Но с тех-то пор мне и пришлось распрощаться со сладостью власти над ним — опасная тема перестала быть опасной. Как-то вдруг всем стало ясно, что я здесь совсем и не при чём — просто Порочестер нашёл себе новую подружку, неясно еще, в каком понимании термина, но точно себе, а не кому-то другому. Особенно это стало ясно в тот счастливый вечер, когда я привёз из Москвы несколько огромных пакетов с попкорном — солёным для себя с Еленой, карамельным для Порочестера, да и вообще всё это было, в основном, для Порочестера, чтобы он грыз себе потихоньку и не слишком нервничал, и не зацикливался на том, как выглядит на экране после монтажа.
Шоу оказалось что надо!.. Оно длится всего-то час, не больше, а мы после него не могли успокоиться до трёх ночи:
— Отрежу себе такую чёлку, как у Сябитовой! Наискось до глаз!
— Не вздумай. Но вот я эту руку сегодня точно мыть не буду.
— Почему?
— Трогал телезвезду.
— Да я всегда звездой был! Нет пророка в своём Отечестве…
— Ой, а как здорово Лариса-то твоих подружек поддела! Сразу поняла, кем они тебе приходятся, шлюшки! Так вас, так!
— Налей ему ещё, налей! Заслужил, триумфатор!..
— Нет, ну выглядел ты — просто супер! Стилисты молодцы! Слушай, а чего это ты там плёл, что против знакомств в Интернете? С каких это пор ты стал против?
— Да это монтаж! Я просто цитировал, ну, как бы в кавычках, что, мол, некоторые люди так говорят! А они мне эту фразу примонтировали!.. И вообще я там ещё много чего интересного говорил, а они вырезали всё, гады!..
— Гузеева — душка!..
— А всё-таки дураки мы, что у тебя заранее всё выпытали! Так было бы в сто раз интереснее следить за интригой! Скажи, Дюш?..
— Не знаю, не знаю. Возможность заглянуть на последнюю страницу учебника вовсе не всегда лишает удовольствия от решения задачи…
— Вообще-то да! На самом деле я всю игру думала, что он просто имя перепутал, а сам эту Варвару выберет! Кстати, Слав, а почему ты её не выбрал? Ведь самая красивая-то из них Варя была!
— Ну, Василиса-астролог ведь сразу сказала, что Варя мне по звёздам не подходит. Да и вообще… Я пятого размера побаиваюсь как-то…
— Как это — «тебе по звёздам»? При чём здесь ты? Мы ж Дюхины данные в анкету вписали!
— Да?.. Ах, точно, я и забыл…
— А мне тоже Варя не понравилась, — возразил я. — Слишком властная, не женщина, а какая-то… держиморда. Точно — «Варвара». Если уж выбирать, то я бы предпочёл Аэлиту. Вот это настоящая леди: тонкая, умная, интеллектуальная. Лицо осмысленное. Честно говоря, дружище, я тоже думал, что Вы нас разыграли — специально для сюрприза! До последнего был уверен, что Вы, несмотря ни на что, выйдете с Аэлитой!..
Елена ревниво покосилась на меня.
— Ага, нам сюда, к нашим грядкам, только Аэлиты и не хватало. Поглядела бы я, как она своими изящными пальцами будет в земле ковыряться!
Я чуть было зло не ответил ей, что она, живя с Порочестером, вряд ли имеет право меня ревновать и критиковать мои вкусы, — но промолчал, решив не портить вечер. В кои-то веки мы сошлись все вместе за столом, как в добрые старые времена — причём в реале, а не в Сети. Да и в Сети-то у нас в последнее время такие посиделки случались нечасто. Мы так уматывались за день, что… не знаю, как другие, а я, едва заползши в свой фургончик, бухался на подушку и моментально отрубался. Подозреваю, что и Елене с Порочестером после шестнадцати с лишним часов прополки и вспашки было не до любви.
Впрочем, по всему было похоже, что их отношения теперь дадут серьёзный крен. Я боялся поверить себе, но… Порочестер, кажется, увлёкся своей «невестой» не на шутку. Это было видно уже по тому, на какие жертвы он шёл ради заветной цели.
Во-первых, он всё чаще стал где-то пропадать. То есть не сразу, конечно. Известный ленивец и сибарит, поначалу он намеревался ухаживать за своей Аллой по старинке — не вылезая из кресла, через Интернет, пока та не созреет и сама не упадёт ему в руки. Но этот прекрасный план, увы, вдребезги разбился о неодолимую преграду. А именно: у Аллы не было странички в Интернете! То есть ни одной! Нет, правда!!! Я даже и не говорю про такие вещи, как свой сайт или там блог в ЖЖ, но она даже не была зарегистрирована ни в одной социальной сети!..
Узнав об этом, мы, что называется, выпали в осадок. Вредная Елена, уже потихоньку ревновавшая будущую соседку к нам обоим, предположила, что, возможно, эта Алла попросту не умеет пользоваться Интернетом. А, может, у неё и компьютера-то нет.
— Ну, это едва ли, — усомнился я. — Как бы она тогда отправила свои координаты на сайт телешоу?..
— Бумажной почтой, — наивным девчачьим голоском объяснила Елена, недобро оскалив меленькие зубки.
Как бы там ни было, Порочестеру, коль скоро он не хотел упустить пташку, пришлось с кряхтением вытащить свой толстый зад из кресла. И он это сделал, да ещё как! Мы его почти потеряли. Всё чаще он звонил мне из Москвы и предупреждал, что сегодня заночует дома — вечером у него, дескать, «мероприятие», с которого он не знает, когда вернётся. То есть пока мы с Еленой окучивали грядки, Порочестер окучивал свою пассию. Что ж, это было вполне справедливо. И не могу сказать, чтоб сильно меня огорчало.
Но чёрт её знает, эту Лену, она вроде бы даже скучала по нему. Во всяком случае, как-то раз я застал её за ноутбуком — она очень внимательно, периодически нажимая на паузу, просматривала тот давешний выпуск телешоу. То ли пыталась рассмотреть будущую соперницу, то ли просто грустила по отъехавшему другу.
— Нет, ты посмотри, — сказала она, живо обернувшись ко мне, — наш-то какой всё-таки молодец! Я и не представляла, что он может так выглядеть!
Это было правдой. Стилисты постарались на славу: не знаю, как они это сделали — то ли гелем его патлы обмазали, то ли загримировали, то ли ещё что, — но наш старый добрый Порочестер из неопрятного коротконогого жлоба, каким мы привыкли его видеть, превратился в эдакого загадочно-экзотического мэна — которому все его недостатки только придавали шарма. Пресловутый розовый костюм сыграл тут не последнюю роль, — я даже возгордился, ещё раз убедившись в точности своего попадания. Ну, а уж держаться-то перед камерами наш Порочестер умел всегда. Это при личном контакте на него нападала парализующая застенчивость, а так-то он был человеком публичным по своей сути и на любой сцене чувствовал себя как рыба в воде.
Чувства юмора ему тоже было не занимать стать. Словом, это было точное визуальное воплощение того демонического персонажа, который некогда блистал своим брутальным обаянием на «Златоперье». (Помнится, когда мы смотрели выпуск в первый раз, Елена даже перекрестилась.)
— А эта Алла… Нет, ну ты скажи, скажи? Как по-твоему — красивая она или нет? Красивее меня?..
Я мялся, отшучивался, пожимал плечами. Что и говорить: чисто внешне, если судить по экранному образу, Алла вроде бы и впрямь была ничего себе — стройная, с тонкими, благородными чертами лица, миндалевидным разрезом зелёных глаз и вьющимися волосами — не слишком старательно мелированными, но это Бог с ним. Да и стилисты с Первого канала кого угодно превратят в роскошную леди (на передаче Аллину куафюру очень удачно закололи сбоку, чем однозначно спасли унылую симметрию её недлинного лилового платья).
И вместе с тем что-то в ней было не то… С самого начала она вызвала у меня ощущение лёгкой затхлости, старообразности, даже через монитор от неё как будто доносился запах старой бабушкиной пудры («как её только на передачу допустили», заметила Елена, поморщившись). Чем было вызвано это чувство — я так и не понял. Лицо у неё было чистое, ухоженное, ничто в нём не выдавало её возраста, кроме лёгких морщинок у глаз, впрочем, довольно милых. Но… то ли манера близоруко щуриться у неё была неприятная, то ли пластика тела (она слегка горбилась и эдак смущённо двигала локотками), то ли интонации… В общем, после примерно десятого просмотра мы дружно признали, что Порочестер, не будь дураком, выбрал беспроигрышный вариант.
А с ним тем временем явно происходило что-то неладное! Каждая неделя приносила всё новые сюрпризы, подтверждающие мою догадку.
В один прекрасный вечер, как всегда, подъехав к его учреждению, я терпеливо дожидался его добрых полчаса, но, когда, наконец, тяжёлые меднорукие двери его помпезного подъезда со скрипом растворились и выпустили свою жертву — от неожиданности остолбенел. В моём друге что-то кардинально и безоговорочно изменилось — и самое неприятное, что я никак не мог понять, что именно. Лишь через две страшных секунды ступора, пока он суетливо сбегал вниз по плавной лестнице, до меня дошло… и я, не сдержавшись, грязно выругался, хотя обычно терпеть не могу мата.
