вырвалось у меня.
- Много, - подтвердил он. – Сегодняшний день я потратил на изучение ваших статей. Что ж, написано очень неплохо. Хлёстко, метко, но… но откуда такая злость у такой красивой девушки?
Я не ответила, попытавшись взглядом выразить всё, что я о нём думаю.
- Такое чувство, что вы мстите всем, - граф из насмешливого стал задумчивым, но… только на пару секунд.
Вот уже снова в тёмных глазах заплясали смешливые искорки, и королевский эмиссар передвинул кресло поближе к моему.
- Вы что делаете? – спросила я сквозь зубы. – Разве не видите, что за нами наблюдают?
- Кто? – он приподнял брови, а уголки губ лукаво дрожали.
- Не притворяйтесь простофилей, - сказала я довольно грубо. – Весь дом наблюдает за нами. Ведите себя прилично.
- Разве можно вести себя рядом с вами как-то иначе? – он подался вперёд, заглядывая мне в лицо. – Вы очень красивы, Роксана. Только смотрите слишком уж сурово. Мне бы хотелось, чтобы вы посмотрели на меня ласковее.
- Вряд ли получится, - отрезала я, нарочно глядя в тарелку, стоящую передо мной. – Отодвиньтесь немедленно. Не давайте повода к новым сплетням. Вам к этому, возможно, не привыкать, а мне неприятно. Мне хватило истории с Эмилем. Это ещё на полгода разговоров и осуждений.
- Мне жаль, что вы услышали всё это в опере, - без малейшего сожаления произнёс Бранчефорте. – Но не скромничайте. Вам тоже не привыкать к такого рода славе. Я уже убедился, что все в этом городе говорят только о вас. О Чёрной Розе Солимара. Кстати, выбор костюма очень одобряю. Уверен, на маскараде вы будете неотразимы. Хотя и легко узнаваемы.
- Вы даже это разузнали! – вспылила я. – Не верю, что вчера вы просто прогуливались. И не верю, что вы приехали в наш город лечиться. Вы уже всё знали обо мне – где я живу, что я делаю, что собираюсь надеть и к кому пойти. Не думайте, что я такая дурочка, что ничего не замечаю. По какому праву вы шпионите за мной?
- Разве это называется шпионить? – ничуть не смутился он. – А мне кажется, это называется ухаживанием. Могу я поухаживать за вами, Роксана?
- Нет, - процедила я.
- Почему? Это не запрещено законом, да и ваша уважаемая матушка полностью одобряет.
- Моя бедная мама поверила статье, которую написал некто под именем мистера Ронбери, - сухо сказала я. – Что вы, милорд…
- Гилберт, - напомнил он мне, но я пропустила это мимо ушей.
- Что вы, милорд, безумно в меня влюблены и вот-вот сделаете мне предложение. Знай она, что ваши намерения совсем иные, она выкинула бы вас из дома в два счёта.
- Но почему вы так уверенно судите о моих намерениях? – граф совсем как в театре взял меня за руку и сжал мою ладонь в своих ладонях, удерживая.
- Пустите! – перепугалась я окончательно. – Вы с ума сошли? У всех на виду!
- А что бы написал мистер Ронбери, если бы услышал, как я говорю вам, что сошёл с ума? – спросил граф с такой улыбкой, словно уже делал мне предложение. – Что я схожу, сошёл – да что угодно.
- Не притворяйтесь, - сказала я, глядя ему в глаза. – Вы приехали по просьбе Бэдфордов.
Я попала в цель, потому что улыбаться граф сразу перестал. Но руку мою не отпустил, сжал ещё крепче, чтобы я точно не вырвалась.
- В Солимар я приехал поправить пошатнувшееся здоровье, - повторил он так, словно хотел высечь эти слова у меня в голове. – И я желаю быть вашим кавалером на маскараде, дорогая Роксана. Рассчитываю на обе кадрили и первый англез. Мы ведь с вами так его и не дотанцевали. Не люблю незавершённых дел. Ещё я рассчитываю, что вы будете милы со мной, нежны, станете улыбаться, кокетничать и называть меня по имени. Ну же, попробуйте. Гилберт – это совсем несложно произнести.
- Да что вы себе позволяете… - начала я.
- И помните, что я всегда готов вас выслушать, - закончил граф свою речь. – Всегда. И только я смогу вам помочь.
- Пустите! – я дёрнула рукой, и он, в конце концов, отпустил меня.
- Надеюсь, вы меня поняли, - граф поставил локоть на ручку кресла, подперев голову и мечтательно поглядывая на меня. Этот взгляд совсем не вязался с его словами. – Не забывайте, Роксана, что я – хранитель ваших тайн.
- Если у вас нет чести, рассказывайте, что хотите, - упрямо сказала я. – Всё равно буду всё отрицать. Вам никто не поверит.
- Ваш отчим и матушка точно поверят, - сказал он мягко. – Но вы же не захотите их огорчать? Они будут шокированы, если узнают…
- Что мне сделать, чтобы вы оставили меня в покое? – вырвалось у меня.
Насмешливые искорки в глазах королевского эмиссара потухли, и взгляд стал почти… грустным. Грустным? Нет, такого точно быть не могло! Грусть и этот человек точно не были знакомы.
Но граф Бранчефорте медлил с ответом и вдруг посмотрел на мои губы. Всего на секунду, но мне стало жарко даже в саду, где сейчас было промозгло и сыро до омерзения. Это ведь… это ведь почти как просьба поцелуя… Или… настоящая просьба?
В этот момент мне показалось, что дождь перестал противно шуршать, и я совершенно позабыла, что на нас глазеют изо всех окон. Да что же это такое, скажите на милость? Я ведь не провинциальная простушка, которая тает от одной улыбки столичного хлюста?.. Только сердце неслось неровными скачками, и горела, как в огне, ладонь, которую только что сжимал граф Бранчефорте. Безумие, сущее безумие…
- Две кадрили, англез, вы милы со мной и называете меня по имени, - сказал он, разрушая наваждение. – Большего мне от вас не нужно, леди Розенталь.
Он опять улыбался и играл бровями, и шепнул мне с озорством, будто мы и вправду были нежными друзьями:
- Ваша уважаемая матушка выглядывает из-за шторы. Похоже, скоро появится торт. Признаюсь, мне не терпится оценить ваш семейный рецепт.
- Это торт из кондитерской на Большой улице, - сказала я, невольно поджимая губы. – Мама заказала его вчера.
- Умеете вы развеять мечты в прах, Роковая Роксана, - сказал граф, и в это
