шумной столицы страна успела перейти на правостороннее движение. В Гнесте это как-то прошло незамеченным. Так что, переходя улицу Биргер-Ярлсгатан, предприниматель посмотрел не в ту сторону.
– Жизнь, я иду к тебе! – воскликнул он.
И тотчас угодил под автобус.
– Как печально вышло, – сказал Хольгер-1, когда братья узнали о случившемся.
– И дешево, – сказал Хольгер-2.
Хольгер и Хольгер отправились навестить американца, сообщить о трагическом происшествии с подушечным предпринимателем, а также заверить мистера гончара, что он имеет право жить здесь и дальше, поскольку это входит в договоренности с покойным, а договоренности следует соблюдать.
Хольгер-2 постучал в дверь.
Внутри было тихо.
Хольгер-1 тоже постучал.
– Вы не из ЦРУ? – спросил голос из-за двери.
– Нет, из Сёдертэлье, – сказал Хольгер-2.
На несколько секунд наступила тишина. Затем дверь осторожно открыли.
Встреча прошла успешно. Поначалу было некоторое напряжение, но оно сошло на нет, едва Хольгер и Хольгер намекнули, что по меньшей мере у одного из них отношения с социумом тоже не то чтобы простые. Что до американца, то он и в самом деле попросил в свое время убежища, но с тех пор на шведские власти не выходил и теперь боялся даже гадать, чем это сегодня может для него обернуться.
Узнав, что дом под снос сменил собственника, гончар тем не менее решил в нем остаться: мало что указывало на то, что Хольгер и Хольгер работают на ЦРУ. Точнее, вообще ничего, ведь какие они там в своем ЦРУ ни ушлые, им в голову не придет отправить на одно и то же задание двух идентично выглядящих агентов с одинаковыми именами.
Задумался американец и насчет предложения Хольгера-2 время от времени развозить подушки. Но потребовал снабдить машину фальшивыми номерами, чтобы ЦРУ не смогло его локализовать, если его вдруг засечет одна из их тысяч размещенных по стране скрытых камер.
Хольгер-2 покачал головой, но отправил брата на ночное задание – стащить пару номерных табличек. Когда же гончар потребовал еще и перекрасить грузовик в черный цвет, чтобы легче уходить на темной лесной дороге от ночной погони, если пресловутая спецслужба сядет-таки ему на хвост, номер второй решил, что с него, пожалуй, довольно.
– Думаю, подушки мы и сами развезем. Но в любом случае спасибо.
Гончар долго смотрел вслед Хольгеру-2. С чего это он вдруг передумал?
• • •
Хольгера-2 не слишком устраивало, как складывается его жизнь, даже несмотря на договоренность с подушечной фирмой и квартиру в доме под снос. Не без зависти он констатировал, что номер первый завел подружку. На взгляд номера второго, она тоже была с придурью, а впрочем, рыбак рыбака видит издалека. Это была девица лет семнадцати, обозленная на всех и вся, кроме разве что Хольгера-1. Познакомились они в центре Гнесты, где юная злюка проводила одиночную демонстрацию против коррумпированной банковской системы. В качестве самозваного представителя никарагуанского революционера Даниэля Ортеги девица потребовала заем в размере полумиллиона крон, но директор банка – кстати, приходившийся юной злюке отцом – заявил, что подобная сумма не может быть одобрена посреднику: президенту Ортеге надлежит явиться в Гнесту собственной персоной, чтобы подтвердить свою личность и кредитоспособность.
Кредитоспособность? Уж кому бы говорить про способности, только не директору банка, способному повернуться спиной к родной дочери!
Так что – демонстрация! Имевшая, впрочем, ограниченное воздействие, поскольку публика состояла из отца девицы, застывшего в дверях банка, двух помятых мужчин на лавочке, дожидавшихся открытия винного магазина, и Хольгера-1, отправившегося в центр купить пластырь и хлоргексидин, поскольку при попытке заколотить дырку в полу в их с братом квартире он угодил молотком себе по большому пальцу.
Догадаться, о чем думал отец, труда не составляло. Помятые мужчины на лавочке предавались мечтам о том, сколько и чего они бы купили в винном магазине, будь у них эти полмиллиона (более дерзкий из двоих замахнулся на сто бутылок водки «Эксплорер»), – а что до Хольгера-1, то его девица буквально ослепила. Ведь она сражается за президента, который, в свою очередь, ведет, мягко говоря, неравный бой против США и почти всего остального мира.
Когда девица додемонстрировала свою демонстрацию, он представился и поведал о своей мечте – низложить короля Швеции. В пять минут оба поняли, что созданы друг для друга. Девица направилась к несчастному отцу, так и стоявшему в дверях банка, и объявила, что он может катиться ко всем чертям, потому что она переезжает к… как его? К Хольгеру!
Номера второго выставили из общей с первым квартиры, и ему пришлось занять еще более убитую квартиру напротив. Жизнь продолжала катиться своим злосчастным путем.
Но однажды Хольгеру-2 случилось поехать в Упландс-Вэсбю, к северу от Стокгольма, в лагерь для беженцев при Государственном миграционном ведомстве. Он свернул на территорию, припарковался возле склада и заметил сидящую на скамейке чернокожую женщину, явно новенькую, – но больше о ней не думал, а стал заносить на склад привезенные подушки. Когда он вышел, женщина неожиданно к нему обратилась. Он ответил со всей учтивостью и услышал восхищенный ответ: неужели такие люди, как он, существуют?
Эти слова пронзили Хольгера в самое сердце, и он не удержался от признания:
– На самом деле нет.
Знай второй номер, чем все обернется, он бежал бы оттуда со всех ног.
Часть третья
Настоящее – это часть вечности, отделяющая разочарование от надежды.
Амброз Бирс
Глава 9
Об одной встрече, одном недоразумении и одной неожиданности
Осебе Номбеко сообщила, что она – южноафриканский борец за свободу и объявлена на родине в розыск. Таких в Швеции любили, и ее тотчас пустили в страну. Первая остановка: фильтрационный лагерь Карлслунд в Упландс-Вэсбю, чуть севернее Стокгольма.
Она уже четвертый день сидела на скамейке возле строения № 7, завернувшись от холода в коричневый плед с надписью «Государственное миграционное ведомство», и размышляла, что делать со свободой, свалившейся на нее в таком неожиданном объеме.
Ей стукнуло двадцать шесть. Неплохо было бы познакомиться с какими-нибудь симпатичными людьми. Нормальными. Хотя бы с
