– Вставай, Савва, твоя очередь караулить. Слыш-ка, а давай посмотрим, что это за свет такой был. Страшно, но уж больно любопытно, что же это за демоны такие. Откуда ж энтот свет исходить?
– Да, и вправду прелюбопытно. Может это какое-то природное явление, которое современным наукам пока неизвестно, а может и вправду демоны. Вот у нас в Рагузе есть гора, называемая Чёрной Горой, оттуда и название страны нашей – Черногория. Так там, старики сказывали, видали то ж лучи такие, да и каких-то демонов на небе, круглые, как тарелки, несутся с небывалой скоростью, а потом сразу раз, и замрут. Повисят, повисят, да и исчезнут. Я то сам не видывал, но рассказы людей, видавших такие чудеса, слыхивал в детстве.
– Но ты-то сам говорил, что в чертей не веришь? Али врал?
– Да нет, что ты, Алёха, конечно не врал. Тогда, в детстве верил, а потом уж и нет. Думаю я, что это есть такой природный феномен. Но распознать его природу мы пока не можем, слишком уж он редко объявляется человеку.
Начало светлеть. Чёрные ещё вначале разговора скалы, приобрели фиолетово-серый оттенок. Небо над горой стало светлее. Проснулся Мосул, вышел из пещеры, потянулся, повернулся на восток, пал ниц и стал молиться. Вдруг из-за горы блеснул, как кинжал, первый луч восходящего солнца. Он проник в долину через узкий проход в сплошной скальной стене и упал прямо на белый камень-гору, что возвышалась посреди долины. Камень вспыхнул изнутри каким-то зелёным светом, и из его вершины, на мгновение, вспыхнув, выплеснулся прямо вверх узкий столб зелёного света. Это фантастическое зрелище продолжалось несколько минут, потом, солнечный луч стал уходить за горы, и столп зелёного света медленно угас, оставив после себя зеленоватые облачка, словно дым растаявших через мгновение. Путники сидели потрясённые. Оказалось, что и Ван Хо уж давно не спал, и ждал появление этого Великого Света. Так вот, что они видели из долины. Вот оказывается что загорелось вчера утром в горах, повергнув Мосула в такой панический ужас. Савва вскочил и бросился к камню. Он подбежал к нему и стал ощупывать его. Камень был ещё тёплый, и полупрозрачный. Это была груда хрусталя, имеющая правильную форму, и абсолютно гладкая со стороны падающего солнечного луча. Савва внимательно вгляделся в тот узкий проход, через который солнечный луч попадал на кристалл, постоял в задумчивости, и медленно пошёл назад в пещеру. Молча, уселся у входа и стал что-то чертить на песке. Ван Хо подсел к нему, и они принялись что-то горячо обсуждать. Наконец Савва промолвил:
– Этот свет мы увидим ещё два восхода, а потом его уж не будет целый год. Это узкий луч солнца заставил кристалл так гореть. Это действительно чудо, только демонов здесь нет никаких, это действительно потрясающее чудо природы.
Весь день провели они в ожидании Семёна и его отряда. На следующее утро чудо повторилось опять, но зелёный луч не выглядел уже таким ярким, он был, как бы, слегка размыт, и продолжался всего несколько секунд. На третье утро луча не стало и вовсе.
Еда уже была на исходе, а отряда всё не было. На третью ночь случилось вот что. Савва, как обычно, уснул у костра в пещере. Была холодная, лунная ночь, всё вокруг было освещено каким-то волшебным светом. Песок казался ярко голубым, чёрные скалы отсвечивали в лунном свете, как чёрные алмазы или сапфиры. Савва долго не мог наглядеться на эту красоту, но потом, пригревшись у тлеющего костра, задремал. Вдруг он резко открыл глаза, как будто что-то толкнуло его. Сон сняло, как рукой. Он огляделся. У входа в пещеру дремал Мосул. У костра, накрывшись шерстяными покрывалами похрапывали Алёха и Ван Хо. Ничего не предвещало тревоги, но что-то, всё-таки, было не так. Сердце прыгало в груди, в ушах глохло от его ударов. Савва никак не мог взять себя в руки и успокоиться. Наконец, он глубоко вздохнул несколько раз, чем привёл сердце в покой, и начал оглядываться. Внезапно он понял причину своего беспокойства. В глубине пещеры он разглядел мерцающий и неяркий свет, пугающий и, одновременно, манящий. Савва вгляделся внимательнее. Свет перестал мерцать. Тогда Савва встал и медленно пошёл вглубь пещеры, откликаясь на этот беззвучный зов.
Пройдя в глубину несколько десятков метров, он очутился в маленькой естественной кельи, верхний свод которой поднимался метров на десять. Сверху, сквозь узкую прорезь тонким лучом пробивал лунный свет, освещая боковую стену кельи, стену из гладкого известняка со слюдяными вкраплениями. Эта – то стена и создавала тот свет, который так встревожил Савву. Он огляделся и вдруг увидел на этой, освещённой призрачным лунным светом, стене какие-то непонятные знаки и рисунки. Вглядевшись пристальней, Савва понял, что это, по-видимому, были какие-то неизвестные ему письмена, расположенные как будто сверху вниз. Эти знаки чередовались с рисунками, изображающими, то какие-то фантастические существа, то человеческие фигуры. Во всём изображении чувствовалась некая система, распознать которую Савва был не в состоянии. Он потрогал ладонью поверхность стены, она была гладкой и на удивление тёплой, знаки на ней были, как бы выдавлены каким-то мягким инструментом или пальцем. Он сосредоточился и стал внимательно всматриваться в рисунки и письмена. Первое, что он понял, что все эти знаки и рисунки представляют собой описание некоторой последовательности событий. Когда же его взгляд скользил по направлению сверху вниз, то создавалось впечатление, что он читает какое-то послание. Стоило на секунду отвлечься от выбранного направления, как рисунок тут же приобретал хаотический характер и кроме бессмысленных штрихов и теней нельзя было ничего уж разобрать. Он начинал сначала, и опять рисунок приобретал некий смысл, таинственно-странный и непонятный. Очарованный созерцанием этой фантастической картины, он внезапно, словно озарение какое-то его пробило, понял, как нужно смотреть эту фантастическую картину. Теперь нужно было постараться понять смысл, начертанного на стене. Что-то становилось понятно, но что, именно, Савва словами сказать бы и не сумел, не было и слов таких, которые передали бы его ощущение от всего увиденного. Внезапно он опять ощутил какой-то толчок, как искра, как молния, что эти письмена, эти рисунки есть некое тайное послание непосредственно ему, Савве Владиславичу Лукичу. От этого озарения Савва содрогнулся, дрожь мистического ужаса пробила его с ног до головы, но оторвать взгляда от этих значков Савва уже был не в состоянии. Он вдруг увидел, как перед его взором раскрывается вся история человечества, при этом, когда он скользил взглядом по рисунку, фигуры и значки на стене начинали, как бы оживать. Он уже несколько раз доходил до определённого места, но дальше послание как бы раздваивалось, и он не мог уже проследить ход событий дальше. Он возвращался назад, и опять и опять спотыкался на этом же самом месте. Он видел на рисунке изображение некоего божества, перед которым на коленях стоял человек, держа за руку отрока. Дальше следовало два рисунка, один в одном, на одном человек отдаёт отрока божеству, на другом – укрывает его от божества. Далее ничего уж и разобрать было невозможно. Ещё и ещё раз Савва прослеживал послание, доходил до этого места и вновь картина распадалась. Все его усилия натыкались на стену непонимания. Савва взмок с головы до ног от немыслимого напряжения, но задача не решалась. Постепенно лунный свет стал тускнеть, рисунки утратили свою чёткость, начали таять, как бы оплавляясь, стали зыбкими, и далее, сколь уже Савва не всматривался, он не мог ничего уже разобрать.
Проснулся Савва уже незадолго перед рассветом, на том же самом месте, где застал его загадочный свет из пещеры. У потухшего костра мирно похрапывали Алёха и Ван Хо. У входа в пещеру чутко спал Мосул. На лугу пофыркивали лошади. Ничего не изменилось и в ихнем убежище и вокруг него. А Савва всё пытался разгадать немыслимую задачу, его желание прочесть послание дальше было столь неодолимым, что он аж застонал, заскрежетал зубами, чем разбудил Алёху. Алёха открыл глаза, оглядел безумным взглядом Савву.
– А, что, где, ты чё, это… когда, а как, кто… Фу ты, чёрт, привидится же такое. Ты чего, Савва, так рано встал, спи ешо. Мосулка разбудить, когда черёд твой придет.
– А ты что так рано проснулся? Али приснился что-то? Небось, жёнку свою во сне увидел, а может и не свою, а, расскажи-ка, друг любезный!
– Да ты что, Савва, право дело, одно у тебя на уме, ведь старый же ужо, а за ум всё не возьмешься. Когда ж ты образумишься да семьёй обзаведёшься? А то всё ведь чужих жён ублажаешь, а своей так и не заведёшь, что б там по хозяйству, да детишков что б нарожала, а то ведь кому умность свою передашь? Ведь и не кому-то.
