– Закрой рот щенок. Не то я не сдержу данного слова самому себе и сделаю так, как требуют обстоятельства, – прошипел мужчина, прожигая гневным взглядом сына.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Я вижу, как после угрозы отца, у Богдана лицо приобретает серый оттенок.
Он видимо понимает, на что намекает отец, но я до сих пор не в курсе.
Я сейчас нахожусь в роли наблюдателя, и она мне совсем не нравится.
– Как и говорил раньше. Я хочу, чтобы ты заключил брак с Кариной Никольской, – Богдан скривился в ответ.
– Нет, – качнул головой. – Этому не бывать. Я не позволю тебе прогнуть меня. Мне нахрен не нужна твоя гребанная корпорация. Пусть она катится вместе с тобой и Никольским в ад.
– Ты хочешь сломать то, что я строил всю жизнь? – вздернул бровь отец Богдана. – Тогда я сломаю твою. И поверь мне это ничего не будет стоить, – Титов-старший переводит взгляд на охранника который стоит рядом со мной, отдает ему приказ.– Убить.
Я даже не успеваю ничего понять и осознать, когда прямо перед моим лицом появляется дуло пистолета и я только успеваю разве что хлопнуть глазами и коротко выдохнуть.
– НЕТ! – голос Богдана смешивается с выстрелом.
А потом я слышу оглушительный крик.
Но спустя несколько секунд, которые я пялилась в живот охранника, поняла, что кричу я.
– Да заткни ты ее уже, – сквозь заложенность в ушах слышу грубый бас Титова-старшего.
– Подонок, – голос Богдана.
Его я слышу четче. И в голове становится яснее. Я наконец начинаю понимать, что только что произошло.
– А-а-а, – открываю и закрываю рот произнося что-то нечленоразборное.
– Так вот, Богдан. Ты надеюсь понимаешь насколько я серьезно настроен. Прострелить этой девки башку мне вообще не составить никакого труда, – теперь голос Титова-старшего окрасился и стал с привкусом смертоносного яда.
Я задрожала всем телом. Закрыла рот руками и сжалась в комок.
– Ты дьявол, – процедил Богдан.
– Мне плевать, что ты, думаешь. Я хочу чтобы ты сделал, как я скажу.
– Мерзавец.
– Смотри сюда, – игнорируя Богдана, Титов-старший встает из-за стола и идет ко мне.
Моя нервная система дает сбой.
– Нет-нет-нет, не подходите. Не нужно… Богдан! – взвизгиваю, когда мужчина хватает меня за макушку и одним рывком поднимает на ноги.
– Заткнись, пока язык не отрезал, – шипит на меня.
– Отпусти ее, – Богдан пытается встать, но его крепко удерживают на месте.
– Жизнь этой девки и твоего ребенка в твоих руках, сын, – его голос царапает мой слух, – если соглашаешься на мои условия. Ее, – он встряхивает меня, и у меня клацает челюсть, как ненужную тряпку, – и твоего ребенка, перевезут жить в одно укромное место, о котором знаю только я. Ты в свою очередь, женишься на Карине, заводишь с ней детей и вы живете счастливо ровно до того момента, как Никольский не передаст дочери пакет своих акций и наша семья не будет держателем контрольного пакета. Тогда можешь поступать, как хочешь. Ты будешь свободен. Но до этого момента. Твоя девка и твой ребенок будут жить под моим присмотром. Усвоил информацию? Или повторить еще раз? – тоном не принимающем никаких протестов не говорит, приказывает Титов-старший.
Богдан бросает на меня короткий взгляд, в котором можно прочесть многое, но меня настолько держит страх, и мне кажется он отражается и в глазах Богдана.
– Я соглашусь только при одном условии, – глухо отвечает парень, а мое сердце в этот момент рвется на части.
Я боюсь услышать то, что дальше скажет Богдан. Я не готова. И только сейчас понимаю, что чувства внутри сильнее того страха и сильнее физической боли, которую мне причиняет Титов-старший.
Я ясно осознаю, что не хочу делить Богдана. Что все то, что происходило до этого между мной и парнем, была репетиция, проверка моих чувств к нему. После того, как он меня встретил вчера возле подъезда, я была так ошарашена встречей, что не сразу поняла, что происходит? Зато дома, времени у меня все взвесить и проанализировать было достаточно. И для меня не осталось и тайной то, что Богдан испытывал ко мне симпатию, а сегодня утром, когда я видела как он на меня смотрел, я в этом убедилась. И поняла, что мои чувства, моя любовь к нему, может найти в его сердце отклик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И что получается сейчас? Его отец, самым жестоким образом лишает нас шанса попробовать быть счастливыми?
– На самом деле Богдан у тебя нет выбора, – улыбается жестко мужчина, – но мне интересно, что за условие? Возможно я приму его во внимание.
– Я буду видеть свою дочь и Настю раз в неделю, – не спуская с меня взгляда произносит Богдан,а у меня от его голоса мурашками все тело покрывается.
– Исключено, – отрицает отец.
– Раз в месяц, – голос Богдана срывается, – ты не можешь мне запретить видеть как растет моя дочь.
– Ну почему же?! Ты вот заставил меня ждать целых два года. И если бы не смерть этой блаженной, кто знает сколько бы еще мне пришлось ждать. Хотя. Думаю, она бы все равно рано или поздно, отправилась в мир иной.
Наконец-то Титов отпускает меня и я тут же пристроили обратно на топчан.
– Теперь я не сомневаюсь, что ты бы прикончил ее.
– Я, нет? Ее бы прикончило кое-что пострашнее. Запрещенные препараты. Слышал о таких в своем доме? Следить нужно было лучше за женой Богдан. А не работать на своей блошиной ферме.
– Ты врешь, – зло смотрит парень на отца.
– Отнюдь. У сестры ее спроси. Хотя, после того, как ты ей дал от ворот поворот, вряд ли она еще хоть раз заявится.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво косится Богдан на мужчину.
– А я много, что знаю Богдан. И кто фуры твои оприходовал тоже знаю. И знаю где зарыты твои дальнобои. И где все барахло, за которое ты так трясешься. Ты видишь – все.
– А чего тебе знать?Ведь сам же это и сделал, – бросает обвинение отцу Богдан.
– Хм, я что тебе мальчик безусый? У меня есть другие способы давить на людей.
Богдан сузил глаза:
– Кто это? – сипло спрашивает Богдан.
– А ты удивишься, – прихлопывает в ладоши мужчина, – спорим не угадаешь?
Он веселится в тот момент когда у меня волосы на голове от ужаса шевелятся.
– Кто? – хрипло спрашивает Богдан.
– Да “друг” твой, бандюган. Провозгласивший себя всея отцом вшивых нищебродов.
– Врешь, – шипит Титов.
– Я – нет, – хмыкает мужчина и подойдя к столу вытаскивает из ящика, какие-то бумаги.
Только, когда он бросает их на пол перед Богданом, понимаю, что это фотоснимки.
Мне было интересно что там на них, но страх от того, что снова могу привлечь к себе внимания заставил сидеть неподвижно на месте.
– Так это ты подослал Акима, – горечь наполняет голос парня, – ты и впрямь хотел убить мою дочь? – он поднимает взгляд на отца и я вижу в нем лютую ненависть.
Видимо Богдан что-то разглядел на фото. Потому как снова обвиняет отца.
– Ну нет, я не до такой степени бессердечный, Богдан, – отрицает Титов-старший очевидное, – я хотел ребенка пристроить в какой-нибудь детский дом, на хороших условиях. Мне хоть твой ребенок и в тягость, но все же не чужая кровь. Ребенка бы я обеспечил. Да и мать пока жива ездила бы к ней.
– Так мать все делала по твоей указке? – уточняет парень.
А мне становится до дрожи в теле страшно от того, насколько богатые люди оказываются жестоки. Деньги, власть. Все это вкупе уничтожает людскую человечность.
– Сегодня же договорюсь с Никольском об ужине. Пусть он подготовит Карину. Надеюсь она окажется не такой тупой как ты, – игнорируя вопрос сына, рассказывает о своих планах мужчина.
– Какой же ты подонок. Вы хотя бы понимаете, что калечите судьбы других людей? – переводит взгляд с фото на отца Богдан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Это вы себе их портите. Ты думаешь я желал жениться на твоей матери? У меня в далеком прошлом тоже были свои мечты и планы на будущее, но меня никто не спрашивал. Отец приказал, я сделал. Надеюсь ты понял, на что я намекаю?! – вздернул бровь Титов-старший.
– Понял, – прорычал Богдан.
