– Всё, не волнуйся. Домой мы точно попадём, независимо от результатов переговоров.
– А как вы? Как встреча? – волновался парень.
– Начало лучше, чем предполагали, – ответил Горин. – Дальше посмотрим. Нас пригласили в гости до утра.
Возле шатра наметилось оживление, и в их сторону побежал молодой монгол. Горин, Котов и Андрей Касараев, не спеша, пошли навстречу. Парень подбежал, перешёл на шаг и очень важно сделал приглашающий жест.
– Всё, Матвей. Пора работать. – Александр пошёл первым.
Их завели в шатёр императора, оставив Андрея снаружи. Парня забрали два командира отрядов и повели обедать в лес к своим бойцам. Оказавшись внутри, Александр и Матвей внимательно огляделись. Шатёр был в диаметре около двенадцати метров и высотой почти три. Сделан он был из алюминиевого сборного каркаса, обтянутым непромокаемой двухслойной тканью. Освещался нескольким лампами, на столике светил монитором ноутбук. Горин прислушался: за стенкой тихонько гудел портативный дизель-генератор. В центре, на шикарном толстом ковре, восседал Чагатай. С ним сидели Хубилай, Чахур и Гуюк. Лица монголов светились невозмутимостью и спокойствием.
Император улыбнулся вошедшим и пригласил присаживаться на ковёр. Горин с Котовым сели лицами к Чагатаю. Тут же появился повар с помощником. Они разложили на колени присутствующим вышитые полотенца и принялись расставлять блюда: чаши с горячим бульоном, тушёную оленину, запечённую зайчатину, слабосолёную и копчёную рыбу, красную и чёрную икру. Хлебные лепёшки источали разжигающий аппетит аромат. Император отправил повара, сощурил и без того узкие глаза и принялся за еду. За ним последовали остальные.
Когда выпили бульон и принялись за мясо, Чагатай хитро подмигнул Чахуру, и тот достал из стоящего за спиной ведра холодную запотевшую бутылку водки.
– Вот это да! – воскликнул Котов. – Да где же вы её достали? Как сохранилась?
– Места знать надо! – расхохотался довольный император. – Мне приятно было вас удивить!
– Да уж, сюрприз! – усмехнулся Горин.
Хубилай раздал хрустальные стопки и разлил холодную прозрачную жидкость. Приготовили на закуску лепёшки с икрой.
– Я пью за мудрых, волевых и порядочных людей, – негромко начал говорить тост император. – Земля показала нам давно забытые истинные ценности. Мы сегодня встретились для поиска варианта мирного сосуществования. Впереди, я уверен, будет ещё много встреч. Разных. Но я пью за то, чтобы эта, первая, была удачной и для меня и для вас.
Император приподнял рюмку и внимательно посмотрел в глаза Горину. Александр выдержал взгляд и одобрительно кивнув, выпил. Выпили остальные. Закусили лепёшками с икрой. Котов скрытно ткнул локтем в бок Горина и наполнил стопки. Тот намёк понял.
– Разреши и мне сказать, император, – сказал Александр. – Я желаю тебе и твоему народу сил, расцвета и мира. Также желаю всем оставшимся живым на этой планете восстановить род людской и жить. Жить нормально, честно, как Богом положено. Детей растить, знания передавать, Землю не загаживать. За это и пью.
Монголы одобрительно кивнули и выпили. Котов незаметно поднял вверх большой палец. Водку отставили и продолжали обед. Обменивались малозначащими фразами. Повар принёс огромный чайник горячего чая. Выпили по несколько чашек, блаженно отдуваясь. Чагатай заметил, что его гостям непривычно обедать, сидя на полу, и, завершив трапезу, пригласил прогуляться вдоль озера.
Вместе они вышли из шатра, и, не спеша, пошли вдоль берега. Завязалась непринуждённая беседа, в которой активно участвовали и Хубилай с Чахуром. Гуюк предпочитал молчать и не встревать в беседу старших. Сумерки чуть тронули небосвод, начал стихать редкий гомон птиц, поверхность озера стала гладкой. Недовольные телохранители остались возле шатра, повинуясь жесту императора.
Александр расспрашивал Чагатая, а монголы Александра и Матвея о жизни до катастрофы. Увлёкшись, они ходили по берегу и беседовали, пока не выступили на небе звёзды. Нерешительно приблизился повар и стал делать знаки Хубилаю. Тот выбрал момент и обратил внимание Чагатая на переминающегося повара.
Император удивлённо посмотрел на ночное небо и распорядился насчёт ужина.
– Заговорились мы, – констатировал он. – И ведь ни слова о деле! Идёмте в шатёр, ужин уже готов.
По дороге к шатру Горин с Котовым отстали на несколько шагов от монголов.
– Это даже к лучшему, что о деле пока не говорили, – шепнул Матвей.
– Я сам доволен, – отозвался так же шёпотом Александр. – Ты видишь, мы узнали их лучше. Они нас. Теперь легче договариваться будет. Доверия больше.
– Да. И они не играют. Они действительно открыты и откровенны.
– Точно так же они и нас прокачивали. Ты заметил, как старик Чахур за нашей мимикой следил? Обучен, видать, читать физиогномику.
– И мы не лыком шиты, – подмигнул товарищу Матвей. – Точно говорю, они не играют.
– Вот и хорошо. После ужина уж точно надо к делу переходить.
На ужин повар внёс с помощником огромный котёл вкусно пахнущего плова и неизменные лепёшки. Расставили красивые глиняные миски, разложили полотенца и удалились. Телохранители расположились снаружи шатра, в отдалении, чтобы до них не доносились слова разговора. Хозяева и гости принялись за ужин. Все понимали, что после трапезы предстоят серьёзные переговоры и кушали немного скованно. Постепенно вернулась непринуждённая атмосфера, появившаяся во время прогулки. Когда закончили ужинать, император вытер губы и руки полотенцем и поудобнее умостился на подушках. Гуюк звонко хлопнул в ладоши, и повар вынес приборы.
– К делу, – коротко сказал император. – Хочу услышать ваши предложения.
– Я выскажу нашу позицию, затем вы свою, – после небольшой паузы начал Александр. – Вместе мы придём к взаимовыгодному результату.
– Согласен, – кивнул Чагатай.
– Буду откровенен. Кроме базы, у нас есть несколько поселений. Уже более-менее обжитых, с нормально налаженной жизнью и бытом. Это всё принятые беженцы. После прохода вашего войска мы будем обречены на голод. Одной рыбой и ягодами мы не прокормимся. Переселившись в другое место, мы рискуем снова очутиться на твоём пути. И опять голод. С учётом того, что на новом месте обустроиться нужно время. Мне жаль потраченного времени, сил. У людей только зародилась надежда на устроенную жизнь. После нескольких переездов они плюнут на всё и одичают. Вот этого мы и не хотим допустить. Слишком много затрачено сил и надежд.
Горин замолчал, налил себе чаю и сделал несколько глотков.
– Как ты планируешь обеспечить своим людям жизнь и развитие? – негромко спросил император.
– Я уже говорил тебе днём. В первое время – жёсткое управление по строго определённым законам и правилам.
– Ты хочешь быть царём? Тебе нужна власть? – Чагатай скривил губы.
– Меньше всего мне хотелось бы связываться с управлением людьми. Я прибыл сюда со своей семьёй и друзьями. Мы построили хутор и были счастливы. Но беженцы – от них никуда не денешься. Разбредутся по округе, одичают, и будут представлять постоянную угрозу нашей жизни и спокойствию. Пришлось принять их и организовать жизнь. Другого выхода нет. Или скитаться до конца дней или принимать это бремя.
– Не страшно? Вдруг не справишься? Или занесёт? Или погубит зависть твоих друзей?
– Не страшно, – твёрдо ответил Горин. – Хватит, пожили уже при «народной» власти. Хлебнул наш народ горя. Тем более, все вопросы мы решаем совместно. Решения принимаем только после тщательного анализа. У нас каждый отвечает за свой участок. Берётся только за то, что может качественно сделать. И, самое главное, полная взаимовыручка. Например, отец Андрея, Ибрагим, отвечает с женой за поля, урожай, припасы и строительство. Матвей – Горин кивнул на молчавшего товарища – за безопасность. У всех есть мера ответственности. И мы справляемся.
– Это пока вас мало. А когда ещё народу прибавится? – прищурился император.
– Не важно. Справимся. Главное не раздувать структуру управления и перечень законов. Всем известно, что самое простое – самое надёжное.
В шатре наступила тишина. Горин допивал чай. Матвей с демонстративным спокойствием поставил пустую чашку, поправил подушку и оперся на неё локтем. Чагатай задумчиво посмотрел на своих высокопоставленных командиров, на сына, словно пытаясь прочесть их мысли. Монголы сидели немного напряжённо, Чахур слегка покачивался, думая о своём.
– Мой народ перенёс катастрофу с наименьшими потерями, – настал черед императора поделиться своими мыслями. Но начал он издалека. – Я был председателем самого большого административного округа Монголии. За годы до катаклизма начал проводить подготовку к нему. Правительство не принимало мою позицию, отказывая в любой поддержке, но и не мешая. Когда неизбежность катастрофы стала очевидной, меня избрали Президентом страны. У меня оставалось полгода на подготовку. Пришлось мобилизовать весь народ. Трудились, как каторжные. Поэтому и потерь у нас не более двенадцати процентов населения. В других странах – до девяноста процентов. Не понимаю только одно: почему другие страны полностью игнорировали мероприятия по подготовке укрытий и хранилищ для медикаментов и продуктов. Для высших эшелонов власти, конечно, были сделаны убежища, но кто они теперь без своего народа? Такие же беженцы, как и остальные.
