- Только не после того, как я ее связала. Я была очень внимательна... - Она обвела взглядом Билли и Конни. - Кто-нибудь из вас перевязывал ее прошлой ночью?
Билли покачала головой.
- Если бы я и взялась за ту веревку, - пробурчала Конни, - то лишь для того, чтобы удушить ее.
- Возможно, Тельма сама затянула веревку, - предположила Билли. Чтобы появилась причина попросить Рупа развязать ее.
- Как бы ей это удалось? - спросила Конни.
- Может, зубами? - произнесла Билли.
- Думаю, это вполне возможно, - согласилась Кимберли. Поморщив несколько секунд лоб, словно в раздумье, она прибавила: - Блин, это все так на нее похоже. Почти всегда она ведет себя, как слабоумная, но она умеет быть и хитрой. Невероятно хитрой. Во всяком случае, за ней это уже наблюдалось. Может, она в какой-то степени изменилась, но я в это мало верю. Подлецы всегда остаются подлецами.
- И что же такое она делала? - поинтересовался я. Меня не столько интересовали подлые поступки Тельмы, сколько хотелось отсрочить самую неприятную часть допроса.
- От пакостей она никогда не уставала. Но... однажды, когда она очень на меня разозлилась, она четвертовала свою собственную куклу Барби отрезала ей руки, ноги и голову - и спрятала их под моим матрацем. А потом с невинным личиком ходила и всех расспрашивала. И у отца спросила, не видел ли он ее Барби. Когда кукла наконец обнаружилась, мне досталось по первое число.
- От матери? - спросила Билли.
Кимберли покачала головой.
- От отца. Это было после смерти матери и до того, как папа встретил тебя.
- Он тебя избил? - встрепенулся я. Неожиданно я почувствовал, что мне не хватает воздуха и сердце начало глухо стучать.
- Кто? - возмутилась Кимберли. - Отец?
- Ну да. Ты же сама сказал, что тебе досталось.
- Верно. - Вид у нее был явно обиженный. - Но он меня никогда и пальцем не тронул. Ты, наверное, пошутил. Чтобы папа?.. Он со мной провел воспитательную беседу. После которой я почувствовала себя подлее змеи. А я ведь и не прикасалась к той проклятой кукле. Вы бы видели тогда Тельму. Она так гордилась тем, что ей удалось всех провести, а на меня навлечь гнев отца.
- Ты с ней поквиталась? - оживился я. Кимберли как-то странно на меня посмотрела - словно заподозрила что-то неладное.
- Э, к чему ты клонишь?
Слова застревали в горле, но мне все же удалось выдавить их из себя.
- Она сказала, что ты часто ее била.
- Что?
- Что ты... ты всегда принуждала ее бороться с тобой. Бросала ее об пол и делала разные удушающие приемы... чтобы она кричала и молила о пощаде... и всякое такое.
Криво улыбнувшись, Кимберли покачала головой.
- Ей бы это очень понравилось.
- Ты никогда с ней не боролась?
- Она на пять лет старше меня. И всегда намного больше весила. К тому же у нее садистские наклонности. Я ни за что на свете не стала бы с ней бороться. Единственный раз, когда мы действительно с ней сцепились, я дернула ее за волосы, а она ткнула мне в руку карандашом. И он вонзился в меня. Пришлось ходить в больницу на уколы.
- А она говорила, что ты постоянно с ней боролась.
- Неужели?
- Ну да.
- Может, в какой-нибудь другой жизни... Меня так и подмывало продолжить и объяснить, что они делали это голыми и к ним присоединялся их отец - что поединки были чем-то вроде садистских сексуальных развлечений.
Но я уже понял, что Тельма, должно быть, придумала всю эту историю о борцовских сражениях.
- Значит, вы тут прошлой ночью обсуждали мои выдуманные поединки с Тельмой?
- Ну да.
- Зачем она тебе такое рассказывала?
- Не знаю. Мы просто разговаривали. Я почувствовал себя загнанным в угол и жалел, что вообще завел разговор об этом. Впрочем, у меня отлегло от души, когда стало ясно, что Тельма все наврала. А если она соврала насчет борьбы, разумно было бы предположить, что и истязаний и кровосмесительства на самом деле тоже не было.
Еще я чувствовал себя немного обманутым и немного разочарованным. Какая-то часть во мне тогда вроде как возбудилась, представив, как Кимберли занимается подобными делами. И все же я испытал главным образом облегчение.
- У нее должны были быть мотивы, - наседала Кимберли.
- Почем я знаю...
- Я знаю, - воскликнула Конни и бросила на меня один из своих противных взглядов. - Тельме очень хотелось, чтобы он поборолся с ней. Это как пить дать.
Я хотел было возразить, но мне показалось, что за эту мысль можно было бы зацепиться. Уж очень не хотелось, чтобы всплыла на поверхность правда.
- Ну... Это вроде... Она действительно хотела, чтобы мы с ней устроили некий поединок.
- На кой черт? - лицо Билли искривилось в улыбке, словно сказанное ее позабавило, но вместе с тем и озадачило.
- Это прозвучало как вызов, - пояснил я. - Если бы она победила, мне пришлось бы отпустить ее. Если бы выиграл я, она бы позволила мне снова связать ей руки. Понимаете, когда я ослаблял веревку, она их выдернула и спрятала за спиной.
- Вот тогда-то и надо было звать на помощь, - заметила Кимберли.
- Конечно, и все бы считали меня дрянным типом, у которого хватило глупости развязать ее.
Кимберли слегка перекосило, и она виновато потупила глаза. Хотя прощения в прямом смысле она и не попросила, но было видно, что она сожалеет о том, что была так резка со мной прошедшей ночью. Это не вызывало сомнений.
- Так-так, - вмешалась Конни. - Эта Тельма сумела увидеть тебя насквозь.
Я посмотрел на нее, но не спросил: "Что ты имеешь в виду?" Это было бы ошибкой. Но хотя я и удержался, это не помогло.
Вопрос этот задала Билли.
- Что ты имеешь в виду?
- Она знала, за какую именно ниточку потянуть. Восхитительно. У Руперта на уме только секс, и он ни за что на свете не упустил бы шанса побороться с женщиной.
Я почувствовал, что сейчас провалюсь сквозь землю от стыда.
- Ерунда! - возразил я. - Мы говорим о Тельме, а уж с ней-то, Бог свидетель, мне бы меньше всего хотелось бороться.
- Ну да, как же.
- Она мне противна.
- Будто такой пустячок мог бы тебе помешать.
- Эй! - воскликнул я. - На себя посмотри!
- Ты сам помоги ему рукой!
Кимберли попробовала урезонить сестру.
- Не будем отвлекаться от основной темы, детишки. Бросив на нее презрительный взгляд, Конни сделала неприличный жест средним пальцем.
Проигнорировав эту выходку сестры, Кимберли обратилась ко мне:
- И ты согласился на этот поединок? Нахмурившись, я попытался выбрать наилучшую тактику защиты. После непродолжительного молчания я сказал:
- Ну... она меня заставила. Обозвала трусом. Мол, я слабак и такое ничтожество, что никогда не посмею померяться с ней силами в честном поединке.
- И ты на это клюнул? - спросила Кимберли.
- Пришлось.
Билли тяжело вздохнула.
- Тебе не нужно было ничего доказывать Тельме. Она просто манипулировала тобой.
- Пожалуй... Хотя и не до конца. То есть вначале я действительно согласился бороться с ней. Но затем она начала раздеваться. Хотела, чтобы мы боролись голыми.
- А ты сразу подумал, что уже умер и тебя забрали на небо, - съязвила Конни.
- Неправда! Я сказал ей "нет", и что наш уговор теряет силу, и что никакого матча не будет. Потребовал, чтобы она протянула вперед руки. Чтобы я смог их связать. Но она словно оглохла. Не обращая ни на что внимания, начала снимать с себя одежду. Будто мы будем бороться, и все тут, что бы я там ни говорил. Не успел я опомниться, как ее блузка была уже нараспашку, а шорты - внизу. Я просто не знал, что делать.
- Наверное, член у тебя поднялся выше обелиска в Вашингтоне. - Это был комментарий Конни.
- Вовсе нет.
- Как же.
- Оставь его в покое, - сказала ей мать.
- Так вот, когда я понял, что все зашло слишком далеко, я начал отползать от нее. Хотел добраться до топора и заставить ее прекратить это безобразие. Но внезапно она кинулась на меня с опасной бритвой. Чуть меня не убила. - Я перехватил презрительно-насмешливый взгляд Конни. - Если вы мне не верите, можно поискать эту бритву. Я выбил ее у нее из руки. Она, наверное, еще валяется где-то в песке.
Кимберли, на которой сегодня была гавайская рубашка Кита, сунула руку в левый нагрудный карман, вынула из него бритву и взмахом руки выкинула лезвие.
Билли сложила губы трубочкой и произнесла:
- Ууу!
Я и сам скривился, когда поближе увидел бритву в дневном свете и понял, что вчера лишь чудом не остался валяться на песке со вспоротым брюхом.
- Кто-нибудь видел эту штуковину раньше? - поинтересовалась Кимберли, держа бритву большим и указательным пальцами, чтобы мы могли разглядеть рукоятку, которая напоминала перламутровую.
Конни покачала головой.
Билли произнесла:
- Грозная вещица.
- Узнаешь ее?
- Я? Нет. Я уже целую вечность не видела подобной бритвы. У моего отца была похожая, но у той била зеленая рукоятка.
- Ну а ты, Руперт?
- Видел ее прошлой ночью, когда Тельма бросилась с нею на меня.
- Бритва, вероятно, принадлежит Уэзли, - вставила Конни.
