не гармонировало с её супругом. И вначале даже стала кричать на Гельмута — что за чушь ты несёшь? Миррано так далек от политики, как я от того, чтобы пасти скот или окучивать грядки.
Но её взгляд впившись в лицо всегда молчаливого и осторожного Михаэля, прочитал о том, что на этот раз Гельмут не обманывал. Притом, Гельмуту самому сейчас было не до розыгрышей, так как своих родных он любил искренне.
В пришибленном состоянии. Она не раздумывая отправилась в полицию. Где ей подтвердили, что за решёткой находятся два активиста вчерашнего митинга, развернувшегося, возле здания парламента.
Она в растерянности моргала глазами на долговязого унтер-офицера, потом пожала плечами и уселась на стул напротив него.
— Да этого просто не может быть! Мой Анри и манифестация!? Он шел разыскивать своего коллегу по работе. Да, вы что, они же вместе работают, интеллигентные люди, дворянского сословия. Я никогда не поверю в то, что вы мне говорите! Проведите расследование, и вы поймете, что они оказались на этой площади чисто случайно.
— Да, мадам. Расследование будет проведено в любом случае, но то, что они там оказались случайно, нет. Это — нет. Где больница, где площадь и живете вы все в совершенно другом месте. И притом, мы уже знаем, что господин Игн Йошек ни раз участвовал в подобных сборищах. Так, что вы можете начать хлопотать за своего супруга. Но господину Йошеку светит хороший срок!
Все это казалось ей чем-то не реальным. Главное, она пыталась понять — зачем Миррано вклинился в эту манифестацию и пошёл вместе с ними? Жизнь их последние годы нельзя назвать бедной и на работе все давно устоялось, он к ней привык и уже не так зацикливался на неудачах, как раньше? На войну его никто не забирал, так что же могло произойти, что её Миррано оказался за решёткой? О политике говорить он никогда не подряжался и был далек от всего этого. Настолько миролюбивый, безобидный человек, которым понукала даже она? С Игн было все четко и ясно, но не с Миррано.
Ей пришлось направиться к отцу, просить денег для залога. Миррано обещали выпустить завтра же, если будет внесен залог. Но, когда ей озвучили размер залога, её быстро зашатало из стороны в сторону и из здания она выходила в полной прострации. Но… как бы там ни было, провести одной с четырьмя детьми целый год, которым пригрозили её супругу, ей не хотелось. Гельмута с Михаэлем требовалось пристроить в юридический пансион, а это значит регулярных вливаний в их семейный бюджет денег от игры в карты и торговлю противозачаточным средством, которую на широкую ногу поставил Гельмут, ожидать не приходилось и она рассчитывала эти несколько лет прожить на их запасах, в которые она периодически запускала руку, но, тем не менее, их должно было хватить на все необходимое. Притом, что учеба в пансионе мальчишек стоила дешевле, чем репетиторы и гувернеры для индивидуальных занятий дома. Она так все распланировала, а тут — раз, и все рухнуло за один день. Однако же, запасы их семьи трогать было нельзя, она не хотела, поэтому, одна дорога оставалась к отцу.
Тяжелее всего приходилось матери Хелен. Она была как буфер, между дочерью и амбициозным супругом, который всегда планировал их семейный бюджет, а дорогая единственная дочь эти планы ставила под угрозу, со своими детьми и бестолковым муженьком, как его называл господин Полани. И, госпожа Полани, только увидев дочь на пороге и её растерянный взгляд, сразу поняла, что постучались в их дом новые неприятности. И когда супруг метался по гостиной, брюзжа слюной и чертыхаясь, она тихо сидела на кожаном диване, молясь про себя деве Марии, чтобы та помогла всем в эти тяжелые времена.
Устав бегать, господин Полани в итоге произнес — Пусть сидит в тюрьме и ума набирается, я не дам ни единого форинта. Вы мне надоели! Жить в принципе, как добропорядочные люди — это не про вас!
— Но… возразила Хелен. Тебе же самому лучше выкупить его из тюрьмы поскорее, пока дело не дошло до суда. Это подорвет твою репутацию и значит, твой бизнес пострадает!
— Ой. Ой — покачал господин Полани головой, а еще в придачу поцокал языком. — Напугала вошь виселицей. Моя репутация уже давно подорвана, с того дня, когда ты сбежала с этим нищебродом! И если бы не внуки, то… — Ай, — он махнул рукой, — я жил ради внуков, а как выясняется, один из них снабжает всю столицу и всех её проституток этой гадостью…
Хелен взвилась, нервы были никуда сегодня.
— Папа! Хватит! Хватит! Ты сам слышишь, что ты говоришь! Интеллигентный человек! Во-первых, наш Гельмут не единственный твой внук, чтобы махнуть на все рукой. Во-вторых, мой Анри не нищеброд. Он трудолюбивый и порядочный человек! Прекрати его опускать передо мной и его же детьми — это просто не воспитанно с твоей стороны. И в третьих — я останусь совсем одна на год, при таких событиях сейчас — война и что еще будет! Он же выйдет из тюрьмы больным и с нарушенной психикой, кому от этого легче! Мы же у тебя одни, а ты все каждый форинт считаешь!
Господи Полани тяжело вздохнул и глаза его забегали по серванту из красного дерева. Супруга, поняв все без слов, встала, чтобы накапать ему в рюмку сердечных капель.
— У меня каждый форинт продуман и зарабатывает собой новый. Деньги в бизнесе и деньги работают. Тебе же не понять, как это, ты их можешь только тратить. Я вырву большую сумму из бизнеса и порвется вся цепочка налаженной работы. Нет. Извини, но сейчас вы без меня. Я вложился тоже в войну. На фронте в больших количествах нужны медикаменты и перевязочные средства. Я планирую хорошо заработать, так что, или пусть прохлаждается за решёткой, или находи деньги в другом месте. Я тебе все объяснил. А когда моё состояние вырастит, вырастут и твои дети и скажут деду за наследство большое спасибо. Я же так думаю, твой итальянец ничего не планирует им оставить после себя.
— Тьфу. Тьфу — поплевала Хелен. — Ему ещё жить, да жить… О… за что мне все это? За что ты его так невзлюбил!?
— За непродуманность и отсутствие воли. Мужчина должен быть
