Глава 21
– Я чувствую себя пробудившейся после ночного кошмара, – вздохнула Хилари.
Она довольно потянулась. Они сидели на террасе отеля в Танжере, куда утром прибыли самолетом.
– Неужели это произошло на самом деле? – продолжала Хилари. – Не может быть!
– Еще как может, – отозвался Том Беттертон. – Но я согласен с вами: это был настоящий кошмар. К счастью, я из него выбрался.
Джессоп вышел на террасу и сел рядом с ними.
– А где Энди Питерс? – спросила Хилари.
– Скоро будет здесь, – ответил Джессоп. – У него есть кое-какие дела.
– Значит, Питерс был одним из ваших людей, – сказала Хилари, – и проделывал трюки с фосфором и свинцовым портсигаром, разбрызгивающим радиоактивное вещество. А я ничего об этом не знала.
– Да, – кивнул Джессоп, – вы оба ничего не знали друг о друге. Строго говоря, Питерс не мой человек – он представлял США.
– Так вот что вы имели в виду, надеясь, что если я доберусь до Тома, то у меня будет защита? Вы подразумевали Энди Питерса?
Джессоп снова кивнул.
– Вы не в обиде на меня, – осведомился он, – что я не обеспечил желаемый конец ваших приключений?
Хилари выглядела озадаченной.
– Какой конец?
– Спортивную форму самоубийства, – объяснил Джессоп.
– Ах это! – Она недоверчиво покачала головой. – Теперь это кажется мне таким же нереальным, как все остальное. Я так долго пробыла Олив Беттертон, что мне трудно снова стать Хилари Крейвен.
– А вот и мой друг Леблан, – сказал Джессоп. – Я должен с ним поговорить.
Он поднялся и зашагал по террасе.
– Вы не сделаете для меня еще кое-что, Олив? – быстро спросил Том Беттертон. – Простите, я привык называть вас так.
– Да, разумеется. Что вы имеете в виду?
– Пройдитесь со мной по террасе, потом возвращайтесь сюда и скажите, что я поднялся к себе в комнату отдохнуть.
Она вопрошающе посмотрела на него:
– Зачем? Что вы задумали?
– Смыться, дорогая моя, пока есть возможность.
– Куда?
– Куда угодно.
– Но почему?
– Подумайте, девочка моя. Я не знаю здешних законов. Танжер – странное место, не находящееся под юрисдикцией какой-либо одной страны. Но я знаю, что произойдет, если я отправлюсь вместе со всеми вами в Гибралтар. Первым делом меня там арестуют.
Хилари с тревогой посмотрела на него. Обрадованная спасением из организации, она забыла о неприятностях Тома Беттертона.
– Вы имеете в виду разглашение государственной тайны? Но вам от этого не убежать. Куда вы можете отправиться?
– Я уже сказал – куда угодно.
– Разве в наши дни это возможно? У вас будет множество трудностей – в том числе с деньгами.
Он коротко усмехнулся:
– С деньгами все в порядке. Они хранятся там, где я смогу их получить под другим именем.
– Значит, вы взяли с собой деньги?
– Конечно, взял.
– Но вас выследят.
– Это будет нелегко. Поймите, Олив, мое описание, которым они располагают, не соответствует моей теперешней внешности. Поэтому я так настаивал на пластической операции. С самого начала я планировал убраться из Англии, положить деньги в надежное место и изменить внешность, обеспечив себе безопасность до конца дней.
– Вы не правы, – сказала Хилари. – Куда лучше вернуться и понести наказание. В конце концов, сейчас не военное время. Вас приговорят к короткому сроку заключения. Что хорошего, если за вами будут охотиться всю вашу жизнь?
Беттертон покачал головой:
– Вы не понимаете самого главного… Ладно, пошли. Нельзя терять время.
– Но как вы собираетесь выбраться из Танжера?
– Как-нибудь. Не беспокойтесь.
Хилари поднялась и медленно зашагала по террасе рядом с Беттертоном. Она испытывала странное ощущение. Ее обязательства по отношению к Джессопу и покойной Олив Беттертон были выполнены. Больше ей нечего было делать. Она и Том Беттертон прожили несколько недель в непосредственной близости, но остались чужими – между ними не возникло даже дружеских отношений.
Они дошли до конца террасы. Маленькая боковая дверь в стене выходила на узкую извилистую дорогу, ведущую вниз с холма к порту.
– Выскользну через эту дверь, – сказал Беттертон. – За нами никто не наблюдает. Пока.
– Желаю удачи, – медленно произнесла Хилари.
Она следила за тем, как Беттертон подошел к двери и повернул ручку. Когда дверь открылась, он внезапно шагнул назад. В проеме стояли трое мужчин. Двое вошли на террасу и направились к Беттертону.
– Томас Беттертон, – заговорил один из них, – у меня имеется ордер на ваш арест. Вы будете находиться в заключении здесь, пока не закончится оформление вашей выдачи.
Беттертон резко повернулся, но второй мужчина преградил ему дорогу. Тогда он повернулся назад и рассмеялся.
– Все в порядке, если не считать того, что я не Томас Беттертон.
Третий мужчина – Энди Питерс – шагнул на террасу и присоединился к двум другим.
– Не выйдет, – сказал он. – Томас Беттертон – вы.
– Вы так считаете, потому что последний месяц прожили там же, где я, и слышали, как все именовали меня Томасом Беттертоном. Но дело в том, что я не Беттертон. Я познакомился с ним в Париже и занял его место. Спросите эту леди, если вы не верите мне. Она приехала ко мне, притворяясь моей женой, и я принял ее за таковую, верно?
Хилари кивнула.
– Не будучи Томасом Беттертоном, я, естественно, не знал, как выглядит его жена, и поверил этой женщине. Впоследствии я придумал объяснение, которое ее удовлетворило. Но это правда.
– Так вот почему вы притворились, будто узнали меня! – воскликнула Хилари. – Но ведь потом вы велели мне продолжать игру!
Беттертон снова рассмеялся.
– Я не Беттертон, – уверенно заявил он. – Посмотрите на любую фотографию Беттертона, и вы убедитесь, что я говорю правду.
Энди Питерс шагнул вперед. Голос его совсем не походил на голос Питерса, который так хорошо знала Хилари. Теперь он звучал спокойно и неумолимо:
– Я видел фотографии Беттертона и согласен, что вы на них не похожи. Но тем не менее вы Томас Беттертон, и я это докажу.
Питерс внезапно схватил Беттертона и сорвал с него пиджак.
– Если вы Томас Беттертон, у вас должен быть шрам в форме буквы Z на сгибе правой руки.
Он разорвал рукав рубашки Беттертона и потянул его за руку.
– Вот! – торжествующе воскликнул Питерс, указывая на шрам. – В США есть два лаборанта, которые это подтвердят. Я знаю о шраме, потому что Эльза рассказала мне в письме, как вы поранили руку.
– Эльза? – Беттертон уставился на него. Его сотрясала нервная дрожь. – При чем тут Эльза?
– Спросите лучше, в чем вас обвиняют!
– Вам предъявлено обвинение в убийстве первой степени, – снова заговорил полицейский чиновник. – В убийстве вашей жены, Эльзы Беттертон.
Глава 22
– Поверьте, Олив, я очень сожалею. Ради вас я дал ему шанс – предупредил вас, что для него безопаснее оставаться в организации. Но я объехал полсвета, чтобы добраться до него и заставить его заплатить за то, что он сделал с Эльзой.
– Я ничего не понимаю! Кто вы такой?
– Мне казалось, вы знаете. Я Борис Андрей Павлов-Глидр, кузен Эльзы. Меня послали из Польши в Америку завершить образование в университете. В Европе складывалась такая ситуация, что мой дядя счел для меня лучшим принять американское гражданство. Я взял имя Эндрю Питерс. Когда началась война, я вернулся в Европу и стал участником Сопротивления. Мне удалось переправить дядю и Эльзу из Польши в Америку. Эльза… я уже рассказывал вам о ней. Она была одним из самых блестящих ученых нашего времени. Это Эльза открыла ZE-расщепление. Беттертон был молодым канадцем, который помогал Маннхейму в его экспериментах. Он знал свое дело – но не более того. Беттертон стал ухаживать за Эльзой и женился на ней, чтобы быть в курсе ее научной деятельности. Когда ее эксперименты близились к завершению и Беттертон понял всю важность ZE-pacщепления, он отравил свою жену.
– О нет!
– Да. Правда, в то время не возникло никаких подозрений. Беттертон выглядел убитым горем, с головой погрузился в работу и вскоре объявил, что открыл ZE-расщепление. Это принесло ему то, чего он жаждал, – признание и славу великого ученого. После этого он счел благоразумным покинуть Америку и перебраться в Англию. Он обосновался в Харуэлле и стал там работать.
После окончания войны мне пришлось задержаться в Европе. Так как я хорошо знал немецкий, русский и польский языки, я смог выполнять там важную работу. Письмо, которое Эльза прислала мне незадолго до смерти, встревожило меня. Болезнь, которой она страдала и от которой умерла, казалась мне таинственной и необъяснимой. Вернувшись в США, я начал расследование. Не буду вдаваться в подробности, но того, что я обнаружил, было достаточно для выдачи ордера на эксгумацию тела. В окружной прокуратуре работал молодой парень, который был близким другом Беттертона. В то время он отправился в путешествие по Европе, очевидно, навестил Беттертона и упомянул ему об эксгумации. Беттертон почуял опасность. Полагаю, к нему уже подбирались агенты нашего друга мистера Аристидиса. Беттертон решил, что это его лучший шанс избежать ареста и суда за убийство. Он принял предложение, поставив условием полное изменение его внешности. Но в результате Беттертон оказался в другой тюрьме. Более того, ему грозила опасность, так как он был не в состоянии поставлять заказчикам требуемый научный «товар». Ведь Беттертон отнюдь не являлся гением.
