Нина вышла за дверь с высоко поднятой головой. Но как только оказалась в коридоре, тут же дала волю слезам. Они катились по ее щекам жаркими дорожками.
Дима подлец. Совсем перестал ее во что-либо ставить. И даже не стесняясь имеет несколько любовниц в доме.
И ей только остается сказать спасибо хоть на том, что не выставляет ее посмешищем среди слуг и своих друзей, не выпячивает весь этот позор наружу.
Женщина спустилась вниз и зайдя на кухню, окликнула молоденькую служанку Свету, которая старательно пыталась отмыть духовой шкаф.
– Света, отнеси хозяину чай, а то его жажда замучала, – коротко бросила Нина с презрением глядя на прислугу.
Дрянь и как ей не стыдно, -подумала женщина.
– Хорошо, Нина Алексеевна, – кивнула она повернувшись к женщине боком.
Нине сразу бросился в глаза хорошо замазанный тональным кремом синяк.
– Что у тебя с лицом, Света? – женщина незамедлительно подошла к служанке и схватив ее за подбородок приподняла его на свет.
Та дернула головой вырываясь.
– Я стукнулась, Нина Алексеевна, о дверцу, когда мыла пол. Уже скоро пройдет. Если видно. Я буду больше замазывать кремом. Извините.
Девушка суетливо отошла в противоположный угол. Занялась приготовлением чая.
Дима зверь. Нина сразу поняла, что Света врет. Ни о какой ящик она не стукалась. Но раз она не хочет рассказывать, значит и допытываться пока не стоит. Возможно чуть позже, она разберется с этим, но сейчас. Сейчас ей нужно вернуться к внучке. И защитить ее.
Полчаса спустя….
когда Соня покормила Веронику, Нина попросила девушку собрать все самое необходимое, так им предстоит временный переезд в другую часть дома.
– Нина Алексеевна. Вы извините, но я не хочу участвовать во всем этом, – плаксиво проговорила девушка и Нина ее понимала, но поделать ничего не могла.
Дмитрий приказал, Нина исполняет.
– Сонечка милая, потерпи немного. Надеюсь сегодня муж с сыном найдут компромисс и ты сможешь поехать домой.
– Господи, на что не пойдешь ради денег! – горестно воскликнула няня.
– И детей Соня. Ладно давай собираться, не хватало еще под горячую руку Богдану попасть. Пошли.
Нина взяла внучку на руки, а Соня подхватила сумки и женщины направились по длинному коридору, который вел в северную часть дома. Туда, куда Богдан не доберется при всем своем желании, эта часть дома находилась под охраной.
– Как же у вас тут все одновременно и красиво и страшно, – пробормотала Соня, оглядываясь на статуи, которые заполняли коридор на все его протяжении.
– Муж, коллекционирует многие вещи, но статуи это его слабость, – поясняет женщина няне.
– О, Бог мой, а это кто? – девушка останавливается возле той, что в коллекции Димы появилась в буквальном смысле на днях.
– Это ему доставили из Воронежа Аленку. Дима не остался равнодушен к истории этой статуи и решил выкупить ее у города.
– Лучше бы ее того, под пресс пустили. Страшная…
Только проговорила Соня эти слова, когда дикий рев прокатился по дому.
– Отец! – голос Богдана сотряс стены и Нина вздрогнув, подтолкнула Соню, пошла быстрее прочь.
– Нужно переждать бурю, – пробормотала Нина, закрывая за своей спиной дверь, отделяющую северное крыло от основной части дома, на цифровой замок и установила сигнализацию.
В таком состоянии, в котором сейчас находился Богдан, лучше ему не попадаться на глаза. Это Нина знала точно. Сын очень похож на отца. Жаль только то, что Дима этого не хочет замечать.
Глава 20
– Отец! – голос Богдана тяжелый яростный.
Он стоит посреди огромного холла и мне страшно от того, что может случиться в тот момент, когда выйдет его отец. Потому как исходящий мощной волной гнев Титова, затопляет собой все пространство.
Я жмусь к стене. Так как замечаю на лестнице мужчину, на которого как две капли воды похож Богдан. Это его отец. В этом не может быть сомнений.
– Богдан! – окликает его мужчина.
И Богдан срывается с места подлетает к подножию лестницы и тихо рычит:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Где моя дочь? Говори? – наступает на нижнюю ступеньку Титов, сверля отца взглядом.
Я перевожу взгляд на Титова-старшего и нервно сглатываю сухость во рту.
Мужчина не сводит с сына холодного, безразличного взгляда. Затем коротко кивает и в холле появляются словно тени, широкоплечие охранники.
– С твоим ребенком все хорошо, – скупо отвечает мужчина, – пройдем в кабинет, нужно поговорить, – его голос такой же как и взгляд; безразличный, холодный.
– Разговаривать? О чем? – хрипло произносит Богдан.
Я не отвожу от Титова взгляда, слежу за передвижением охраны его отца.
Но вдруг неожиданно ловлю на себе цепкий любопытный взгляд.
– Кто это? – кивает в мою сторону отец Богдана.
– Тебе то, что? – оглядываясь на меня огрызается он с мужчиной, но в его взгляде я замечаю промелькнувшую тревогу.
– Я так понимаю, эта та самая няня, которая украла твою дочь? – уголок губ мужчины дергается вверх. – Чем же она так зацепила тебя, что ее головка до сих пор на месте, – он иронично выгнул бровь: – Нравится? – взгляд его переметнулся к сыну.
А мне захотелось сравняться со стеной и не привлекать к себе никакого внимания.
– Не лезь туда, куда тебе нет следует, – грозно наступает на отца Титов и словно по мановению палочки позади Титова-старшего появляются еще два охранника.
– Поговорим в кабинете. Проводите их, – кивнул на нас мужчина.
– Черт! Уберите руки! – Богдана обступают охранники и он встает в позу.
Я сильно зажмурилась. Боялась даже представить что сейчас начнется.
Богдан сейчас на взводе и без крови точно не обойтись. Он в больнице такую драку устроил, что его с трудом смогли оттуда вывести. И если бы приехавшая охрана, не знаю чем бы все закончилось.
– Настя! – слышу голос парня и открываю глаза.
И сразу же закрываю обратно, так как вижу перед собой огромного мужчину.
– Ой, – срывается с губ, когда охранник меня подхватывают под локоть и тащит куда-то.
– Настя, черт побери. Не стой как вкопанная! – орет на меня Богдан, и у меня начинается паника. – Отпусти ее! – командует парень, но в его положении, с заломанными за спину руками, его вряд ли кто-то послушает.
– Отпустите меня, – пищу еле-еле.
Охранник даже не посмотрел на меня.
Нас ведут куда-то за лестницу. По длинному коридору, в конце которого света нет. Там все черным черно. Я смотрю не отрывая взгляда Богдану в спину. Инстинктивно чувствую, что пока он рядом, он меня в обиду не даст.
– Уроды, – сплевывает Титов, и дергается в руках двух шкафов, но ему явно с ними не совладать.
Нас заводят в кабинет. И только, когда за нами закрывается дверь Богдану отпускают руки. Меня же охранник подталкивает в сторону небольшого топчанчика, который стоит в углу. И как только я оказываюсь рядом, давит на плечо заставляя сесть.
– Мерзавец, – шипит Богдан и делает шаг в сторону отца, но ему тут же преграждают путь.
– Прибереги свои силы, для дела Богдан. И лучше сядь сам. Не заставляй применять силу, – скудно произнес мужчина.
– Я не пойму, зачем тебе все это нужно? Где Вероника? Это же ты ее забрал? Я правильно понял?
Просьбу отца Богдан проигнорировал, и дернулся в его сторону.
Короткий кивок, и Титова-младшего, уже силой усаживают в кресло.
– Я тебу уже сказал. что с твоим ребенком все нормально, – отозвался мужчина.
– Зачем? – спрашивает неестественно низким басом Богдан.
– Потому что я устал ждать, когда ты поумнеешь. И знаешь, я очень жалею что у меня всего лишь один сын. Жалею. Понимаешь смысл этого слова? – лицо Богдана в ответ искажается яростью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Тогда зачем тебе я? Признай одного из своих бастардов родным, я думаю они будут рады узнать своего родного отца! – злобно смеется Богдан в ответ.
А у меня от взгляда. которым окинул его Титов-старший в жилах кровь застыла.
